Н - 7 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич

— Монархи пойдут против клятв и договоров? — Отразил я слабое удивление.

— Многие клятвы были личными — с владельцами из тех, кого ты убил. Захватывать будет всякая шваль без герба.

— Обычное дело.

Ее высочество автоматически кивнула, не заметив этого и все больше распаляясь в своей злости на меня:

— Теперь ты понимаешь, что наделал?

— М-м, еще нет.

— Ради чего ты старался? — Склонила она голову. — Чтобы все результаты твоего труда отняли еще до боя?

— Мой дед желает мести.

— Ха! Судьба мстителя — рассказать тебе о ней? Кем был твой названный дед до смерти любимой? Никем, дальний родственник герцогской фамилии! Ни знаний, ни титула, ни родового лена. Да его выкинул со службы собственный сюзерен, у которого Михаель требовал справедливости за убитую супругу! Ганзу ненавидели страшно, но боялись ее еще сильнее. Так как же получилось, что ты рисуешь герцогскую корону перед входом, а Михаэль ДеЛара — живая легенда? Может, дело в другом твоем деде, князе Юсупове? Не спрашивал у владельца крепости Биен, кто спасал его, кто обучал, кто защищал от убийц Ганзы — несчастные, те шли убивать разъяренного слабака, а натыкались на «виртуоза»?! Четыре города сжег Михаэль ДеЛара, вместе с золотыми поясами внутри стен! И всякий раз Юсуповы вытаскивали его из пламени, латали и выводили на новую цель. Четыре города он сжег для Юсуповых! Ганза вырезала всю его родню, подарив ему титул и громкое имя! Выжившая гвардия назвала его господином, а наследство до сих пор кружит голову богатейшим семьям мира! Даже Долгорукие соблазнились! И что потом? Михаэль отдал род и Биен своему учителю. В плату за учебу. — Злость и смех плескались в глазах принцессы. — Судьба мстителя, Максим, всю жизнь таскать каштаны из огня для кого-то другого. И сегодня ты и твой дед подарили нам Ганзу, жирную, истекающую соком и деньгами. Можешь порадовать своего шевалье. Мировой революции, о которой он так тихо шептал, что все слышали, не будет еще пять-десять лет. Еще пять-десять лет все будут жировать: всем достанется, до самых низов.

— Он знает.

— То, что революциям не бывать? Значит, он умнее, чем кажется. — Равнодушно отмахнулась принцесса. — Впрочем, положительные моменты тоже есть. Решено запретить виртуозам наниматься к Ганзе. Советники боятся, что после боя Ганза обратит виртуозов на защиту своих владений.

— Не даст себя грабить, — поправил я принцессу. — Но новости отрадные.

— Результаты грядущего боя больше никого не интересуют. — Пожала она плечами. — Завтра Любек уберут из всех выпусков. В мире хватает других новостей.

— В мире хватает телеканалов с другой точкой зрения.

— О вашей победе и сказать будет нельзя, Максим. — Тяжко вздохнула Ее высочество. — Победитель получает все, государи мира это помнят. Но правда, Максим, что ты скажешь европейским монархам? Я победил, дайте мне все? Именем какой силы станешь требовать? Может быть, тебе покажут разграбленные и сожженные склады. Еще штрафы с тебя возьмут за небрежение собственностью и потребуют все неуплаченные Ганзой налоги… Лучше молчать.

— Может быть.

— Тогда ты мертв, Максим. — Выдохнула она, сочетая злость и жалость, досаду и решимость. — Победите вы или нет, уже не имеет значения.

— «Вы»? Слово «мы» уже неактуально? — Заложил я руки за спину.

— А мне нельзя воевать против Ганзы. Дедушка набрал так много кредитов, и в каждом есть пункт… Впрочем, теперь он рассчитается, — слабо улыбнулась Ее высочество. — Я говорила тебе, убей Бассетта. Ты получил бы благодарность общества. Шанс на защиту. Случись что, кто-нибудь, да вступился.

— Послушай… Я же не знал, что все так серьезно!.. Знал бы — положил шоколадку в холодильник.

Громко хлопнула дверь за разъяренной принцессой.

А в остальном ночь проходила спокойно: тыкался по углам Йохан, разыскивая потерявшуюся Марту — мысль поискать в своей комнате, где белеет записка от супруги, сбежавшей с молодым маркизом де Виго, его пока не посетила. Впрочем, есть шанс, что маркиз проснется раньше, чем записка будет найдена, и Йохан не заметит перемен в своей жизни. С чердака раздавался тихий храп князя Давыдова — через два дня Ее высочество запретит ему вступать в бой, и мне будет неловко смотреть на честного служаку, готового провалиться под землю. Все еще мастерил что-то в подвале Шуйский, воодушевленный мыслью, что я верю, будто это от матримониально настроенных соседок. Он попытается засунуть в этот подвал меня, чтобы я не вписал свое имя в войско деда. Но по эту сторону подвала — с улицы, выходящей в сад, уже начертанная одна из известных лично мне рун. Ее просто так не заметить, а Руслан Артемьевич будет настаивать, что Артем замуровал себя сам…

Словом, я решил поспать хотя бы пару часов — все-равно кто-нибудь разбудит, кому-то да что-то понадобится. Не разбудили.

Под ладонями, вновь плеснувшими в лицо воду и замершими на щеках, чувствовалась щетина. Следовало привести себя в порядок, одежду — поменять и погладить.

Глаза оставались закрытыми. На вытянутой вбок руке, подчиняясь мое воле, зажглась крохотная звездочка — неразличимая через кожу век. Я просто знал, что она там есть. Одной мысли, пришедшей вчера вечером, требовалось подтверждение.

Кейс… Серебристый, чуть выпуклый, солидный. Что же внутри тебя?.. Растревоженное любопытство рвануло эмоциями, и за закрытыми глазами вспыхнула ярким светом звездочка — будто на солнце посмотрел. Работает…

Первый из якорей успешно размещен. На секунду почудилось, что чувствую направление, в котором следует тот кейс искать. Но там, на северо-западе, стояли дворцы Ганзы, окруженные лесом — в том числе бывшее владение Йорга Латтнера. Так что кейс в любом случае там, вместе с мистером Бассеттом.

Я открыл глаза и проморгался, вглядываясь в окружающую темноту — электричество сдохло. Впрочем, легкая тревога оказалась ложной — сгорели только лампы, затронутые выплеском Силы. Выключатель в комнате послушно переключал свет. Но артефакт все-таки следовало проверить.

Отправился на задний двор, осмотрел кристалл, выдохнув и чувствуя себя гораздо спокойнее.

Прокрался мимо Ее высочества, разговаривавшей с Артемом через стену подвала: предсказуемо, не добившись понимания от меня, принцесса старалась донести свою точку зрения через ближайший круг друзей.

Проблема в том, что Артем еще долго из подвала не выйдет… Что, в общем-то, не мешало им вдумчиво меня песочить.

— А в десятом классе он оформил на меня ПТС! Одна медвежья сила! — Глухо возмущались за стеной.

— Эти ваши шалости не идут ни в какое сравнение с тем, в какую ситуацию Максим поставил ваш клан на этот раз.

— Да мне налог пришел! — Гудел подвал.

В общем, минут пять, и принцесса догадается, что ее мнение было понято и проигнорировано.

Затем пришлось резко маневрировать, чтобы не попасться на глаза чем-то недовольному Руслану Артемьевичу — помогли планы здания, изученные заранее. Забраться по щербистому кирпичу стены до второго этажа не составило особой проблемы… Особенно в окно влезть — всего-то взяться за протянутую Русланом Артемьевичем руку, цепкую, сильную, не желающую потом отпускать…

Вели меня, понятное дело, в помещение кухни.

— Ротмистр, меня не пускают к холодильнику! — В возмущении стукнул тростью по полу князь Давыдов, глядя на заступивших ему бледных караульных.

— На это есть причины, господин полковник, — позади меня мрачно вышагивал Руслан Артемьевич.

На пороге двери появилась Ее высочество, с довольством на лице прислонившись к ближней стене и скрестив руки у груди.

— И какие, изволите видеть, причины?!

— Там человеческая голова!

— Это же это получается… — Выставив руку с тростью вперед, Давыдов обвел нас таинственным взглядом и остановил его на мне. — Холодец?!

Посеревшая принцесса изволили выбежать с кухни, а в проем воровато заглянул Йохан.

— Я очень извиняюсь, — откашлявшись и заметив мое внимание, поднял он голос. — Но там, на пороге, какой-то самозванец! Я бы прогнал его с порога, но мне очень страшно! — Йохан опасливо покосился назад. — Говорит, ДеЛара! Такого почтенного возраста, а жулик!