Последний Хранитель Империи (СИ) - Орлов Сергей

— Знаете, господин Пахомов, — сказал Филя, и его голос звучал удивительно спокойно, — у Покрова Орла есть одна особенность, о которой мало кто знает.

Внезапно золотистая сфера взорвалась наружу волной чистой энергии, отбрасывая чёрных воронов во все стороны и даже заставив Пахомова пошатнуться.

— Если сконцентрироваться достаточно сильно, — продолжил Филя, поднимаясь в воздух на мерцающих крыльях, — мы можем создавать ослепляющие вспышки!

С этими словами от его тела пошел такой яркий золотой свет, что все в подвале, включая Пахомова, инстинктивно закрыли глаза. Эта вспышка длилась всего мгновение, но Филе этого хватило. Он метнулся к небольшому окошку под потолком, выходящему на уровень улицы, и с силой ударил в него, разбивая стекло.

— Прощайте, господин Пахомов! — выкрикнул он, протискиваясь в узкий проём. — Было приятно познакомиться!

Когда золотистый след Фили растворился в ночном небе, губы Пахомова растянулись в тонкой, удовлетворённой усмешке.

— Василий Дмитриевич, — произнёс один из охранников, вставая и потирая ушибленное плечо, — я не смею сомневаться, но… Вы же сами велели нам не вмешиваться, ещё до того, как мы вошли в камеру. Почему вы дали ему уйти?

Пахомов неторопливо поднял с пола одного из своих маленьких воронов. Птица, похожая на крошечную тень, трепетала в его пальцах, впитав воспоминания с наручников и капель крови.

— Вы всё ещё мыслите слишком примитивно, Григорьев, — произнёс Пахомов с лёгким оттенком надменности в голосе. — Для чего мне удерживать здесь этого юношу, когда он гораздо полезнее на свободе? Господин Ветрогонов сделает всё, чего я от него ожидаю — направится прямиком к своему другу Вольскому и приведёт нас к моей собственности.

Второй охранник кивнул, начиная понимать.

— Так вся его история о предательстве друзей…

— Разумеется, фальшивка, — Пахомов позволил себе снисходительную улыбку. — Господин Ветрогонов пытался разыграть партию, не понимая, что я вижу все его ходы наперед. Он слишком верен своим товарищам, и это делает его… предсказуемым.

Охранники переглянулись. Теперь план хозяина становился ясен.

— Какие будут распоряжения? — спросил первый, выпрямляясь.

— Распорядитесь, чтобы наши люди заняли позиции у Академии Покрова и гостиницы «Империя». Подготовьте группу быстрого реагирования, — Пахомов сделал шаг к глубокой тени в углу подвала. Его фигура начала растворяться в темноте. — И проявляйте особую осторожность при обнаружении агентов Корнилова. Мы не позволим им вмешаться в наши дела.

Его голос раздался уже из тени, холодный и полный решимости:

— Сегодня ночью я верну то, что принадлежит мне по праву.

Два ворона, сотканные из клочков чёрного тумана, бесшумно вылетели через разбитое окно. Охота началась.

Глава 19

Шейх и его цели

Примерно в то же время…

Карета шейха Аль-Нахара мягко покачивалась на ходу, пока мы пересекали ночной Петербург. Роскошный экипаж с позолоченными ручками и шелковыми шторами на окнах резко контрастировал с моим внутренним состоянием. Я сидел, крепко сжимая в кармане светящуюся страницу Реликта, и пытался просчитать все возможные исходы предстоящей встречи.

«Думай, Арсений, думай», — мысленно повторял я, наблюдая, как за окном проплывают огни вечернего города.

Абдул, сидевший напротив, сохранял почтительное молчание. Его темные глаза иногда останавливались на мне, изучая с нескрываемым интересом, но вопросов он не задавал.

Мы ехали прямым путем к «Империи» — никакой необходимости петлять не было, ведь место пребывания шейха в Петербурге не было секретом. Я выбрал место у окна, продолжая наблюдать за городом и анализировать ситуацию.

Взгляд зацепился за фигуру на углу одной из улиц — человек в черном плаще стоял неподвижно, как статуя, и смотрел прямо на нашу карету. Через квартал я увидел еще одного такого же. А потом еще. Агенты Пахомова? Или люди Корнилова? Петербург превращался в охотничьи угодья, а я, похоже, был главной дичью.

Карета наконец остановилась у парадного входа «Империи» — самой роскошной гостиницы Петербурга. Здание сияло огнями, а у дверей дежурили швейцары в богатой ливрее, готовые помочь гостям выйти из экипажа.

— Прошу вас, господин Вольский, — Абдул открыл дверцу и жестом пригласил меня выйти.

Я сделал глубокий вдох и шагнул в теплый свет, льющийся из дверей гостиницы. Внутри «Империя» поражала своим великолепием — мраморные колонны, хрустальные люстры, позолоченные рамы огромных зеркал.

Абдул провел меня через холл к отдельному входу в ресторан. Метрдотель, увидев нас, почтительно склонил голову:

— Его Превосходительство шейх Мурад Аль-Нахар ожидает вас в Синем кабинете, — произнес он, указывая путь.

Мы прошли через основной зал ресторана, заполненный элегантно одетыми посетителями. Негромкие разговоры, звон столового серебра, мягкие переливы фортепиано — всё создавало атмосферу спокойствия и благополучия, которая казалась хрупкой иллюзией на фоне моих знаний о том, что реально происходит за этим фасадом.

Синий кабинет оказался небольшой, но изысканно оформленной комнатой в восточном стиле. Стены, обитые синим шелком с золотой вышивкой, низкие диваны со множеством подушек, изящный столик, уставленный блюдами с фруктами и восточными сладостями.

У дальней стены стояли двое — шейх Мурад Аль-Нахар и граф Давыдов, оживленно беседовавшие вполголоса. При нашем появлении оба обернулись.

— А, господин Вольский! — шейх шагнул вперед, его лицо озарилось улыбкой. — Рад, что вы приняли мое приглашение.

Он оказался не таким, как я ожидал. Вместо классического образа восточного правителя с окладистой бородой и в традиционной одежде, передо мной стоял элегантный мужчина средних лет в безупречном европейском костюме с лишь небольшими восточными деталями. Его тщательно подстриженная бородка и проницательные темные глаза придавали ему вид скорее интеллектуала, чем воина.

— Господин Вольский, — граф Давыдов кивнул мне. В отличие от нашей предыдущей встречи, сейчас он был скорее сдержан, чем властен. — Рад снова вас видеть.

— Взаимно, — ответил я, с облегчением отметив его присутствие. Граф действительно сдержал слово и выступил гарантом этой встречи.

Шейх указал на низкий диван:

— Присаживайтесь, прошу вас. Абдул, подай нам чай, — произнес он с легким акцентом, который придавал его русской речи особый мелодичный оттенок.

Я опустился на мягкие подушки, ощущая их податливость под своим весом. Кабинет был обставлен с продуманной роскошью — тяжелые бархатные занавеси приглушали звуки улицы, а воздух наполнял тонкий аромат восточных благовоний, исходящий от небольшой курильницы в углу.

Я внимательно наблюдал за каждым движением шейха, изучая его жесты, мимику, положение рук. Он казался расслабленным, даже дружелюбным — движения плавные, открытые, взгляд прямой. Но я слишком хорошо знал, как обманчивы могут быть подобные впечатления. За гостеприимной маской восточного аристократа мог скрываться расчетливый стратег, готовый пожертвовать кем угодно ради своих целей. С арабами всегда все не просто.

Абдул бесшумно поставил перед нами искусно расписанные чашки из тончайшего фарфора и наполнил их ароматным чаем, от которого поднимался легкий пар. Шейх сделал приглашающий жест, но не притронулся к своей чашке, ожидая, пока я начну разговор.

— Полагаю, — начал я без лишних предисловий, встречая его взгляд, — вас интересует Реликт.

Шейх Мурад внимательно посмотрел на меня, и теплая улыбка медленно сошла с его лица, как маска, которую больше нет необходимости удерживать. Его глаза, до этого излучавшие спокойную уверенность, вдруг потемнели. В них промелькнуло что-то, похожее на глубокую усталость и… отчаяние.

— Вы прямолинейны, молодой человек, — кивнул он, и его голос стал тише, утратив налет светской вежливости. — Это качество я уважаю. В мире, полном лжи и притворства, прямота — редкий дар. — Он сделал паузу, словно принимая важное решение. — Да, мне действительно нужна ваша помощь. И речь идет о жизни моего сына.