Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

Показная заботливость его не обманула. Но куратор, казалось, и не рассчитывал на это. А, может, умело притворялся. Он простодушно улыбнулся и, видимо, перешел к запасному варианту:

- Вообще говоря, у меня к вам, Валерий Григорьевич, имеется разговор. Но раз вам нужно попасть в Москву, то давайте совместим, так сказать, полезное с полезным: я вас подвезу, а по дороге пообщаемся.

***

Разговор начался, когда машина с просёлка выбралась на шоссе. Валерик молчал, отдавая инициативу куратору. А тот по каким-то своим соображениям не спешил с беседой. Наконец, видимо, посчитав, что нужный момент настал, Трофимов спросил:

- Валерий Григорьевич, не могли бы вы пояснить один момент: зачем вам понадобился янтарь?

- Следите, значит, - констатировал Валерик.

- Присматриваем, - поправил Трифонов. – Вы ведь не думали, что мы оставим столь ценный ресурс без малейшего контроля.

- Не думал, - согласился целитель. – Но почему ресурс? Звучит довольно обидно.

- А у государства всё – ресурсы, - пояснил Трофимов. – Деньги, территории, полезные ископаемые, предприятия и учреждения, самолёты и корабли. И люди, конечно. Просто потому, что масштабы действий другие, терминология иная, методы анализа и принятия решений на порядок сложнее. В масштабах империи мыслить по-другому просто невозможно. На высшем уровне управления нет возможности учитывать интересы каждого маленького человека. Политика, внутренняя и внешняя, рассчитывается исходя из интересов так называемых широких народных масс. Но вот конкретно вы сумели стать настолько значимой фигурой, что вас приходится учитывать в общегосударственных раскладах. И, я чувствую, вы скоро станете объектом международных отношений. До субъекта, уж извините, вам ещё далеко. Так для чего вам янтарь?

- Для опытов, конечно. Я пытаюсь создать некий накопитель для энергии. Чтобы можно было запасти её впрок, законсервировать. А при необходимости эти консервы использовать. Могу сказать, что материалы с кристаллической структурой для этого не годятся. Стекло энергию принимает, но сохранять не может. Полимеры – тут ничего сказать не могу, слишком уж много существует разновидностей пластмасс. Искать перебором – у меня жизни не хватит.

- А янтарь? – не отставал куратор.

- Янтарь энергию в себя берёт. Сейчас проверяю, насколько он может её сохранять. Срок менее месяца для меня неприемлем. Слишком уж трудоёмким процессом является специальное добывание этой энергии.

- Понятно, - кивнул Трофимов. – Этот вопрос можно считать закрытым. - А как идут дела с лечением Ирины Сергеевой?

- Пока никак. Угрозу жизни я устранил, но привести девушку в сознание не удаётся. Ни традиционные, ни экстрасенсорные способы не помогают. Я ещё опробовал ещё не все идеи, но мыслей на этот счёт у меня в запасе осталось не так уж много.

Трофимов согласно покивал, принимая информацию. Потом нахмурился, пожевал в задумчивости губами и, наконец, решился задать очередной вопрос. Судя по заходу, ради него и затевался весь разговор.

- Скажите, Валерий Григорьевич, вас в нынешней жизни всё устраивает?

Прежде, чем ответить, Валерик честно подумал:

- По большей части, да. Некоторые мелочи несущественны, и я не вижу смысла вас ими грузить.

- Почему же вы тогда не пошли учиться?

- Если откровенно, Анатолий Евгеньевич, то после определённых размышлений я пришел к выводу, что классическое медицинское образование мне ни к чему. Я потрачу на это минимум шесть-восемь лет. В течении этих лет учёба – если заниматься ею на совесть – будет занимать всё свободное время, лишив меня возможности зарабатывать. Диплом врача даст мне право работать в больнице за откровенно невысокую зарплату. С меня будут требовать план, отчётность, дежурства и прочее, мне будут указывать, что и как я должен делать. При этом официальные нормативы и стандартные методики Минздрава не предусматривают использования моих способностей, которые и сделали меня, - Валерик усмехнулся, - ресурсом государственного уровня. Пока я скрывался от службы безопасности, мне требовалось прикрытие: документ об образовании, официальное место работы и всё такое прочее. Теперь же ничего этого не нужно. Я самостоятельно изучаю необходимые мне предметы. Например, анатомический атлас я вызубрил уже наизусть. Иногда бывает потребность в специальных узкоотраслевых знаниях, но и без них удаётся справляться.

- Резонно, - согласился Трофимов. – Но это ведь не всё? Вы ведь ходили в некоторые колледжи, пытались поступить на обучение.

- Ходил, пытался. Но практически во всех, куда обращался, столкнулся с натуральным вымогательством. А потому решил обойтись своими силами, благо, программу обучения и учебные материалы при необходимости можно найти в интернете.

Куратор изобразил на лице лёгкую обиду:

- Вы могли обратиться ко мне, и вопрос решился бы в течении получаса. Но – не обратились. Почему? Впрочем, не надо, не говорите. Я и сам знаю ответ. Одалживаться не хотите. Но именно в этом случае действия с моей стороны вполне укладывались в рамки нашего договора. Впрочем, первая причина достаточно весома и перекрывает вторую с избытком. Но это ведь не всё, Валерий Григорьевич. Я знаю, вы умеете чувствовать людей, ваш дар помогает отличать ложь от правды. Но я, хотя и не наделён такой способностью, за годы службы тоже кое-чему научился. И не хуже вас чувствую, что вы сказали далеко не всё. Есть ещё одна причина, и она-то самая важная.

Валера задумался. Куратор был прав. Уж неизвестно, как он смог ощутить или вычислить, но вопрос задан. И если начать выкручиваться, может выйти ещё хуже. Его начнут подозревать и в том, что есть, и в том, чего нет. Говорить же откровенно было страшновато: всё же уровень человека рядом с ним, был сверхвысоким. Не каждый смертный имеет право личного доклада Самому. Можно не сомневаться, всё будет донесено. Правда, конкретно Трофимов никогда не лгал, даже не пытался. И все свои обещания выполнял полностью, даже с небольшой лихвой. Поколебавшись, он всё же решился. Собрался с мыслями и начал:

- Когда человек превращается для государства в ресурс, он перестаёт принадлежать самому себе. Государство самостоятельно принимает решения относительно использования своих ресурсов. И если кто-то предложит достаточную цену, не обязательно в деньгах, то может и продать. Вот так придут однажды ко мне строгие мужчины в штатском и скажут: на высшем уровне принято решение, вам надлежит в такой-то срок явиться по такому-то адресу и поступить в полное и безраздельное владение тому-то. Или ничего не скажут. Упакуют в посылочный ящик и доставят по адресу. Никто ведь не спрашивает согласия у товара. А ещё государство может и вовсе посчитать нужным уничтожить предмет торга. Как там у классика: «не доставайся же ты никому». И самое гадкое, что случиться это может в любой момент. И зачем в этом случае тратить время, силы и деньги, получать образование? Я ведь могу попросту не дожить до диплома. И даже то, что я обозначил понимание этого момента, может сократить мне жизнь.

- Иначе говоря, вы не верите государству, - подытожил Трифонов.

- Не верю, Анатолий Евгеньевич. Ни нашему, и ни какому другому. Любое государство свои ресурсы стремится использовать к своей наибольшей выгоде. А поскольку я резоны государства в отношении меня зачастую не понимаю, то и долгосрочных планов строить не могу. Только и остаётся, что жить одним днём. И выходит, что быть мелкой сошкой выгоднее: никому не нужен, ни государству, ни бандитам. А чуть только приподнимешься, и каждый тут же стремится поиметь с тебя свою выгоду. Я ведь могу принести много пользы и стране в целом, и людям в частности, если буду просто лечить. Но у государства свои представления на этот счет, и моё мнение решающего значения не имеет. Я знал одного человека, тоже одарённого целителя. Он всю жизнь тщательно прятался. А всё потому, что в молодости имел неосторожность поверить государству и старшим товарищам, которые якобы лучше знают, что надо делать.