Оборотень с границы (СИ) - Прядеев Евгений

— Появились, — кивнул Мироха. — Надо ехать в Дагестан, поискать кого-нибудь из местных колдунов или шаманов. Если твоя цацка оттуда, то и концы надо там искать.

— Как у тебя все просто, — откинулся я головой на что-то мягкое. — И как мы их там будем искать? По интернету или объявлениям на столбах?

— Через наших, — как само собой разумеющееся, ответил Мирон. — Через пограничников. Ты же сам знаешь, любой начальник заставы знает не только, кто где живет и чем занимается, но и много других, самых интересных вещей. Главное, задать вопрос правильно.

— Да ну, — усомнился я. — Нас просто отвезут в ближайшую психушку и оставят там отдыхать.

— Значит надо ехать к тому, кто максимум пальцем у виска покрутит, но не продаст и ни в какую больницу тебя везти не будет, — резонно ответил Мирон. — Есть кто-нибудь на примете? У меня в тех местах знакомых не очень много.

Я задумался. В словах моего напарника смысл был. По крайней мере, это давало хоть какую-то надежду на удачное завершение всей этой бодяги. Грамотный начальник заставы действительно знает все и даже немножечко больше. Проблема в том, чтобы начальник заставы был грамотный и был свой, тот кому можно довериться на двести процентов и потом не пожалеть об этом.

Я думал минут пятнадцать, прикидывая самые разные варианты, и наконец решился.

— Покопайся у меня в рюкзаке, — попросил я Мирона. — Там во внутреннем кармане резервный смартфон должен лежать.

— Кучеряво живете, — оценил мой друг, достав после непродолжительных поисков телефон. — Не самую плохую модель в резервных держите.

— Не прибедняйся, — я с кряхтением повернулся на бок. — Мне просто никто мозг с ремонтом ванной не канифолит. Вот и остаются деньги на небольшие излишества.

Как я помнил, телефон был заряжен почти полностью. Я включал его крайне редко. Этот номер использовался от случая к случаю, в том числе и для общения с однокашниками. У нас даже существовал чат для общего общения. Но сначала я попытался дозвониться до Эдика. Телефоны господина полковника по-прежнему молчали.

Я вошел в мессенджер и написал сообщение в общей группе.

«Всем привет! Кто на связи?»

Года через два после появления этого чата я убедился, что записывать телефоны однокашников бесполезно. Кто-то переводился к новому месту службы и менял номер, кто-то терял или ломал телефон, а затем не желал морочиться с восстановлением симки, кто-то просто считал правилом хорошего тона периодически менять свои координаты. Поэтому гораздо проще воспользоваться коллективным разумом и в крайнем случае в личке спросить у абонента напрямую, кто это. Хотя почти все и так угадывались по подписям абонентов. Или по кодам регионов.

— «О, Винни, привет!» — почти мгновенно прилетел ответ откуда-то с Дальнего Востока.

— «Пропащая душа, ты еще жив?» — отозвалась Карелия.

— «Он, походу, все-таки женился и ему жена с нами общаться запрещает!» — утверждали оренбургские степи.

В группе было почти сто человек и флуд полился уже не только касаемо моего появления.

«У меня все хорошо!» — написал я. На душе потеплело. Это были мои однокашники, люди, с которыми за пять лет вместе я съел не одну солонку соли и пролил не один литр крови.

— «Кто-нибудь в курсе, где Мерзкий?»

— «Здесь где-то был, вчера общались» — отозвался Челябинск.

— «Год назад был в Дагестане, пересекались, гудели» — утверждал Волгоград.

— «Да там же я!» — увидел я сообщение от желаемого абонента. — «Винни, че надо?»

Мерзкий… Это было даже не прозвище, имеющее своей целью обидеть или пошутить. Это было имя собственное. Причем добрейшего человека, который жил исключительно, по совести. При всем желании, я не смогу вспомнить ни одной гнусности или подлости совершенной этим человеком. Хотя, правды ради, надо признать, что Мерзкий был огромным любителем шуточек и подколов, жертвами которых стали абсолютно все его знакомые.

Номер был абсолютно незнакомый, поэтому я просто скопировал его и набрал.

— Какие люди! — отозвались на том конце. — Андрюха, а что произошло? Пингвины перестали нести яйца?

На секундочку я впал в ступор… Впрочем, это было нормальное состояние при общении с Мерзким. Он умел одним предложением поставить в тупик практически любого, причем у него это получалось настолько естественно и непринужденно, что все без исключения начальники приходили в бешенство. Периодически это приносило некоторую долю неприятностей моему другу, но никогда не вгоняло его в уныние.

— Макс, какие пингвины? — решил все-таки уточнить я. — Ты там совсем размяк от жары и грезишь Северным полюсом?

— Южным, на Северном они не живут, — поправил меня мой друг. — Но ты прав, этим летом действительно жарковато.

Мое состояние оставляло желать лучшего, перед глазами опять начинало плыть, поэтому несколько следующих предложений моего друга я просто не воспринял.

— Макс, подожди, — перебил я товарища. — Я звоню по делу. Мне нужна помощь.

— Не вопрос, — мгновенно посерьезнел он. — Излагай!

— Мне с товарищем надо спрятаться от глаз людских, — изложил я свою просьбу в лоб.

— В чем проблема? Приезжай! — не задал он ни одного вопроса.

— Максим, я влип, — совесть не позволяла промолчать об этом обстоятельстве.

— Иди ты знаешь куда! — Не остался в долгу Мерзкий. — Когда будешь? Тебя встретить?

— Мы на машине, — отказался я. — Куда ехать?

Мирон задумчиво смотрел, как я заканчиваю разговор и выключаю телефон.

— Ты в нем уверен? — Только и спросил он у меня, помогая подняться.

— Больше, чем в ком бы то ни было, — убежденно сказал я.

— Ну, смотри, — кивнул Мироха. — Других вариантов, впрочем, все равно пока нет.

Я оглядел поляну, на которой совсем недавно меня врачевали. Вокруг валялись пропитанные кровью ватные тампоны и упаковки от бинтов.

— Ничего себе, — оценил я масштаб бедствия. — Это все от меня или ты тут еще кого-то зарезал?

— Представь себе, — хмыкнул Мирон. — С тебя текло как с молодого поросенка на бойне. Я такого никогда в жизни не видел. Будь ты обычным человеком, то по идее кровь уже в машине должна была закончиться.

Я доковылял с его помощью до автомобиля и понял, что мой напарник если и преувеличил, то не сильно. Заднее сиденье Хонды приобрело какой-то темно-коричневый оттенок, а в резиновом коврике стояла натуральная лужа. Усадив меня, Мирон еще долго матерился, сначала выплескивая кровь из коврика, а потом застилая заднее сиденье каким-то пледом.

— Едем? — плюхнулся он, наконец, рядом со мной. — Курс, как я понимаю, на Махачкалу?

— Нет, чуть подальше, — я поерзал, устраиваясь поудобнее. — Золотой мост. Слышал про такой?

— Ну кто же не слышал про святые места, — усмехнулся Мирон и аккуратно вырулил с проселка на трассу.

Мост через реку Самур по трассе «Ростов–Баку» получил свое название после развала Союза и появления здесь пропускного пункта. Мост стал «золотым» для бандитов всех мастей. Преступники собирали дань с водителей, которые везли в Россию грузы. Сколько разборок произошло вокруг этого места, сосчитать вряд ли у кого получится, но доброй волей служить там никто не хотел.

— А что, друг у тебя в кпписты подался? — спросил Мирон, не отрывая взгляд от дороги.

— Его зовут Максим Мерзликин, если что, — ответил я, не открывая глаз. — И он на пропуск работать никогда не пойдет. Характер не тот. Он глаза закрывать не умеет.

— Ааа, — понимающе протянул мой напарник. — Значит споемся.

Меня откровенно мутило. По телу разливалась слабость, а в желудке опять начинало разгораться пламя неведомого пожара. Я так рискую и не дожить до встречи с однокашником.

— Дай аптечку, — попросил я у Мирохи.

— Андрюха, не надо, — покачал головой тот, сбавляя скорость и поворачивая ко мне голову. — Я в тебя и так три бутылочки влил. Плюс раны кровью дракона прижигал. Знаю, что это смола обычная откуда-то из Южной Америки, но все равно непонятно, как все вместе на тебя подействует.