Инна Георгиева - Гибкий график катастроф

Я подняла на заклинателя удивленный взгляд, тот невозмутимо пожал плечами:

— Ну дык, нужно знать своего парня. Брат после просмотра «Звонка» неделю телевизор по дуге обходил, как черного кота. Но сейчас не об этом, — и продолжил, не меняя тона: — Скажи, знахарка, есть ли в твоей группе патологоанатомов потенциальный некромант?

На том конце провода воцарилось относительное затишье. В смысле, никто не говорил, но жужжание работающей бензопилы, дикие вопли и те шлепающие звуки, когда кусок сырого мяса падает на пол, нарушали гармонию. Затем Поля пришла в себя.

— То есть, по-твоему, я знакома с нашим некромантом?!! — выдохнула она.

Алекс с кислой рожей развел руками:

— Если бы я не знал тебя достаточно хорошо, я бы решил, что ты и есть некромант.

— Да как ты мог! — со смесью самодовольства и возмущения выдала Поля. — Я порядочная девушка! Но все же можно подробнее: почему бы ты так решил? Наверное, потому, что я такая вся из себя прекрасная, но темная повелительница смерти?

У Алекса брови сами собой полезли на лоб — и он уже собирался ляпнуть что-то в ответ, но я успела вовремя:

— Именно поэтому, Полечка!

— А еще три первых кладбища были разрыты рядом с твоей больницей, — отодрав мою ладонь от своего рта, добавил Шурик. — Вместе с тем что мы узнали о некроманте, он отлично подходит под описание кого-то из твоих друзей-медиков. Потому я и хочу узнать, есть ли в твоей группе кто-то, хоть немного похожий на «трупного вора» так же сильно, как ты?

Из динамика раздался негромкий скрип: то ли в кино кто-то ломом открывал железную дверь какого-нибудь заброшенного бункера, то ли Поля попыталась перемолоть себе зубы в крошку.

— Мне не нравится, как ты его назвал! — прорычала она.

Алекс криво улыбнулся:

— А мне не нравится, что он делает, но это же не мешает тебе втайне им восхищаться? Так что, есть на примете кандидаты?

Подруга на мгновение задумалась, затем вздохнула:

— Ну и вопросы у вас, ребятки… Скажи, заклинатель, ты когда-нибудь с патологоанатомами общался? То есть с теми, кому нет еще и двадцати пяти, а они уже трупов видели больше, чем десяток среднестатистических клерков за всю жизнь. И, поверь, мои товарищи от этого в полном восторге. Так что — да. Есть у меня кое-кто на примете. А если точнее, то вся группа во главе с учителем.

Я подняла на Алекса глаза: кажется, он тоже не ожидал такого разнообразия вариантов.

— Но… а все же? — спросил с нажимом. — Кто подходит больше остальных?

— По какому критерию? Потому что, если самый стремный — так это Юрий Жоржик. В нем роста под два метра и ручищи как у Кинг-Конга. Ему, чтобы труп разделать, даже пила не нужна — он ребра голыми пальцами гнет! А если учитывать еще и психическое состояние, то самый чокнутый среди нас Серега Белков. Он мечтает увидеть жизнь после смерти и для этого, кажется, готов даже погрузить себя в кому. Как по мне, большего придурка отыскать сложно.

— Нет, — подумав, перебил Алекс. — Это все не то.

— Тогда как я его узнаю? — с раздражением спросила Поля.

Шурик поиграл желваками:

— Он… энтузиаст, — выдал наконец. Я изогнула бровь и Александр попытался объяснить: — Чувак за две недели раскопал десяток могил. И это зимой, в мороз, когда земля тверже камня! Либо у него есть портативный экскаватор, либо он очень заинтересован в том, что делает.

Я кивнула, признавая его правоту, опустила глаза на телефон и вдруг едва не подпрыгнула от Полинкиного вопля.

— Ирочка Колесова! — раздалось из трубки. И тут же следом: — Нет, нет, Богданчик, это я не тебе. Ты вон туда смотри: видишь, какой монстр симпатичный. Что, не нравится монстр? Фу, как невоспитанно! А вот если бы монстр вдруг оказался здесь — ты бы ему сразу понравился! Эй, куда ты? Прикиньте, Богдан на кухню удрал…

Я зажала себе рот, давясь от хохота, и мысленно посочувствовала братцу: придется ему научиться терпеть киношных чудовищ, потому что Поля не могла представить свою жизнь без ужастиков.

— Ты сказала «Ира Колесова»? — вернул нас к насущной проблеме Алекс. — Что она собой представляет?

— О-о… — протянула Поля, и я, вспомнив невысокую девушку в очках, закивала в поддержку. — Нечто среднее между Гермионой Грейнджер и Красной Королевой из «Алисы» Тима Бертона. Любознательная, трудолюбивая и нервная, как будто ее в детстве покусала бешеная болонка. А еще она очень любит свою работу! Считает ее призванием, проводит в больнице все свободное время. Однозначно, псих!

— Но, Полечка, — осторожно кашлянула я. — Ты ведь сама на днях говорила, что Ира, в целом, неплохой человек.

— Так это я тогда не знала, что она некромант! — убежденно возразила готесса. Алекс посмотрел на недоверчиво щурящуюся меня, подумал и принял решение:

— Не важно! Мы все равно должны узнать ее поближе. У тебя ведь завтра есть занятие?

— У меня занятия шесть дней в неделю, — тут же скуксилась готесса. — И Ира никогда не прогуливает. Так что приезжайте в пять. Я вас познакомлю.

Алекс с красноречивым оскалом потер ладони, кажется, он всерьез воодушевился предстоящей охотой. Я же мысленно закатила глаза: мужчины! Вечно жаждут славы и самоутверждения. Обычно за счет собственной безопасности и психического здоровья окружающих. Правильно говорят, что самые трудные у мальчиков первые сорок лет детства. Потом, видимо, включается мозг. Или, что более вероятно, просто надоедает искать достойнейший из способов самоубийства. Хотя что-то мне подсказывает, что Алекс и в сто сорок будет гонять на пятой реактивной по серпантинам. Причем на пару с Полиной.

— Ну что? — радостно ухмыльнулась она, встречая нас на пороге больницы в шестом часу следующим вечером. — Готовы брать паразитку живой или мертвой?

Я споткнулась.

— В смысле «брать»? — вытаращилась на подругу.

Она сделала удивленное лицо:

— А ты как хотела, Ева? Сидеть на попе ровно, ничего не делать и ждать, пока некромант сама прекратит свою нехорошую деятельность? К тому же мама тебе что сказала? Найти и допросить!А допрашивать лучше всего в безлюдном месте, желательно в подвале, с учетом специфики жертвы — с кандалами и магическими щитами по периметру территории. Думаю, ваш особняк для этих целей отлично подойдет. А я взяла вот это!

И, сунув руку в сумку, она с победоносным видом достала наручники. Ярко-розовые, меховые, но вполне крепкие. А следом за ними: собственные туго свернутые белые носки. Алекс, до сих пор хранивший глубокомысленное молчание и невозмутимый вид, все же не удержался и приподнял бровь:

— А носки-то зачем?

— Свободу домашним эльфам? — неуверенно предположила я, по примеру демонстрантов подняв вверх кулак. Поля фыркнула:

— Свободу? Да никогда! Это — кляп.

Рукалицо! И почему я сразу не догадалась?

— Ты же понимаешь, что сначала нужно доказать, что Ира — некромант, а уже потом в чем-то обвинять? — мрачно уточнил Шурик.

Поля кивнула и, покопавшись в сумке, достала тонкую книжку. Мы пригляделись: «Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV–XVII веках. Как распознать ведьму?» — красовалось на обложке.

— Здесь есть четкие инструкции, — заявила она. — Особенно мне нравится фокус с иголкой и поиском ведовского клейма… Да ладно тебе, Ева! — воскликнула, заметив, как у меня краска сходит с лица. — Не бледней, я же шучу! Это я сегодня в библиотеку заскочила, взяла занимательное чтиво на дом.

Мы с Алексом переглянулись, но спорить не стали. В конце концов, понятие о «занимательном чтиве» у каждого разное. Хотя как ведьму меня начинали слегка беспокоить интересы подруги.

— Идем, — сунув наручники, носки и книгу обратно в сумку, кивнула нам Поля. — Я проведу вас к Ире. Она сейчас в морге одна. Будет возможность поговорить.

Я сглотнула и покосилась на Шурика: как-то не хотелось общаться с потенциальным некромантом в морге. Но делать было нечего. К тому же Алекс, заметив мое погрустневшее лицо, приобнял за плечи, и это немного взбодрило. Так что в подвал к трупам я спустилась не то что в приподнятом, но в каком-то обреченно-спокойном настроении.

К счастью для меня, Ирочка стояла не над раскуроченной грудной клеткой какого-то бедняги, а над обыкновенным письменным столом. Игнорируя стул на колесиках, она склонилась над стопкой документов и с сосредоточенным видом поглощала бутерброд. Видимо, написанное захватило ее целиком, потому что мы, с подачи Полины от души хлопнувшие железной дверью, были начисто проигнорированы. И зря, потому что готесса такого отношения к себе обычно не прощала.

— А почему ты стоишь? — спросила она, подходя к столу.