Школьная осень (СИ) - Рюмин Сергей

В общем, перепланировку делать обязательно. Вместо горницы спальни — две спаленки для меня и maman. Прихожую придется подстраивать. Нечего на кухню грязь с улицы тащить!

Я кивнул Селифану, дескать, всё осмотрел, пойдем на улицу.

Он показал нам небольшой, размером 5 на 5 бревенчатый домик с мансардой на сваях:

— Здесь бывший хозяин жил. Там у него, — он показал рукой на покосившиеся постройки чуть дальше. — Два сарая и коровник. Когда он помер, его сын мне корову просто так отдал.

Я прошелся по саду, огороду. Огород упирался прямо в сосновый лес. На краю на одном из углов возвышался гигантский старый раскидистый дуб. Дуб был жив и полон сил. Магическим зрением я не увидел у него ни черноты, ни гнили среди корней и ствола. Наоборот, снизу от корней вверх до самых листочков струились полноводные каналы, по которым текла зеленая «живая» энергия.

Я подошел к нему, положил руку на ствол. Мне показалось, что дерево шагнуло мне навстречу. Ладонь ощутила тепло, идущее изнутри ствола. Подчиняясь необъяснимому порыву, я обнял дерево, прижался к нему щекой, закрыв глаза.

Я простоял так минут пять, наслаждаясь силой, в которую лесной великан окутал меня, словно в одеяло, и пытался наполнить моё магическое ядро своей силой, своей спокойной энергией, своей магией. Только моё ядро и так уже было переполнено. Как только мы въехали в лес, я сразу стал «питаться», поглощая силу леса в себя. Куда уж больше? В дальнейшем, дерево будет моим аккумулятором. Можно из него попробовать сделать даже защитника, несмотря на то, что ему достаточно много лет.

Этот участок с домом стоило купить только из-за одного этого дуба.

— Кстати, где Цветана живет? — вспомнил я, когда мы вышли с участка на улицу. Селифан показал в дом напротив наискосок.

— Давай к ней зайдем, — предложил я.

— Только без Нины Павловны, — сказал Селифан. — Мы пойдем ко мне, а вы с Василием сходите к ней вдвоём, пообщайтесь со старушкой.

Он взял maman под руку и направился к своему дому. Мы же с лесником пошли к ведьме.

Цветана встретила нас у калитки. И я её практически не узнал. От той старушенции, которую я реанимировал, практически ничего не осталось. Даже голос и тот изменился. Нас на встречу вышла невысокая симпатичная пожилая дама в меховой безрукавке на синее модное кримпленовое платье. Волосы были убраны под разноцветную косынку.

— Вырядилась-то, — буркнул лесник. — Как на танцы.

— Я знала, что ты сегодня приедешь, — не обращая на него внимания, сообщила мне она. — В гости зайдешь?

Я поздоровался. Она мне поклонилась, но коротко, словно кивнула.

— Да не знаю, — пожал плечами я. — Вопрос простой. Можем и здесь обсудить.

Ведьма пожала плечами.

— Говори!

— Есть у меня знакомая. Ей 20 лет, у неё есть дар ведьмы…

Цветана напряглась, даже как будто дышать перестала.

— Поучиться бы ей, — продолжил я, не замечая её реакции. — Помочь сможешь?

— Ты это специально? — наконец выдохнула она.

— Что — специально? — не понял я.

— Для ведьмы счастье найти и воспитать ученицу, — дрожащим голосом заявила Цветана, обхватив плечи руками. — Это как дочь родить. Продолжение рода, дела, жизни. А тут ты мне… Ты! Мне! Предлагаешь готовую ученицу. Я и так в долгу у тебя. Что ты попросишь взамен на этот раз?

— Тогда почему у цыганской ведьмы не было учениц? — поинтересовался я, игнорируя её вопрос.

— Они другие, — отмахнулась Цветана. — Они кровью живут, своих в жертву приносят. Так что ты от меня потребуешь?

— Будешь её учить? — повторил я.

— Если дар есть, буду! — твердо заявила ведьма.

— Дар такой же как у тебя, — сказал я. — По цвету один-в-один. Только меньше. Привезу её тебе, посмотришь.

Ну, вот и еще один вопрос решили.

— Меня поражает твоё умение заводить друзей, — сообщил лесник, когда мы возвращались. — Она тебя должна была во враги записать. Ты же её чуть не убил. Ан нет, приняла на себя долг жизни. И сейчас еще одну услугу ей оказал. В должники вогнал.

— Пока не оказал, — отмахнулся я.

— Ну, скоро окажешь, — засмеялся Василий Макарович. — Вот увидишь, при таком раскладе, если ты в течение месяца к ней не привезешь ученицу, она сама к тебе приедет!

— Посмотрим!

— С лесным хозяином накоротке, — усмехнулся лесник. — Я здесь живу лет двадцать уже, а так путём и не сдружился с ним. Да и домовой с банником тебя привечают как своего!

Селифан уже накрывал на стол. Maman сидела на кухне в кресле и зачарованно смотрела, как он искусно раскладывает по тарелкам тушеное мясо, режет сало, самодельные колбасы. Да и обстановка располагала: деревенский антураж, бревенчатые стены, деревянный дубовый обеденный стол, тяжелые стулья-кресла.

— Вот кому-то такой мужик достанется! — заметила она. Селифан повернулся к ней и осклабился:

— Никому! Никто не хочет жить здесь, в глуши. А мне в город… не хочется. Давит он меня!

Я мог поклясться, что он вначале хотел сказать «нельзя». Ну, да, для оборотня город — гибель.

За трапезой (язык не повернулся обозвать этот прием пищи обедом) я сообщил:

— Мне дом понравился. Буду покупать. Селифан, сможешь связаться с хозяином, сообщить ему?

— Без проблем! — отозвался Селифан. — На следующей неделе поеду в райцентр, дам телеграмму. Тысяч пять-шесть готовь, Антон.

Maman молча переводила взгляд то на Селифана, то на меня. Решение-то приняли без неё! Как же так? Тем не менее она вздохнула и решила промолчать.

— Василий Макарович! — обратился я к леснику. — Ты говорил, что можешь плотников найти, дом доделать и отделать. Поможешь?

— Да не вопрос, — усмехнулся тот. — Были бы деньги.

— Деньги я тебе дам, — пообещал я. — Сколько скажешь, столько дам. И на материалы и на работу. Как только дом оформим, так и приступим.

— Понравился он мне, — продолжил я. — Еще бы баньку поставить…

Maman ахнула:

— Ничего себе ты размахнулся!

— Баню можно в старом доме поставить, — заметил Селифан. — Сруб там крепкий, печь-голландка, её переделать тоже нетрудно. Поставить перегородки, отделать липовой доской и всё.

— Печь я и сам переделаю, — добавил он позже. Maman опять вздохнула. Опять её не спросили.

— Ну, и отлично! — подытожил я.

Когда собрались ехать обратно, Селифан протянул мне сумку:

— Я сюда своей колбаски положил, сала и копченого мясца. Гостинец!

— Спасибо! — я обнял оборотня. Maman украдкой облизнулась. Копченое мясо за столом ей пришлось по вкусу. Я же, в свою очередь, незаметно положил в карман Селифану коробку карандашей и, обнимая, сообщил:

— С двумя рисками регенерация, с одной исцеление.

Он многозначительно кивнул.

Такую же пачку я протянул Василию Макаровичу. Еще сунул ему в карман пять карандашей россыпью:

— Защита. Время работы 15 минут, даже пулю из ружья удержит.

Мы сели в «уазик». Я хлопнул в ладоши:

— Откройся мне дорожка-дороженька до села Коршева короткая да гладкая!

Деревья словно расступились перед капотом.

Maman ахнула, Василий Макарович то ли хмыкнул, то ли крякнул.

— Поехали!

До райцентра мы добрались быстрее, чем за час. Лесник высадил нас, пожал мне руку, кивнул maman и уехал.

— Пойдем на попутку или билеты на автобус купим?

Билетов на автобус не оказалось, но водитель мягкого междугороднего «Икаруса» махнул нам рукой, приглашая садиться так, без билетов. Мест в салоне не было, стоя ехать два часа не хотелось. Водитель протянул нам две гладкие широкие дощечки:

— Положите на крайние сиденья в проходе и садитесь.

Никто из пассажиров не возражал. Ехать надо было всем. Maman отдала водителю за нас двоих пять рублей.

— Хватит с него! Как за два билета.

Maman села впереди, я сзади. Пока автобус не поехал, она повернулась ко мне и сообщила:

— Твой отец в четверг приходил, когда ты гостей пошел провожать. Хотел поздравить тебя с днем рождения. Передал 10 рублей, чтоб ты себе подарок купил. Вернемся, я тебе их отдам.