Евгений Щепетнов - Грифон

Ознакомительный фрагмент

— Опять застыл! Ты что, в Андрюху превращаешься, что ли? — рявкнул за спиной Федоренко. — Ты что, голых девок никогда не видел? Я тебе потом покажу картинку с голой бабой. Сможешь даже взять ее домой и поюзать вечером, перед сном. Картинку, не бабу. Доставай ее оттуда, мать твою за ногу! Холодища, ветер, а он смотрит как баран на новые ворота! Простынет девка ведь, неужели сердца у тебя нет, не жалко!

Сердце у меня было, огромное, любвеобильное, и Вика в нем, похоже, сейчас борется с наступающей на нее новой любовью — Василисой Прекрасной.

Я осторожно подсунул под девушку левую руку, а правой накинул ей на спину мою многострадальную куртку, уберегая от далекого дыхания Снежной Королевы. Без куртки как-то сразу стало прохладнее — хоть она у меня и неказиста, но на ней лежит заклятие сохранения тепла — даже в сорокаградусный мороз можно ходить, и ничего не случится. А вот в одной-единственной рубашке теперь колотун, однако. Дрожь пробирает.

Подсунув руку под попку девушки, я поднял Василису на руки, крякнув, как штангист, — девица, несмотря на свою субтильность, была не так уж и легка! Довольно сытенькая девица, надо сказать. Или я давно не уделял должного внимания своему физическому воспитанию?

Василиса вдруг открыла синие глаза, поморгала ими и обняла меня за плечи:

— Мой принц! — Потом вдруг вцепилась мне в шею обеими руками, притянула к себе и впилась мне в губы долгим поцелуем.

— Что, заклятие подчинения наложено? — усмехнулся Семеныч. — Встречался я с таким делом. Первый, кого увидела, открыв глаза, тот и хозяин. Помню, одна баба преследовала меня, наверное, с год! Пока ее муж не увез в другой город. Так и оттуда она умудрялась бомбардировать меня письмами — откуда-то и адрес домашний узнала! Света просто бесилась, читая ее письма, где та в красочных подробностях рассказывала, что сделает со мной в укромном местечке или что должен сделать я, когда наконец-то доберусь до ее сладкого тела.

— А что, заклятие подчинения не снимается, что ли? — ошеломленно спросил я, оторвав от себя губы Василисы и тяжело дыша. — И чего ты, нарочно сказал мне, чтобы я ее поднимал? Знал, что заклятие наложено?

— А чего тебе — ты неженатый, ну попреследует слегка, и чего? Тебе в удовольствие, ей в радость. А меня Светка со свету сживет. После той истории она подозрительно косится на всех баб, что рядом со мной проходят. Говорит, это нарочно я на бабищу наложил заклинание подчинения. Мол, мне всегда нравились рубенсовские формы, то есть здоровенные сумоистки. И ничего ведь не докажешь! — скривился капитан. — Ладно, сажай ее пока в салон, на заднее сиденье. Пусть там сидит, пока не очухается. Одежду надо ей добыть, тогда и вытаскивать. Сейчас я вызову криминалиста, прокурорских, да и мамаше надо позвонить — дочку-то нашли, пускай прилетает и забирает.

Семеныч отвернулся и достал магическое зеркало. Пару слов — и в нем появилось лицо госпожи Гриньковой:

— Что, что — вы нашли ее?! Нашли?!

— Нашли. Живая и здоровая. Нужна одежда — она обнажена. Приезжайте по адресу: Луначарского, тридцать восемь «Б». Здесь находятся склады предприятия «Супрапром» — табличка такая черная на бетонном заборе. Я вас встречу.

— Едем, едем! — Изображение Князьковой исчезло, и мы остались втроем — очарованная Василиса, Семеныч, и я, полный предчувствий о грядущих неприятностях.

Они не заставили себя ждать. Плакала наша спонсорская помощь. Всегда был такого мнения, что надо обещанное брать вперед. Клиент всегда найдет отмазку, чтобы не платить.

— Околдовали! Это вы, маги, сотворили! Он говорил, что хочет на ней жениться, вот и околдовал ее! — Мадам Князькова была преисполнена праведного гнева и горела желанием сжечь проклятого колдуна (меня) на бодром очищающем огне.

— Мадам, я же вам поясняю — заклятие наложили не мы, и тем более не оперуполномоченный Кольцов. Он и накладывать-то такое заклинание не умеет, для этого нужен маг высшего разряда! Он только лишь ее пробудил, и его первого она увидела. Потому она в него и влюбилась. Это пройдет… лет через пять.

— Какие пять лет?! Вы охренели?! Снимите с нее заклятие, сейчас же! Ей жить надо, у нее жених в Каннах, а она в мента влюблена?! Издеваетесь? Я знаю — это ваши происки! Вы так и норовите все оттяпать кусок от мужнина состояния! Все так и думаете, как урвать, как подкопаться под нас!

— Никто не думает под вас подкапываться, у нас и лопат-то нет, — скучно пошутил Семеныч. — А снять его невозможно. По крайней мере, пока еще никто не нашел «противоядия» этому заклинанию. Я лично не знаю такого контрзаклинания. И вряд ли кто знает. Это заклятие очень сложное и входит в соприкосновение с глубинными слоями мозга реципиента.

— Реци… чего? Вы чего мне мозги втираете, а? — дама исходила ядом и плевалась, что твоя очковая змея. — Мы все равно снимем заклинание, за любые деньги! А вас гнать надо из полиции, раз вы не можете уберечь граждан от преступных элементов!

Дама подхватила дочь за руку и, как хороший паровоз, потащила ее к стоящему неподалеку «Майбаху» траурной расцветки, возле которого стоял отец девушки, выслушивающий объяснения прокурора, два телохранителя — «кожаные затылки», напоминающие бритых «йети», и целая делегация каких-то непонятных сопровождающих, радостно встретивших разъяренную мамашу. Василиса была засунута в салон «Майбаха», предусмотрительно открывшего дверь, стоившую больше, чем я зарабатываю за полгода. При этом девушка жалобно стенала, протягивала ко мне руки и кричала:

— Я тебя не забуду! Я тебя найду! Я люблю тебя!

— Душераздирающая сцена, — хихикнул Семеныч. — Помню, помню… как вспомню, так вздрогну. Моя-то «любовь» была ста двадцати килограммов весом. Если бы не это — может, Светка бы и не поверила, что я чист, как стеклышко. Пока они там описывают место происшествия, пошли, поищем — может, и правда кровь где-то накапала, тогда бы многое можно было изменить.

Мы прошли вдоль траектории полета мятежного мага и, пройдя по территории базы, уперлись в бетонный забор. Увы, никаких следов ранения беглеца видно не было. Уже собрались повернуть назад, когда я поднял глаза и на высоте двух метров увидел каплю крови!

— Есть! Есть, Семеныч! Глянь — вон она! — возбужденно крикнул я. — Теперь он у нас в руках!

— Ну-ну — не спеши, — охладил он мою горячую голову. — Может, это еще и не с него натекло. Впрочем, скорее всего с него, — утвердительно кивнул капитан. — Гляди-ка, свеженькая! — Он протянул руку со специальной ложечкой из старинного серебра и аккуратно собрал каплю крови в маленький стеклянный пузырек.

— Как считаешь, хватит тебе для изготовления биокомпаса? — спросил Федоренко, рассматривая содержимое пузырька на свет.

— С лихвой, — уверенно заявил я. — Там достаточно мазка, и все будет работать. А тут — целая капля! Вот он сейчас небось бесится!

Домой я попал только ночью. Пока мы нашли лабораторию этого мага-химика, пока все описали… потом в отдел, куча бумаг.

Кстати, у Семеныча бумаг оказалось гораздо больше, чем у меня, по причине того, что надо было отписаться еще за всех, кто участвовал в операции, а кроме того — списать выпущенную обойму. Предстояло определить — правомерно ли он палил по убегающему наркодельцу, или нет. Ужасно. «Контора пишет!» Неужели американские полицейские тоже должны столько отписываться, пальнув по «плохим ребятам»? Сомневаюсь.

Пока мы сидели в отделе, заглянул эксперт-криминалист Александр Васильевич — ушлый оборотень, вечно поводящий своим волчьим носом в поисках чего-нибудь съедобного. Я тут же спрятал два пирожка с капустой, купленные по дороге в отдел, — есть-то надо когда-то? А этот негодник, если увидит, сожрет, точно — он все съедобное сжирает. Говорят, что у оборотней повышенный обмен веществ и они всегда голодные. Брррр… вечно ходить голодным — кошмар! Хотя… я же тоже вечно хожу голодным. Вот только поем — и через час как будто месяц не ел. Мама говорит, что у меня хороший обмен веществ — в отца. Он сколько ни ест, в любое время дня и ночи, и не толстеет. И еще — что я расту. Ну куда еще расти-то? У меня и так сто восемьдесят семь сантиметров роста! Ножища сорок шестого размера! Худоват только немного… но с годами пройдет.

— Сделали анализы вашей пакости — точно, наркота. «Веселье духов». Радуйтесь! Теперь звездочки на погоны посыплются — как же — нарколабораторию накрыли! — Эксперт снова заводил носом и придвинулся к моему столу. У оборотней вообще очень тонкий нюх, тоньше, чем у собак. Их можно вместо поисковых овчарок использовать.

— Вообще-то это не наша пакость, — агрессивно заметил я. — И нечего придвигаться к моему столу! Я сам голодный, и вам, господин Бернгольц, ничего не обломится!

— А мне что-нибудь обломится? — В кабинет весело впорхнула моя мечта — Вика. Ее огромные глаза сияли, сразу располагая к откровенности и доверию — есть такое свойство у лесных нимф. Каждый, кто их видит, сразу хочет рассказать им что-нибудь сокровенное. Очень хорошо действует на преступников всех мастей. Вика колет даже безнадежно устойчивых старых сидельцев. Те вдруг решают, что им надо обязательно выговориться перед этой красавицей с сияющими зелеными глазами и зеленоватыми, как будто изумрудными, волосами.