Е.Н. Отт и Ехидна (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

Ничего…

Она лежала, и чувствовала, как тяжелеют веки, как растворяется в черноте небытия ее сознание….

— ЛАРА!!!

Литта Яна все же оказалась рядом. Но…

— Я сейчас выдерну это…

Лариса шевельнула ресницами.

Поздно, уже поздно. Если бы сразу, но пять минут для некромантии — это иногда целая вечность. Она уже мертва. И единственное, что ее держит на этом свете — внучка. Если болт сейчас вынут, она умрет. Сразу же. А ей еще надо сказать, надо…

— Помоги… Марине…

Секунда на принятие решения.

— Обещаю.

И Лариса закрывает глаза с усталым выдохом. Последним выдохом.

Слово сказано так, что не допускает двойного толкования.

Яна поможет.

И Лариса В. Никс уходит в небытие. Ей уже не так страшно, она не оставляет внучку одну, беспомощную, на произвол судьбы.

Она догадалась, что это — Маркус. Только вот сил уже не было. Ни сказать, ни предупредить — их просто не было. Может, Марина поймет?

Или Яна?

Хоть кто-то… этот подонок погубит ее маленькую девочку… как уже погубил саму Ларису. Как же она его недооценила!

Яна Рейнард закрыла подруге глаза.

— Покойся с миром, Лариса.

Медленно, очень медленно, словно неся на своих плечах все восемьдесят с лишним лет, поднялась с колен. А спина все такая же, прямая… нельзя никому показывать свою слабость. Нельзя, это уже вбито в рефлексы, инстинкты, да хоть куда! Неважно!

— Позаботьтесь обо всем. Надо будет организовать достойные похороны.

— Литта Яна, позволено ли мне будет узнать…

Яна махнула рукой, останавливая старого и верного дворецкого.

— Лариса В. Никс. Ведьма.

Дворецкий поежился.

— И постарайтесь не прикасаться к арбалетному болту. Да, и вызовите кого-то расследовать дело. Сами по себе болты не летают.

— Все будет сделано, литта Яна.

Как ни храбрилась женщина, а слуги ее тоже преотлично знали. И состояние ее видели.

Кто уж ее там знает, кем хозяйке приходится эта женщина, но литте Яне больно и плохо. Это видно. И лицо у нее бледное, и пальцы подрагивают… дворецкий наплевал на правила приличия, и подхватил хозяйку под локоть. А та и слова не сказала — точно, плохо.

— Сейчас, литта, сейчас…

Литта Яна послушно опустилась в кресло. И лекарство выпила так же послушно. И не заругалась на дворецкого, когда поняла, что тот вызвал ее внучку, литта Фелиция закружилась вокруг бабушки, ругаясь и причитая, и стало литте Яне чуточку легче. Вот самую малость…

Лариса мертва.

А в возрасте литты Яны это…. болезненно. Еще один кусок ее жизни оторвался — и с грохотом ушел в разверстую под ногами бездну. Еще один кусок от опоры, на которой она стоит… когда-нибудь она тоже туда рухнет, и кто-то заплачет уже о ней.

Лариса, да…

Никому и никогда литта Яна не расскажет, что ее связывало с ведьмой. И не расскажет она, как хотела покончить жизнь самоубийством. Да, глупо все тогда получилось.

Совсем молоденькая литта Яна была по уши влюблена в деда Евгения. Света за ним не видела, дня и ночи не различала, увидит его — живет, не увидит — умирает.

Был бы он женат, литта Яна задавила бы свои мечты. Алтарная магия — она супружескую неверность не одобряет, да еще как! Наплачешься!

Но ведь он же вдовец!

Подумаешь там, сын у него маленький! Яна знала, у нее любви и на Михаила хватит, и на Николаса! Она справится, и улыбаться он опять начнет, сможет она его отогреть! Сможет!

Только вот родители такого не понимали, и о мечтах девичьих Яна им не рассказывала. Вот и получила. Сговорили ее за Рейнарда.

Это потом она поняла, как ей повезло. А тогда-то…

Представьте себе отчаяние молоденькой дурочки, которая безумно любит (или верит, что любит, в ее случае это неважно) одного, а ее собираются выдать замуж за другого!

По счастью, с женихом Яне увидеться не удалось. Повезло ему, не успела невеста наговорить ничего непоправимого. А вот к Михаилу удрать у нее получилось, успела и план продумать, и осуществить — на свою голову. Яна решила, что это — самое логичное.

Михаил Отт — сильный маг, достаточно сильный, он глава рода Отт, у него хватит и власти, и влияния защитить свою жену. Да-да, если бы Михаил согласился, Яна бы и ждать не стала. Скрепили бы все на алтаре — и это считается полноценным браком. Алтарным, не светским, ну так что же?

Алтарный брак расторгнуть нельзя вообще. Светский там еще как-то можно покрутиться, а алтарный… проще самому убиться. Быстрее будет.

Яна примчалась к любимому поздно ночью. Что уж там подумали слуги при виде растрепанной и измученной литты — кто их знает? А Яна упала к ногам Михаила.

Как она тогда в любви признавалась — самой вспоминать не хотелось. Жалкое, наверное, было зрелище. А Михаил только и сказал: возвращайтесь к родителям, литта, негоже так себя ронять.

Как по щекам отхлестал.

Это уж потом Яна поняла, что он ей услугу оказал. Что бы ее ждало рядом с таким человеком, ЧТО⁈ Если он в упор не видит чужие боль и отчаяние, то ли не может, то ли не желает видеть, если ему на тебя наплевать — настолько?

Эта судьба была бы похуже смерти.

Но это она поймет уже потом. А тогда…

Что могло прийти ей в голову?

Да только одно. Жизнь кончена, пойду и утоплюсь. Клинка с собой не было, вешаться уметь надо, там же узел должен быть скользящий, и веревка, и дерево, а то издевательство получится. Травиться? Тоже надо знать и как, и чем. Не то можешь получить полную палитру последствий. Но — не помрешь.*

*- насчет отравлений чистая правда. На заметку самоубийцам — учите химию, а то живы останетесь, и очень об этом пожалеете. Прим. авт.

Утопиться ей казалось проще всего. Не учла литта Яна только одного. Она-то могла хотеть утопиться. А вот ее тело…

Раздеться?

Нет уж, голым трупом литта быть не хотела, одетым не так позорно, так что платье оставить, и доплыть до середины реки, а вот потом… потом Яна-то решила топиться, а вот стоило ей наглотаться воды — и инстинкты взяли на себя контроль над телом.

Яна забилась, пытаясь то ли утопиться, то ли выплыть, только вот утонуть не так легко и просто.

Воды она наглоталась, сознание потеряла, и поплыла вниз по течению. Повезло — Яна оказалась повернута лицом вверх, а платье ее, из дорогого плотного шелка, набрало воздух и получился такой пузырь, который какое-то время продержал ее на воде.

Лариса вытащила утопленницу ради платья. Ну а что такого? Ей деньги были нужны, она в ту пору еще не была полноценной ведьмой, так, личинка. А денег не хватало. На учебу, зелья, оборудование…

Правда, когда она поняла, что утопленница еще не померла… Лариса поругалась, конечно, но к себе в дом Яну оттащила, переодела, согрела, отпоила зельями, как смогла. А когда Яна пришла в себя, еще и мозги прочистить постаралась.

На тему, что с некоторыми мужчинами может повезти — если они от тебя подальше будут. Да-да, это сейчас Яна все понимала про Михаила Отт. А в то время… восемнадцать лет! Ума нет, а влюбленность бешеная! Покусала — и спасайся, кто может!

Правда, после несостоявшегося самоубийства, как-то влюбленность поутихла. Радикальный метод оказался, но действенный.

Домой Яна вернулась через несколько дней, уже вполне спокойная и готовая к беседе с возможным женихом. И тут уж не сплоховал сам Феликс Рейнард.

Пусть внешностью он уступал Михаилу Отт, но тому все уступали. Что уж, Евгений — его копия, настоящая девичья погибель…

Феликс был тоже высоким, но плотным, с рыжеватыми волосами и веснушками, с мягкими чертами лица и замечательным характером. Ненавязчиво, спокойно, очень уютно, он был рядом с Яной. Не дарил громадных букетов, не устраивал грандиозных празднеств, но как-то так получилось, что ее боль утихла. И брак она с Феликсом заключила по всем правилам, и вполне добровольно. Сначала светский, то есть свадьба, роспись в книге, празднество и прочие принятые в свете финтифлюшки. А алтарными супругами они стали примерно через два года. И все эти два года Феликс к ней и пальцем не прикоснулся.