А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович

Вот интересно — откуда Генриетта знала, что стоит подарить этому существу? Перед расставанием, о котором я догадывался, а она почти наверняка знала, мы отправились в Лозанне, где провели прекрасную неделю, полную безделья и любовных утех. Так вот, там я поделился с ней своими измышлениями на данный счет и получил ответ, результат которого сейчас созерцаю. Нет, о возвращении домой тогда речь не шла, просто мы с ней говорили на самые разные темы, и всякий раз я поражался тому, насколько много моя новая любовница знает о том, что творится и творилось под Луной. Вот и здесь вышло так же. Я не успел сказать, что не знаю, каким заграничным подарком можно порадовать Хозяина Кладбища, а она уже ответила — землей с разных кладбищ. Желательно старых, таких, которые помнят Темные Века.

Вот как так? Откуда она это знала? Без понятия. Как, собственно, для меня осталось загадкой и то, кто Генриетта вообще такая есть. Когда мы встретились с ней впервые, то я принял ее за ведьму, по всем ухваткам она принадлежала к этому племени. Но тем же вечером я понял, что все не так. Наоборот, она как раз охотилась на одну немецкую ведьму, которая что-то там украла у ее брата. Брат, насколько я понял, тоже был из наших, и он махнул на произошедшее рукой, дескать — пропади ты пропадом, пусть тебя жизнь накажет.

Не знаю точно, что именно двигало Генриеттой — то ли так сильно брата любила, что не собиралась спускать его обиду нахальной ведьме ни при каких условиях, то ли просто решила развлечься охотой, но факт остается фактом — она гоняла оступившуюся ведьму по всей Западной Европе, пока наконец не настигла в Праге, где, в результате, и выпотрошила на дальней окраине города, посреди развалин какого-то то ли замка, то ли просто большого старого дома. В буквальном смысле выпотрошила. Причем на моих глазах. Ну, вот так вышло, что я оказался замешан в это страшненькое и кровавое дело.

После я думал, что она чародейка, но и это оказалось неправдой. Умей она какие-то магические штуки-дрюки, не натерпелся бы я страха в подземельях Старого Города. Впрочем, дырку в боку, что я там заработал, она мне залечила на редкость умело и качественно, шрам почти не виден. Но это была не магия, а что-то другое. Что именно — понятия не имею.

Так что Генриетта осталась одной из немногих неразгаданных загадок, что попались мне на долгом пути из Москвы в Москву. И если совсем честно — я рад, что наш роман состоялся. Но еще больше рад тому, что он оказался недолгим.

А лучше всего то, что мы расстались с ней друзьями. Потому что кого-кого, а ее своим врагом я точно не хотел бы видеть. Уверен, что сто человек из ста назовут эту трогательную, всегда чуть сонную девушку с голубыми глазами, наивно распахнутыми навстречу миру, безобиднейшим существом. И это будет огромная ошибка, возможно, фатальная. Даже не так — возможно, последняя. Лично я предпочту по новой сцепиться с Кащеевичем, чем с ней. Так шансов уцелеть будет больше.

— Порадовал — проурчал Хозяин кладбища, собирая узелки в мешок — Ой, порадовал, ведьмак!

— Старался — застенчиво ответил я — Для милого дружка и сережку из ушка! Ну, в хорошем смысле, разумеется.

— А в каком еще?

— Ну, по нынешним временам даже в безобидных поговорках можно найти нетолерантный смысл.

У меня за спиной раздалось несколько смешков, кто-то из недавних покойников уловил смысл сказанного.

— Не понимаю я тебя иногда, ведьмак — отмахнулся умрун — Может, оно и к лучшему.

— Определенно — подтвердил я — А как вообще дела? Никто больше не тревожил покой твоих владений? Телевизионщики, журналисты?

— Приходят иногда разные — филином ухнул Костяной Царь — Какие целы остаются, потому как днем бродят. Ну, а какие ночью норовят наведаться, с этими по разному случается.

— Всегда был уверен в том, что погоня за сенсациями до добра никогда никого не доводит — усмехнулся я — И вот, оказался прав.

— Иные ведь даже до меня добрались — в голосе умруна мне послышалась недобрая ирония — Представляешь? Правда эти не из зевак, эти знали, к кому и зачем идут?

— И зачем же? — насторожился я.

— Верно, ведьмак — Хозяин кладбища, несомненно, получал удовольствие от происходящего — Тобой они интересовались.

— Ишь ты. Чего узнать хотели, если не секрет? И, сразу уж, чтобы не тянуть — кто «они»?

— Где ты есть, хотели выведать — ответил умрун — Отчего-то полагали, что я более других знаю. Называли меня твоим наставником, дуралеи. Какой ты мне ученик? С чего бы? Только не хватало.

Ну, а я что говорил? Не прозевал он «тыканье».

— Я никому и никогда не рассказывал о наших встречах и тех беседах, что мы вели. Но случись подобное, то слово «наставник» или «мастер» по отношению к тебе подошло бы лучше других.

— Тем летом ко мне ведьма заявилась — помолчав, произнес умрун — Из молодых да ранних, стелет мягко, а ткни пальцем — на стальные шипы наткнешься. Сказала, что вы приятели давние, очень она за тебя волнуется, так как весточек давно нет.

Ведьма? Интересно, которая из? Та, с которой мы пиявца убивали или другая, которую я чуть не прибил?

— Не люблю ведьм — продолжал тем временем мерно бубнить умрун — Отпустил ее живой, но велел больше в мои владения не соваться. Ну, и припугнул маленько. Вроде дошли до ее нутра мои слова. Так бежала к выходу, что чуть ноги не переломала.

— А еще кто приходил?

— Еще кто? — будь передо мной человек, я бы сказал, что он замялся. И это удивительно, ничего подобного до этого момента мне видеть не приходилось — Тот, другой, куда раньше ведьмы заявился, всего месяца через полтора после того, как ты отбыл в Европы. И скажу так — не рад я был этого гостя на своем кладбище видеть. Сильно не рад. И вот что еще — не знаю, с какой стати твоей особой Черный Карл заинтересовался, но если ты с ним дела какие-то затеял вести, то это очень и очень плохое решение. Лучше бы тебе от него подальше держаться.

— С кем? — опешил я — Впервые о таком слышу. Нет, правда. Это кто вообще такой? И отчего с ним лучше не связываться?

— Вроде не врешь — умрун повел капюшоном слева направо — Хм. Совсем странно. Если ты с ним незнаком и ничего ему не должен, так с какой стати ему твоя персона понадобилась?

— И все-таки — решил понастырничать я — Кто этот Черный Карл?

— Да я и сам не знаю — признался Костяной Царь — Кто он, что он… Одно мне ведомо точно — мало, кто открыто решится встать у него на пути. А те, кто отваживался на такой поступок, раньше или позже находили свою смерть. Чаще раньше. Причем всякий раз все выглядит так, будто он и не при чем. Заметь, я сейчас не только о смертных речь веду. У этого скряги врагов хватает и среди нашего брата.

— Скряги?

— Он славится тем, что жаден безмерно до золота, побрякушек и прочей дребедени. Не то, чтобы за копейку удавится, нет. Но, скажем, если тебе придется с ним делить добычу, то можешь быть уверен в том, что он сначала попробует забрать себе все, а если не получится, то всякими правдами и неправдами отдать тебе меньше договоренного. И еще одно — он очень к долгам щепетильно относится. И своим, и чужим. Вот я и подумал, когда он ко мне заявился, что ты сдуру с ним какое-то дельце провернул, да с добычей и улизнул в чужие страны.

— Повторю, что уже говорил — понятия не имею о ком идет речь. Хотя… Как он выглядит-то? Сделок ни с кем незнакомым я точно не заключал, но мало ли? Может, пообщался с этим Карлом о чем-то, да и забыл про это?

— Да никак он не выглядит — отмахнулся Хозяин Кладбища — Обычный старик, у меня таких каждую неделю по десятку хоронят. Но, думаю, не встречал ты его. Нет, не встречал. Поверь — запомнил бы.

— Ну, может еще встречу.

— Ко мне весточка приходила, что он в то же лето, о котором я речь вел, из столицы съехал — умрун поцокал когтями по черной гранитной плите, на которой сидел — Что-то с судными дьяками не поделил. Эти-то на него зуб давно точат, еще с тех времен, когда царь-батюшка правил. Не любят они, когда что-то не по их идет, а Карл мастер на такие плутни, когда все выходит так, как ему нужно.