Хроники Акаши. Том 2: Плетение мандал (СИ) - Ветрова Василиса

«Ну вот ты кекс! А если Катька дома? Спросил бы, есть ли у меня ключи».

«Ключи есть, ты их недавно перевесил на общую связку. У Катьки твоей работы теперь выше крыши, скорее, с ведьмой в салоне дизайны придумывает, – отчитался неорган. – А нам надо всего лишь разъединиться: прилечь вздремнуть. Без всяких защит эгрегора, который мог меня, а значит, и тебя, в квартиру не пустить».

«Куча отговорок!» – ругнулся я.

«И ехать сюда было гораздо ближе!» – добавил Оранжевый.

Переступив порог квартиры, я словно вернулся в прошлое. Катькина обувь на этажерке, лёгкий плащ висит на крючке. Окна снова заставлены цветами. Ого, кажется, их даже больше стало!

Неорган не дал мне рассмотреть обстановку, а сразу устремился к дивану. Плюхнулся на него, раскинув руки, и закрыл глаза.

«Ну, Андрей, давай поспим!»

Глава 18

Я крутился на гигантской карусели. Скорость была страшная, она прижимала тело к поручням, сдавливала грудную клетку, не давая вздохнуть. Перед глазами всё сливалось в размазанные полосы. Рядом едва угадывались силуэты людей, которые также крутились на этой адской карусели. Откуда-то пришло знание, что там тоже я. В каждом креплении этой карусели – я. И она крутит и крутит, выжимает из меня последнее.

«Хватит, остановись», – мысленно попросил я. Но в ответ скорость лишь увеличилась, как бетонной плитой придавило. Казалось, ещё чуть-чуть – и разорвёт. Дышать стало невозможно. Я раскрыл рот, попытавшись глотнуть воздуха, и открыл глаза.

Твою мать! Уф! Сон. Это всего лишь сон!

Я лежал на диване и смотрел в белый потолок. Знакомые обои с вензелями. Почему я здесь, в старой квартире?

Память вернулась не сразу: некромант, неорган, эзотерик.

Господи, что ж я наделал-то! Четыре трупа, пожар, машину считай что угнал, ещё телефон в том доме оставил!

Но эти мысли отошли на второй план, когда в сознание вломилась боль. Казалось, она поселилась в каждой клеточке тела. Каждый сустав выламывало, каждую мышцу сводило судорогой.

– Капец, – задыхаясь, прохрипел я и сам не узнал свой голос.

Мелькнула мысль встать попить воды. К горлу подкатила тошнота. Наверное, интоксикация от той дряни, которой угостил меня некромант. Я поёрзал на диване, пытаясь совладать с телом. Сил хватило, чтобы повернуться на бок и свесить голову. Меня вывернуло прямо на ковёр.

Чёрт. Вот дерьмо! Катьке подарочек.

Я затащил голову обратно на подушку, и в глазах потемнело.

Как бы не сдохнуть тут.

Тело словно придавило грудой камней, и сознание медленно накрыло забытие, милосердно избавляя меня от боли.

– Андрей! Андрей! Ты меня слышишь? – откуда-то сверху доносился голос, я будто вынырнул на поверхность из темного омута. В висках тут же заныло. Я разлепил веки.

Надо мной нависло встревоженное Катькино лицо. Не ждала, наверное, вот такого визита бывшего. Ещё ковёр теперь испорчен.

Я хотел объясниться, но язык не слушался. Ну и бог с ним, с ковром. Новый потом куплю ей. Веки закрылись, и меня снова укрыло тяжёлыми волнами забвения.

Волны не успели меня как следует убаюкать, снова голос. На этот раз сильный, настойчивый.

– Давай просыпайся! Андрей, ну!

В плечо последовал тычок, и я открыл глаза.

– Пей! – Перед лицом возникла суповая миска с каким-то варевом и Катька, которая держала её. Я уже не лежал, а полусидел. Кто-то подложил под спину подушек и теперь поддерживал меня сзади.

– Давай, Андрей, выпей. Полегче станет, – попросила Катька.

Варево в миске приблизилось. Пахло странно, но отвращения не вызывало. Думалось плохо, потому я просто обхватил губами край и втянул в себя жидкость. Теплая густота разлилась по рту, потекла по глотке.

– Молодец, глотай. Давай ещё. До дна, – подбодрил меня голос сзади. Знакомый голос. Женский. С мягкими такими грудными интонациями. Не помню, чей.

Я допил варево и откинул чугунную голову на подушку. Поморщился. Раскалённые иглы в висках никуда не делись, как и ломота в теле. Только в желудке разлилось тепло, отвлекая на себя внимание. Там довольно заурчало, а потом к горлу подступила тошнота, да так внезапно и резко, что я едва успел перегнуться через диван. Чьи-то руки помогли, подтолкнули сзади. Меня снова вырвало, теперь уже в подставленный Катькой таз. Ковёр куда-то делся.

– Блин, дерьмо…

Катька заботливо вытерла мне рот салфеткой. Позорище. Меня передёрнуло от отвращения к самому себе. Впрочем, оттолкнуть её руку или возмутиться у меня не хватило сил.

Сознание снова провалилось в чёрную дыру. На этот раз я запомнил какой-то сюжет: мягкие волны, пару раз я летел, разглядывая странный пейзаж с висящими в воздухе домами и скалами. Кажется, там были Оранжевый и Фиолетовый, ещё кто-то родной и знакомый. И было хорошо и приятно, невесомое тело парило в блаженстве, почти не ощущаясь.

Тычок в плечо разрушил грёзы, вытаскивая меня в болезненную реальность.

– Уйдите! – запротестовал я и почти сразу заметил перед носом миску с варевом. Снова. – Не-не-не-не, я блевать больше не хочу. Убери.

Сзади фыркнули.

Катька, протягивавшая миску, проворковала:

– Не бойся, теперь хорошо будет. Это другое. В тот раз почистило, а это восстановит силы. Выпей, пожалуйста.

Она умоляюще уставилась на меня большими карими глазами. Да, без зелёных линз ей определено лучше.

Сил возмущаться не осталось. Я выпил варево, которое и вправду оказалось другим по вкусу, чуть горьковатым и каким-то жирным. Как суп-пюре, который так любила готовить Катька.

Меня уложили обратно на подушку, укрыли пледом. Я хотел было посмотреть, кто же это прячется сзади, но не смог. Веки налились тяжестью, и сознание снова соскользнуло в забытие.

Проснулся я уже глубокой ночью. На подоконнике тёмными силуэтами, словно стражи из другого мира, застыли орхидеи. Призрачный свет фонарей, не способный рассеять полумрак, едва дотягивался до комнаты. Катька никогда не задергивала шторы – темноты боится. Я усмехнулся и тут же скривился – в голове запульсировали отголоски боли. Но уже не раскаленные иглы, и то хорошо. По телу разлилась слабость, но прежней ломоты уже не было. Я осилил сесть. Пришлось привалиться к спинке дивана – голова пошла кругом.

Когда головокружение прекратилось, я встал, держась за всё ту же спинку, а потом и за стену, и так добрел до туалета. Сполоснул в раковине лицо, доковылял до кухни. Там, свернувшись под пледом, на кухонном диванчике сопела Катька. Досталось ей.

Я поплёлся обратно в комнату и со вздохом облегчения развалился на диване. Этот поход отнял слишком много сил. Вот он, откат за фаерболы, за видение, за полёты на нитях! Развлекся? Получи обраточку, Андрей! А ещё ведь есть четыре обугленных трупа под столом. И, возможно, не такой уж обугленный телефон.

Вздохнув, я приказал мыслям заткнуться. Неорган был прав. Нет смысла себя пилить, всё равно уже ничего не сделаешь. Оранжевый убил трёх человек и одну мразь моими руками. Смерти нет. Ты же знаешь, смерти нет. Только вечная круговерть воплощений. Отличный аргумент. Так и скажу, если меня припрут к стенке. Тело – всего лишь кожаный мешок. Всё равно износится. Тогда стоит ли над ним трястись? Главное – сознание, оно ключ ко всему. Ведь времени нет, всё иллюзия…

Мысли спутались в один огромный ком, перед глазами замелькали картинки, и я погрузился в глубокий сон без сновидений.

– Да всё нормально с ним будет, проваляется несколько дней в кровати. Отъестся, отоспится, – уверенный женский голос доносился с кухни. – Рецепты я тебе оставила. Молодой, здоровый. Справится.

Катька что-то бормотала в ответ. Её голос был неуверенным, слишком высоким, писклявым даже по сравнению с этой… в мозгу вспыхнула внезапная догадка.

Я вскочил с дивана, чуть не упав от начавшейся перед глазами круговерти. Схватился за стену, поспешил в коридор.

– Ведьма, – выдохнул я уже в дверях кухни.

– Ну вот, я же говорила, уже бегает! – повернулась ко мне Светочка. Они обе уставились на меня. Растерянно-встревоженная Катька и хитро прищурившаяся ведьма.