А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Смолин Александр. — Я тоже поднялся и сжал его ладонь. — Приятно познакомиться.

— Не хочу показаться снобом или человеком с повышенным ЧСВ, но вообще в последнее время я сильно ограничил свой круг общения, — сообщил мне Валера. — При этом, когда Абрагим сообщил мне о том, кто именно желает со мной поговорить, я почти сразу согласился.

— Сразу два вопроса. — Я отпил «Дюшеса», а после показал на полупустую бутылку: — Не желаешь? Холодненький!

— Нет, — покачал головой Швецов. — Я лучше просто воды. Так какие вопросы?

— Первый — почему «да»? Второй — почему «почти»?

— Начну со второго, — обойдясь без многозначительной паузы, ответил мне сотрапезник. — Почти — это потому, что одна моя знакомая, узнав, с кем я собираюсь пообщаться, сразу устроила небольшую бурю. Уж не знаю, чем ты ей не угодил, но она сильно тебя недолюбливает.

— Это Стелла, что ли? — уточнил я. — Воронецкая? Там все просто. В свое время я ей не дал кое-кого убить, вот она и злится до сих пор. У ведьм знаешь какая память длинная, особенно в отношении тех, кто им дорогу перешел или помешал желаемое заполучить?

— Ты хорошо осведомлен о моем житье-бытье, — заметил Валера вроде бы со смехом, но глаза его чуть посерьезнели.

— Как, уверен, и ты о моем, — не стал кокетничать я. — И потом, Москва — город маленький, все всё обо всех знают. Особенно если речь идет об обладателях неких особенных умений, например, как ты. Хранитель Кладов — персона значимая, за ней во все глаза глядят. У каждого на это свои причины, но тем не менее.

— Как и Ходящий близ Смерти, — вернул мяч на мою половину поля Швецов. — Таких тоже не сильно много в столице.

— Один я и есть, насколько мне известно. И не скажу, что эта эксклюзивность меня сильно радует. Как, впрочем, и печалит. Но вообще ты не находишь, что нам пора бы раздуться от ощущения собственных значимостей?

Валера рассмеялся, я тоже.

— Что до Стеллы — она ведьма, а значит, собственница, — продолжил я. — Для тебя должны существовать только ее мнение и ее желания. Все остальное лишнее.

— Не все так однозначно, — покрутил пальцами в воздухе Швецов. — Но закидонов у нее хватает, что есть, то есть. Хотя непосредственно ты, вообще-то, должен быть ей признателен, ведь именно благодаря Стелле я решил с тобой повстречаться.

— Из соображений нонконформизма? — усмехнулся я. — «Женщина, все будет по-моему или вообще не будет!»

— Я не настолько уперт в маскулинность, — отмахнулся Валера. — Да и потом, она прекрасно знает, что приседать мне на мозг — это самая скверная политика из всех существующих. Нет, дело не в этом. Просто пару лет назад, когда я только-только стал тем, кем стал, довелось мне побывать на одном кладбище ночной порой и познакомиться с тамошним владыкой. Жуткая, доложу тебе, фигура этот Хозяин Кладбища, страху я натерпелся изрядно.

— Что за кладбище? — неподдельно заинтересовался я. Как-никак непосредственно мое поле деятельности, взгляд свежего человека со стороны всегда интересен. — Какое из?

Валера объяснил, я чуть опечалился.

— Нет, не бывал, тамошнего Хозяина не знаю. Но вообще в будущем лучше вот так, в одиночку, к этим сущностям не суйся. Ты выбрался живым и поверь, тебе очень крепко повезло. В другой раз может и не сфартить.

— Ну, сначала я был не один, — заметил Валера. — Со мной приятель туда отправился, который кое-что в тамошних раскладах понимал.

— Слушай, все интереснее и интереснее, — провел ладонью по волосам я. — Это что же за эксперт такой?

— Павел Михеев, — лукаво глянул на меня Швецов. — Из отдела 15-К. Слышал ведь про таких?

— Ну, кто про них не знает? Разве что домовые какие, которые вообще нос на улицу не суют. Да и с этим товарищем, в смысле с Пал Палычем, я знаком лично, причем довольно близко. Из всей тамошней братии он, как по мне, самый нормальный тип. В смысле — не так активно чужими руками угольки загребает, хоть какие-то правила приличия соблюдает. Остальные там куда нахальнее себя ведут, чуть что — сразу на шею садятся и ножки свешивают.

— Есть такое, — покивал Швецов. — Дадут копеечку, вроде как от души, а потом раз — и ты им уже рубль должен. А то и десять! Причем под соусом: «Ты делать ничего не обязан, просто по дружбе поможешь. Как мы тебе тогда».

— С ними хорошо иногда выпить и поговорить, но дела вести уж больно накладно, — подтвердил я. — Нет, ясно, что они не для себя постоянно темнят, для дела, причем вроде бы правильного и нужного, да и мы, как правило, тоже все обычно играем на своей собственной стороне, но все равно в большинстве случаев это нереально бесит. Ведьмы властные, вурдалаки кровь пьют, гули мертвяков жрут, и каждый из них не пытается выглядеть тем, кем на самом деле не является. А эти иногда такие правильные, что скулы сводит.

— И именно поэтому им сразу не веришь, — подтвердил Швецов. — Но вернусь к тому, с чего начал, к твоему первому вопросу. Еще до того, как я на это кладбище полез, мне Стелла сказала что-то вроде: «Вот был бы в Москве Сашка Смолин, с ним можно было бы поговорить, это его тема. Только вряд ли бы он согласился тебе помочь, потому что характер у него паршивый». Ну и так далее. И потом еще кое-кто про тебя упоминал. Вот мне и стало интересно глянуть — что же это за Александр Смолин такой?

— Могу встать и вокруг себя покружиться, — предложил я. — Если хочешь. Мне не трудно.

— Скажи, а ты бы мне в той ситуации помог? — вдруг спросил Швецов. — Ну, с кладбищем?

— Да фиг знает, — чуть растерялся я. — Характер у меня, конечно, не сахар, но и не такой уж дрянной, как твоя подруга говорит. Но вообще все зависит от того, что тебе там было нужно.

— Украшение одно, — улыбнулся Валера. — Оно в могиле лежало, его закопали вместе с владелицей, когда та умерла.

— Так себе тема, — скривился я. — Хозяева Кладбищ жуткие скряги, это у них единый корпоративный принцип. Они терпеть не могут, когда кто-то что-то из их владений забирает, даже если это клочок полуистлевшей ткани. Скажу тебе честно — не факт, что вписался бы. Тем более я этого умруна вообще не знаю и на кладбище том не бывал. Но тут все идет не только от «стремно» — «не стремно». Я всегда от человека отталкиваюсь. Ты нормальный вроде, может, и договорились бы до чего. Если Стелла бы не лезла, разумеется, она любые переговоры сорвать может.

Сдается, что он меня проверяет. Не исключено, что скажи я «да», Швецов сразу бы встал и ушел. Впрочем, может, и нет, может, я ищу второе дно там, где оно отсутствует?

Но вообще хороший парень вроде, готовый к нормальному диалогу. Непростой, это да, ну так это нормально. Все простые в глуши живут, там, где, кроме леших да кикимор, с которыми более-менее всегда можно договориться, нет никого. А это Москва, тут простых, открытых и честных на завтрак едят с шутками и прибаутками.

— Я всегда решения принимаю сам, — негромко, но как-то так очень веско сообщил мне Швецов. — Всегда. Мнения выслушаю, но последнее слово при любых раскладах остается за мной.

— Могу только позавидовать, — вздохнул я. — Увы, у меня не всегда так получается поступать. Не знаю, в какие места тебя твои дела заносят, а я вот часто шляюсь по путям кривым, темным и недружелюбным, где без посторонней помощи просто не справиться. Ну а за нее хочешь не хочешь, а платить всегда приходится, как правило, услугами. Деньги — это только деньги, их всегда заработать можно, только кому они нужны по нашим делам да случаям? Услуга — вот настоящая валюта Ночи.

— Вурдалаки с тобой не согласились бы, — хмыкнул Валера. — Уж поверь. Ух, до чего они до живой монеты жадны — страх. Правда, у них и расходы будь здоров какие.

— Я с этой публикой особо не общаюсь. Они же, по сути, живые мертвецы, потому отчасти попадают в мою юрисдикцию, а им это не очень нравится. Плюс вожу знакомства с Хозяевами Кладбищ, а их вурдалачье племя на нюх не переносит, потому что боится до судорог.

— Чистая правда, сам тому свидетель, — покивал Валера. — Но вообще и среди кровососов есть относительно нормальные личности, с которыми дела делать можно. Немного, но есть.