Бюро расставаний (СИ) - Дашевская Анна Викторовна Martann

– В какой город она уехала?

– Не знаю. Может быть, в курсе кто-то из соучениц. Всё-таки она не профессиональный разведчик, должна была рассказать. Но меня Стася всегда не любила, я бы сказала, демонстративно не любила, поэтому я была бы предпоследним человеком, с которым бы она поделилась тайной.

– Да? – уцепился он за оговорку. – А последним кто?

– Тут довольно странно. Самых ненавидимых людей для Стаси было двое. Во-первых, одноклассница и главная соперница, Зоя Шагалаева. Предвосхищая ваш вопрос – она живёт и работает в Костроме, прима в городском театре. Во-вторых, лучшая подруга её сестры, фамилию я не знаю, но помню, что звали девушку не то Анжелика, не то Ангелина.

– Понятно. Тогда кто был лучшей подругой самой Анастасии?

– Наташа Дроздова. Если захотите побеседовать с ней, лучше сначала договориться о встрече, сами понимаете – трое детей и собственный бизнес, сыроварня. Наташа женщина очень занятая, так что вот номер её коммуникатора.

Сазонов скопировал материалы из личного дела, поблагодарил госпожу директрису и вышел из её кабинета. Поглядел на часы, вздохнул и вернулся.

– Простите, Казимира Вячеславовна, за вопрос не по теме. А где можно найти… э-э-э… Маргариту Станиславовну.

Директриса ухмыльнулась так, что показалась ему похожей уже не на бабушку, а на серого волка.

– В библиотеке, господин мла-адший инспектор, – пропела она.

Глава 23

В тот же день

Увлекательное это дело, поиск одного-единственного доказательства – отпечатка пальца, волоска, любого материального следа присутствия определённого разумного существа – в большой квартире, однажды уже тщательно обысканной. Криминалисты, тихо называя старшего инспектора словами, за которые бабушка в детстве их наказывала, всё-таки ползали с порошком, лампами и реактивами по самым труднодоступным местам.

Фарид Аббасов, добывший в техотделе неведомую маготехническую хрень, долженствующую показывать давность прикосновений и наличие или отсутствие потожировых следов, высчитывал по большой объёмной схеме квартиры, куда могла заходить убийца, и освещал эти уголки своей помесью лампы, тонометра и щипцов для откусывания пальцев из палаческого арсенала.

Никонов ходил следом и рассуждал:

– Вот они сидели в гостиной в креслах. Ты когда из кресла встаёшь, за подлокотники хватаешься?

– Глеб, кресло мягкое. Подлокотники плюшевые. Какие на плюше отпечатки?

– Ладно. Вот они выпили вина, она держала бокал за ножку. Должно было что-то остаться.

– Проверили в первую очередь.

– Ладно. Валерия пошла в туалет, могла схватиться на крышку унитаза изнутри?

– Глебушка, шёл бы ты… в гостиную и там думал про себя, – рассвирепел через час таких издевательств один из экспертов.

– Про себя неинтересно, – вздохнул Глеб, но замолчал.

Долгого молчания он не выдержал и снова стал нарезать круги по комнатам, прикидывая, где и что искала преступница и за какой предмет могла подержаться.

Самое смешное, что следы они нашли, и именно в тех точках, к которым раз за разом возвращался Никонов. Роскошные, железобетонные доказательства – несколько волосков и два отпечатка пальцев в разных местах, которые намертво привязывали госпожу Калинец-Лукьянову к месту преступления.

Волоски обнаружились в подушках плюшевого кресла и возле раковины в ванной. Отпечатки – на входной двери в квартиру и в кабинете на боковых стенках ящика письменного стола.

Все устали так, что почти не было сил радоваться. Никонов опечатал место преступления, запер замки и наложил магическую ленту, которая бы не позволила войти никому, не имеющему открывающего амулета. Осталось дождаться сведений из Костромы, и начнётся его любимая часть работы: нужно будет сидеть и выстраивать преступление шаг за шагом. Реконструировать, возвращаясь от убийства к его причинам.

* * *

Эксперты-криминалисты, довольные не менее чем сам виновник торжества, отправились в свои лаборатории, пообещав передать отчёт не позднее завтрашнего утра. Никонов вместе с коллегами вернулся в свой кабинет, где их ожидал только что ввалившийся Саша Сазонов. Его немного дикий вид Глеб отнёс на счёт слишком частых (шутка ли, трижды туда-обратно за четыре дня!) перемещений портальной сетью. Дело было не в этом, но причины беспокойства младшего инспектора вовсе работы не касались, и потому озвучены не были. Если быть совсем честными, причиной послужили серые, цвета грозовых туч, глаза прекрасной Марго…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})* * *

Впрочем, увидев коллег, он встряхнулся и обрёл самый деловой вид.

– Докладывай, Сазонов, – приказал Глеб, плюхаясь в своё кресло.

– Есть Стася.

– И кто это?

– Младшая сестра Клювы.

Пётр Шкуматов хмыкнул:

– Всегда считал, что убийства из мести – выдумка господ писателей.

– Саша, давай подробности, – попросил Аббасов.

– Анастасия Клюева училась в интернате в Костроме, то есть с сестрой должна была общаться. По воспоминаниям директора интерната, девочка была проблемная, очень завистливая. Ненавидела лучшую подругу сестры, Ангелину Ряхину, – докладывал младший инспектор в телеграфном стиле.

– Погоди-погоди, она ж её видела в раннем детстве? – переспросил Глеб.

– Не таком уж раннем! – возразил Саша. – Она родилась в 2158, значит, в шестьдесят пятом, когда девушки подружились, ей было семь лет. Вполне осознанный возраст, я себя с двух лет помню. Ангелина отвлекала от неё внимание единственного близкого человека, старшей сестры, так что вполне могла возглавить список врагов.

– Хорошо, ну, а дальше?

– А дальше… У Анастасии не ладилось дело с романтическими отношениями. Одноклассники ей не нравились, а старшим она была неинтересна. Как сказала директриса интерната, «без щелчка девочка», и тех, у кого уже начали работать мозги, не впечатляла. Она окончила школу в семьдесят шестом, на этом точная информация заканчивается, начинаются воспоминания и предположения. Лучшая подруга, Наталья Дроздова, вспомнила, что видела Анастасию в последний раз на собственном девичнике перед свадьбой, это было пятнадцатого июля. Стася сказала, что собирается съездить в Кинешму, показать кое-кому чьи в лесу шишки.

– Шишки? – вскинул брови Фарид.

– Детская поговорка, – махнул рукой Шкуматов. – Продолжай.

– Да уже почти всё… Если бы не дурацкие шишки, Дроздова бы и не вспомнила ни про Кинешму, ни про отъезд, а так застряло в памяти. Мои предположения таковы: Анастасия приехала, чтобы каким-то образом победить Ангелину. Тут можно только фантазировать, но я думаю, что ей попал в руки какой-то амулет, который должен был сделать её неотразимой. Она знакомится с женихом своей врагини, Яковлевым, и начинает его «уводить». Что-то идёт не по плану, во время катания на лодке Яковлев тонет, а Стасю его невеста топит.

– Маг воды, – кивнул Никонов. – Приемлемо. Но почему Ангелина срывается из родного города и позволяет родителям считать, что утонула именно она?

– Ну, тут мы снова вступаем на скользкий путь предположений, – Саша невесело усмехнулся. – Из разговора с матерью я понял… ну, ладно, мне показалось, что старшая дочь ту не очень-то любила, да и жених этот, помощник Пахома Ряхина, не слишком её интересовал. Но просто так отказаться от брака, уехать, нарваться на родительское недовольство она побоялась. Могли и запереть до свадьбы.

– В двадцать семь лет? Да ладно! – прищурился Фарид. – Взрослая тётка уже.

– Мы можем только предполагать, что там произошло и почему, – поднял ладонь старший инспектор. – Спросить уже не у кого, все участники речной прогулки мертвы. Зато жива старшая сестра Анастасии, Валерия, и мы в состоянии задать вопросы ей.

– Да, Валерия, – повторил Саша. – Думаю, она какое-то время искала сестру, потом оставила поиски. Вышла замуж за Лукьянова, жила себе и не вспоминала ни про какую Ангелину Ряхину, пока не обнаружила её почти у себя в постели… И тогда решила расплатиться сразу по двум счетам, за сестру и за мужа.