Убийство в приграничном замке - Волковский Андрей

Скай сжевал коричную булочку с глазурью, изнывая от нетерпения. Скорей бы уже начать и закончить все это.

Как по заказу, открылась дверь, и в Зеленый зал вошла целая процессии. Впереди шел распорядитель замка с торжественным выражением лица, видимо, приличествующим ситуации. За ним следовал сосредоточенный Ник. Скаю показалось, что травник выглядит бледным и осунувшимся. За Ником шел Пит, невозмутимый и как будто вполне довольный собой и миром. Он поклонился господам и улыбнулся Скаю. Замыкал шествие Белл. Рыцарь выглядел вполне обычно, и это почему-то немного успокоило волшебника.

Пит отошел к стене, туда, где стояли в ожидании распоряжений слуги.

– Что ж, начнем испытание! – объявил лорд.

Все заняли свои места. Скаю поднесли стул, и он уселся, внимательно глядя на Ника.

Травник подошел к столу с составами. Некоторое время пристально смотрел на сосуды, затем протянул руку и взял стоящий справа от него флакон. Открыл его и осторожно понюхал. Мгновение подумал, еще раз принюхался и сказал:

– Полынь, имбирь, первоцветник, также именуемый красным корнем, чернослив, суховейник, мята.

Насколько Скай помнил, все было перечислено верно, только первоцветник в записях Олета не назывался красным корнем. Волшебник бросил взгляд на лекаря, сидящего рядом с лордом. Каил кивнул. Торн внимательно вглядывался в записи.

Наконец лорд объявил:

– Все верно. Продолжай!

Ник взял следующий флакон. Открыл и сначала понюхал, держа в вытянутой руке, чуть поморщился, поднес сосуд к носу и быстро проговорил:

– Черный перец, лимонная цедра, чих-трава, она же подковыльник, ромашка, хвоя пихты, порошок сосновника, зимняя сонница, мятный отвар.

Ник бухнул склянку на стол, да так, что часть смеси выплеснулась на стол, отвернулся и расчихался, прикрыв лицо рукавом.

Лорд дважды перечитал записи Олета, потом сказал:

– Верно! Прочихайся и продолжай.

Пока Ник чихал, присутствующие негромко шушукались и налегали на фрукты, орехи и сдобу. Настороженность на лицах уступила место обычному любопытству. Кажется, теперь большинство было уверено в том, что Ник пройдет испытание. Так что одни, наверное, теперь, насладившись зрелищем, хотели подкрепиться, а другие – понять, кто же тогда стоит за отравлением Рена, если слова чужого травника оказались правдивы.

Наконец травник перестал чихать и вернулся к столу. К последнему составу он принюхивался долго. Дважды хотел начать перечисление, но оба раза недовольно качал головой и возвращался к зелью.

Прошла почти четверть свечки, когда Ник решительно кивнул сам себе и сказал:

– Синецветник, кошачья травка, календула, чабрец, малиновый лист, толченая ореховая скорлупа, мускатный орех порошком, кленовые листья, петрушка, бычий рог, он же трицветник обыкновенный, сон-трава, листья собачьей травы, зимний горицвет и лепестки роз.

Розы в списке не значились, и Скай заволновался. Не может быть такого, чтобы Ник ошибся, определяя травы, ягоды и прочие растения. Может, кто-то подсунул лишний ингредиент, чтобы испортить испытание и показать, что чутье Ника не безупречно, а значит, считаться с его словами относительно зелий Хахад не стоит?

Вот и лорд нахмурился, перечитывая записи.

Покачал головой и сказал:

– Лепестков роз тут нет.

Зрители зашептались, обмениваясь взглядами. Скаю они вдруг напомнили шумных белых птиц, сидящих в ожидании дани от рыбаков в Аэррийском речном порту. То же любопытство в глазах, то же настороженное ожидание, так же азартно приоткрытые клювы… то есть рты.

– Уверен? – пророкотал лорд, нахмурившись.

Ник кивнул и скороговоркой повторил:

– Синецветник, кошачья травка, календула, чабрец, малиновый лист, толченая ореховая скорлупа, мускатный орех порошком, кленовые листья, петрушка, бычий рог, он же трицветник обыкновенный, сон-трава, листья собачьей травы, зимний горицвет и лепестки роз.

Лорд, по-видимому, собрался уже признать испытание непройденным, как вдруг лекарь вскочил с места и воскликнул:

– Подождите! Это мои лепестки!

Со всех сторон послышались вопросы: что за лепестки? Откуда? Почему? Что творится?

– Объяснись! – потребовал лорд.

– В этом флаконе у меня раньше лежали розовые лепестки! Толченые лепестки для одного интересного зелья, которое я так и не сподобился сварить. Остатки я на той неделе использовал для изготовления ароматического масла. А флакон ополоснул и поставил на полку.

– На той неделе? – недоверчиво уточнил Торн. – И он учуял?

Зрители зашептались. Теперь Скаю казалось, что он на представлении в театре. Очень уж дружно реагировали присутствующие. Как будто массовка на сцене. Но на самом-то деле, конечно, пристальное внимание Фортитусов, рыцарей и прочих обитателей замка объяснялось просто: в этих краях нет развлечений. А тут сначала гость из Ларежа, потом смерть слуги, а следом и разбирательства! Впечатлений на год вперед, не меньше.

– Это вполне по силам человеку, – кивнул Каил. – Но не всякому. И если этот молодой человек сумел не только распознать все составляющие моих смесей, но и уловить запах розовых лепестков, то я во всеуслышание заявляю, что верю его словам насчет подкопытня в зелье Хахад!

Теперь присутствующие реагировали совсем не дружно. Рорт нахмурился. Рейнард скорчил гримасу. Фрин обрадовалась. Госпожа Арна и Лейя одинаково поджали губы, став похожими, как близнецы. Олет загадочно улыбался. Розалинда никак не могла понять, что ей делать: сердиться, как ее наставник, или радоваться, как тетя. В конечном итоге девочка с несвойственной ее возрасту мудростью решила выбрать самый лучший в непонятной ситуации вариант – поесть и сосредоточилась на булочках с глазурью.

– Мы не можем… – начала было старая госпожа.

Но Торн поднял руку, призывая всех замолчать, – и в зале почти тотчас воцарилась тишина.

Лорд торжественно возвестил:

– Травник Ник, помощник волшебника Ская, прошел испытание! Его слово принято.

Едва Торн замолчал, как вокруг поднялся гвалт. Все повскакивали с мест и заговорили, желая выразить свои чувства: кто негодование, кто радость, кто удивление, а кое-кто и злость.

Ская чужие эмоции волновали мало. Куда больше его волновал Ник, так что волшебник поспешил к помощнику.

Возле травника уже стоял улыбающийся Пит, прихвативший с одного из столов тарелку с сыром и орешками.

– Молодец! Отлично справился! Впрочем, кто б сомневался! – подмигнул кучер, когда Скай добрался до друзей. – Господин волшебник, на вас лица нет: голодны небось! Вот, кушайте на здоровье!

Скай благодарно кивнул и тут же умял кусок тсарлачьего сыра.

– Ник, ты и правда молодчина! – Волшебник хотел похлопать помощника по плечу, но вовремя вспомнил, что тот не слишком жалует прикосновения. Поэтому пришлось ограничиться одобрительным кивком.

Ник спросил:

– Теперь Хахад отпустят?

– А вот пойдем и спросим! – предложил Скай, ухватив следующий кусок сыра.

Друзья не без труда протолкались к лорду Фортитусу, окруженному шумными родственниками и вассалами.

Отчетливее всего слышался бас Рорта да недовольный скрипучий голос госпожи Арны. И рыцарь, и старая госпожа были против того, чтобы травницу отпускали с миром. Но вроде бы явно спорить с Торном и выдвигать какие-то претензии к Нику никто не осмеливался.

Подойдя ближе, Скай спросил:

– Хахад теперь отпустят?

Торн повернулся к нему.

– Со знахарки снимут обвинения в отравлении. Но отпускать ее пока рано: она может знать, кто, как и где раздобыл подкопытень.

– Теперь она важный свидетель, – уточнил Каил.

– Так! – повысил голос Торн. – Фларинен, ужин готов?

– Да, господин.

– Все, испытание закончено. Мое слово сказано. Все ужинать!

Глава 13

За ужином Скай не вмешивался в разговоры вокруг: его всецело занимало тушенное в сметане мясо, запеченный с чесноком картофель и свежий хлеб с нежным, тающим во рту маслом. Собственно, первое время разговоров особо и не было: все стремились отдать должное изумительному ужину. Стучали о тарелки столовые приборы, звякали бокалы и кувшины, ели десятки людей.