Соль и призраки (ЛП) - Харди Камрин

отпуске?

— Тоже считаю, что он. Ты свет для этого мотылька.

Юэн нажал на кнопку приёма и прислонил телефон к уху, однако из динамика

донёсся такой громкий восторженный возглас, что пришлось резко отдёрнуть

руку, чтобы не оглохнуть.

— У меня родился сын! Сын! — радостно и хрипло кричал Нат.

— Какая неожиданность! Поздравляю! — воскликнул Юэн. Бернард похлопал

его по плечу. — Берни тоже поздравляет. Ты так кричишь в трубку, что он всё

прекрасно слышит. Он и ещё человек пятьдесят, кому не посчастливилось

случайно оказаться с нами на одной улице.

Нат засмеялся. Громко и искренне. У Юэна заболели уши.

— Всё в порядке и с ребёнком, и с матерью? — спросил Бернард, приблизившись

к трубке.

— Да, всё отлично. Вообще без каких-либо осложнений.

— Это самое главное.

— Сын! Юэн, у меня теперь есть сын! — снова повысив голос до рёва, радовался

Нат. — Я же смогу научить его играть на гитаре!

— Класс. Когда начинаете учиться? Завтра?

Нат так громко засмеялся, что Юэну пришлось снова отдалить телефон от уха.

— Пока что они с Кэт ещё в больнице, но я начну набрасывать программу

занятий уже сегодня.

— Оперативно, — усмехнулся Юэн. — И как будут звать будущего великого

гитариста?

— Не знаю, мы ещё не думали.

Юэн понимающе закивал, будто Нат мог его видеть.

— Вернее, мы обсуждали это с Кэт, но так и не выбрали. Впрочем, ладно!

Теперь-то я думаю, мы решим! Жду, когда вы с Берни вернётесь, нам надо

отметить моё официальное отцовство! Об отпуске расскажете, и ещё у Келлена

день рождения скоро!

— Как много мероприятий, и как жаль, что печень всего одна…

Нат снова засмеялся.

— Ладно, я тут хочу устроить небольшой сюрприз для Кэт и сына, поэтому мне

надо идти. До сих пор не верится, что у меня родился сын. Сын! Я так счастлив.

— Рад за тебя, — сказал Юэн, чувствуя, с какой тяжестью дались ему эти слова.

Через несколько секунд они распрощались. Нат сообщил радостную новость, но

Юэн почему-то искренне не мог за него порадоваться. Может, всё дело в собаке, которая зарычала и сбила с мыслей? Или в чём-то другом… Так сложно было

осознать, что такой человек, как Нат, мог стать отцом. Хотя казалось бы, с его

принципом жизни это был вопрос времени.

— Ю, что с тобой? — коснувшись его плеча, спросил Бернард.

Юэн открыл рот, но ничего не смог произнести. Правда, и что с ним? Он

задумался: а так ли на самом деле был счастлив Нат, как орал в трубку? Юэн

прекрасно помнил, что отношения Ната и Кэт так и остались натянутыми.

Возникал вопрос: станут ли они с рождением ребёнка лучше? А ещё Юэн с

какой-то обидой осознавал несправедливость, часто наблюдаемую в мире, что у

пар, которые жили душа в душу, не всегда получалось завести детей. По разным

причинам. А некоторых пар даже не мог удержать вместе общий ребёнок, появившийся на свет от одной-двух встреч, и люди разводились, нанося в итоге

этому ребёнку психологическую травму…

Бернард придвинулся ближе. Юэн ощутил его тепло от прижатого бедра и

выскользнул из своих мыслей.

— Плотный обед с двойными порциями сможет как-то поднять твоё настроение?

Юэн улыбнулся.

— Вполне.

***

По светлому потолку прыгали странные тени, и Юэн, лёжа на кровати, наблюдал

за ними и считал, как овечек перед сном. Постоянно сбивался и начинал заново.

Из приоткрытого окна доносился шум океана, и создавалось впечатление, что

если закрыть глаза, его прохладные воды накроют будто одеялом.

Послышался слабый скрип. Бернард присел на край кровати.

— Рад, что тебе стало лучше, — произнёс он.

Юэн приподнялся и, обвив его руками за шею со спины, прижался щекой к щеке.

— Пойдём гулять по побережью? — спросил Берн, сцепив пальцы на его

запястье.

— Да! — радостно воскликнул Юэн и поцеловал его в щёку.

— Сейчас? Или… — большой палец медленно прошёлся по ребру его ладони, скользнул к запястью, круговым движением погладил выпирающую косточку, —

чуть позже?

Берн повернулся к Юэну. В зелёных глазах искрилось тёплое любопытство. На

щеках играл слабый румянец.

— Можно и позже, — игриво заурчал Юэн и, потянув Бернарда на себя, рухнул

спиной на кровать.

Нависнув, сперва Бернард несколько секунд просто смотрел на него, затем

коснулся его губ и опустился с поцелуями к шее.

— Знаешь, — пробормотал Юэн, — никогда не думал, что у меня такая

чувствительная шея. — Он прикрыл веки, наслаждаясь поцелуями, и ощутил, как

Берн приподнял край его кофты. Вскоре горячие губы влажно коснулись живота.

— Щекотно, — хихикнул Юэн, поведя бёдрами.

Пальцы погладили чувствительную кожу над поясом спортивных штанов, а

потом всё резко прекратилось. Растаяло тепло прикосновений, и вместо дыхания

Берни — лишь дыхание бушующего океана за окном. В прямом смысле этого

слова. Потому что волны бились в окна, но стёкла каким-то образом держались.

Юэну это не показалось странным, потому что…

«Потому что это сон», — догадался он.

Юэн приподнялся и осмотрелся. В комнате действительно остался только он

один. Бернард исчез, будто его и вовсе не было. Не было их короткого разговора, не было поцелуев…

Липкий страх, перемешанный с диким чувством одиночества, обволакивал

словно патокой, и на языке после сладких поцелуев расцветала едкая горечь.

Дом-океан слабо вибрировал. Очертания предметов казались зыбкими.

Создавалось впечатление, что если дотронуться до стула, зеркала или

чего-нибудь ещё — оно рассыпется, обернётся пылью или песком.

Ощущая под сердцем сильную тревогу, Юэн поднялся с кровати и двинулся к

двери, как раз в тот момент, когда раздался странный и очень знакомый звук.

Похоже цокали друг об друга бусины из занавески, висевшей на входе в

дом-ловец-снов. Но сейчас звук был немного иным. В последний раз Юэн

слышал его в детстве, когда отец держал собак.

Звук цокающих об пол когтей. И он приближался.

Дверной проём загородила огромная чёрная псина. Морда её сошла с маски, купленной на фестивале, а острые треугольные уши прислушивались к каждому

шороху. Она смотрела на Юэна хищническим взглядом пылающих, как фары

автомобиля в ночи, глаз.

Юэн застыл на месте. Паника охватила его и пригвоздила ноги к полу. Из

собачьей пасти падали крупные капли вязкой тёмно-красной жидкости. Кровь?

Юэна захлестнула волна негодования.

— Что ты сделала с Берном? — громко спросил он.

Ярость затмевала паническую атаку. Она бурлила в венах, и Юэн схватил первое, что попалось ему под руку, — ремень от брюк, висевший на спинке стула.

Быстро сложил его пополам и замахнулся, однако краем глаза заметил огромное

красное пятно на своём предплечье. Резко ударило в жар.

Шрам кровоточил. Нет, это был уже не шрам. Это была открытая рана со

свисающими лоскутьями кожей.

Кровь с его руки лилась на пол, образовывая лужу.

Кровь продолжала капать из пасти собаки.

У Юэна закружилась голова и затряслись руки. Он прекрасно помнил запах

собственной крови. И этот запах вызывал сильную тошноту. Юэн пытался

крепче схватиться за ремень, но он выскальзывал из пальцев.

«Если это всё моя кровь, где Берн?» — спросил себя Юэн и резко проснулся.

Он вскочил в кровати, содрогаясь от страха и часто глотая ртом воздух.

Схватился за предплечье, не понимая, что нащупывается под пальцами: просто

ткань или лоскуты кожи?

— Ю, Ю, что случилось? — всполошившись, мгновенно отозвался Бернард.

Его крепкие и тёплые руки коснулись плеч и головы, притянули к корпусу. И

Юэн прильнул к нему, утыкаясь носом в шею. Голова кружилась до тошноты.

Юэн продолжал часто и поверхностно дышать и никак не мог набрать воздуха в