Точка невозврата. Волчья кровь (СИ) - Ли Галина Викторовна

Его слова меня немного отвлекли и пристыдили, хотя… если уж оставаться честной до конца… люди меня сейчас волновали меньше всего. Это неправильно, наверное, но я ничего с собой поделать не могла. Не до людей тогда было.

Мы перекусили в столовой для железнодорожников — на станции сходились вместе несколько направлений и меняли локомотивы поездам. Вкус еды я не ощутила. Просто затолкала в себя что-то горячее. Кажется — суп.

А потом мы долго ждали нужного поезда, сидя в неудобных пластиковых креслах. На смену тревоге и готовности дать моментальный отпор на меня нахлынули чувства обреченности и усталости. Это было даже хорошо — внутренний зверь, рвущийся на свободу, немного поутих. Волчья кровь успокоилась, перестала толкать на безрассудства.

Валгус держался намного лучше. Я хорошо чувствовала его собранность, решительность и отчаянную решимость добиться своего. Они-то и помогли мне взять себя в руки и тоже поразмыслить о вариантах спасения.

— Валгус… — спросила я задумавшегося юношу, — Может, нам и правда уйти в лес?

— Нет, Дичок, туда теперь сунутся первым делом, — покачал головой друг и пояснил, — до Воронова они, скорее всего, добрались. А уж до нашей квартиры — точно. И нашли там брошенные сумки с вещами. Как думаешь, какой сделают вывод?

Дышать стало чуть свободнее — Валгус постарался сбить преследователей с нашего следа. Возможно, что все-таки получится улизнуть.

Я тихонько перевела дух.

Валгус улыбнулся, почувствовав смену моего настроения, и позвал:

— Иди ко мне!

Я охотно пересела к юноше на колени, не обращая внимания на осуждающие взгляды женщины, продающей газеты. Какое мне дело до чужого мнения, если наши жизни висят на волоске?

Парень обнял меня, заключив в кольцо своих рук. Их тепло успокаивало и согревало.

Ничего… мы выберемся! Выпутаемся. Обязательно выпутаемся! Они не смогут нам помешать!

А еще я решила, что в следующий раз при встрече со снежными, ни за что не позволю волчьим инстинктам взять вверх, смогу контролировать свое тело.

Нет, я по-прежнему считала, что поступила правильно, защитив Тенгу, но сделать это надо было в теле человека. Тогда бы справедливость осталась на нашей стороне — не я первой начала эту драку! Кроме того… меня ел стыд пред Валгусом… за свои нетерпеливость и несдержанность, которые обернулись большой бедой.

И я снова мысленно попросила его "Прости!". Валгус разжал объятия, чтобы видеть мои глаза и улыбнулся, насмешливо приподняв брови. А потом прошептал:

— Прекрати изводить себя.

И поцеловал. Я ответила отчаянно и жадно, а потом уткнулась лицом в шею друга и закрыла глаза. Мне ужасно не хотелось видеть такой неправильный мир, который не дает покоя двум ни в чем не повинным … людям. Или… волкам? Да какая разница! Если и той и другой половине хотелось только одного — чтобы от нас отстали.

17 глава

Вскоре на всю округу разнеслось: "Cкорый номер **** прибывает на первый путь. Нумерация вагонов начинается с головы поезда". Мы вышли из здания вокзала, но сразу на перрон не пошли — рассчитали примерное место остановки нашего вагона и остались сторожить его в тени ближайшего дерева: с этой позиции открывался прекрасный обзор. Отъезжающих оказалось немного, человека два-три, встречающих еще меньше. Зато по всему перрону расползлись местные "бизнесмены" с сумками полными снеди. Они мне напомнили стаю перед охотой, только не в своре, а по принципу "каждый сам за себя".

Валгус посмотрел на ближайшего мальчишку с литровыми бутылями минералки в руках и сокрушенно вздохнул:

— Нет бы, додуматься самому!

Я пожала плечами — все предусмотреть невозможно, да и не даст это ничего. Тех, кто участвует в загоне "дичи" такой маскировкой не проведешь.

Тяжело громыхающий состав прибыл на станцию точно в означенное время. Вагон остановился прямо напротив, нам осталось только дождаться, когда проводница откроет дверь и нырнуть в железный "короб". Однако Валгус не стал спешить, он предпочел дождаться "встречи на Эльбе", так парень назвал устремившихся в объятья продавцов пассажиров. Обшарив толпу внимательным взглядом, он облегченно улыбнулся и потянул меня за рукав:

— Чисто! Пошли.

Я двинулась следом за юношей, ощущая себя диким зверем, долго метавшимся между красных флажков и внезапно обнаружившим выход. И понимающим, что он может оказаться самой обычной западней.

Проводница, скользнув по нашим лицам равнодушным взглядом, сверила билеты с документами и отступила в сторону, пропуская в пластиковое чрево вагона. Поезд был скорый, фирменный, а потому ухоженный. Железнодорожники не поскупились на новые дорожки, белые занавески с логотипом и электронное табло, на черном фоне которого светились яркие цифры температуры воздуха. А вот кондиционер почему-то не работал: было довольно жарко, и двери в купе стояли открытыми.

Мы пробрались по узкому, отделанному светлым пластиком коридору, спеша занять свои места. Когда Валгус откатил в сторону дверь, я облегченно вздохнула — оно пустовало. Понятно, что ненадолго, но подарком стали бы даже несколько минут — слишком хотелось побыть с любимым наедине.

Я сразу заняла место у окна. Перрон оказался вполне современным, вровень с верхней ступенькой вагона, и люди на улице были как на ладони.

Валгус закинул рюкзак на верхнюю полку, потом опустил стекло на окне, и уселся со мной рядом, расслаблено прислонившись затылком к стене. Со стороны он казался очень спокойным, но на самом деле парень сторожил каждый звук. И я тоже. Ощущение было двойственное. С одной стороны радовало, что мы вот-вот должны уехать далеко, туда, где легко затеряться, слиться с толпой. С другой — маленькое пространство купе казалось ловушкой, мышеловкой, в которой нас так легко поймать. И это не давало покоя.

А еще я вспомнила прошлое лето, свое бегство из села и его причины. Ярослава тоже вспомнила и подумала "Он знает!". У меня даже сомнений не было, что черному волку донесли о выкрутасах его "ведомой". И о том с кем ее видели, тоже донесли.

На что теперь решится стая? Даже страшно представить.

Я поежилась от внезапно пробравшего холода и уставилась в окно. По перрону бодро рысили предприимчивые селяне. То и дело слышалось: "Картошка, вареная картошка!", "Малосольные огурчики!", "Пиво, холодное пиво!".

Продавцы торопились распродать свой товар.

Я почувствовала на себе взгляд Валгуса, повернулась к нему и, конечно же, в один момент забыла про все напасти разом — парень привлек меня к себе, поцеловал и прошептал на ухо:

— Ничего, скоро все закончится.

Должно быть, мой любимый почувствовал те смятение и тоску, что охватили меня при мысли о стае. Я притихла в объятиях юноши и закрыла глаза, наслаждаясь теплом его рук, и поэтому требовательный стук по стеклу меня испугал и заставил буквально подпрыгнуть на месте. Сердце ухнуло куда-то в пятки. Но не успела я подумать "Попались!", как в открытом окне, чертиком из табакерки, явилось сморщенное загорелое лицо, и раздалась громкая скороговорка:

— Пирожки с картошкой? С яйцами? С мясом?

В ответ у Валгуса вырвалось: — А мы откуда знаем, с чем у тебя пирожки? — затем парень опомнился и процедил сквозь зубы, — Ну, бабка… ты лучше сама уйди!

Та его не услышала — она уже стучала в соседнее окно.

Мне неожиданно стало смешно — уж забавно прозвучал ответ моего друга. Я поджала губы и, перехватив удивленный взгляд Валгуса, поняла, что не справлюсь с внезапным приступом веселья, поэтому уткнулась юноше в плечо, зажав ладонью рот.

Валгуса смена настроения обрадовала, он довольно хмыкнул:

— Ну наконец-то!

Я почувствовала, как обрадовался парень, и хотела в ответ его поцеловать, но передумала — в купе заглянула проводница. Она с интересом посмотрела на нас двоих, задержав свой взгляд на лице Валгуса, и кокетливо сложила губы "бантиком":