Биврёст - Итиль Ирина

Локи отложила в сторону тарелку, когда заинтересованный шепоток прошелся по залу. Семейство Гиафа немного припозднилось. Откуда-то выскочила Лайт и потащила опешившую Локи им навстречу. Скай уже разговаривала с невысокой иссохшей старушкой в больших круглых очках, восседающей в кресле-каталке. Землистый цвет лица, взбухшие лимфатические узлы на шее указывали на затяжную болезнь. Матери живут очень долго, но и они не бессмертны.

– Это моя правнучка Локи, дочка Лары. А, с днем рождения, Эгир-ас. – Он кивнул, качнув остроносой головой, как стервятник. Сегодня старший Гиафа казался еще холоднее. Зато Скай, видимо, искренне веселилась.

Локи учтиво протянула руку для рукопожатия.

– Мать Ринфе Иргиафа-ас, – прошелестела старушка. Девушке пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Протянутая рука осталась без внимания. Старушка медленно повернула голову. – Регент Эгир-ас, сын моей сестры, покойной Ририн.

– Мы знакомы, – холодно отозвался он.

– Жена его Ран-ас. – Из-за плеча Эгира вышла хрупкая черноволосая женщина. Каге бережно, но крепко поддерживал ее под руку. Он был ее копией, мужским вариантом во всем, кроме глаз. Льдистая зелень по праву принадлежала Эгиру.

– Поболтайте пока, детки, – сказала Скай. – А мы обсудим скучную политику рядом с баром. Выпьешь сегодня, Ринфе? А вы, Эгир? – Она выдернула ручки каталки у координатора. – Что там с вашим папенькой? Есть новости?

В отличие от остальных, Ран отпустила сына и протянула маленькую, болезненно прозрачную руку Ангейе.

– Мне приятно познакомиться с вами, Локи-ас. Я слышала о ваших родителях, – на ее лице проступило искреннее участие, – позвольте принести соболезнования.

– Спасибо. – Локи осторожно, под пристальным взглядом ее сына, пожала предложенную руку. – Я рада познакомиться с вами.

– Ваша мама была моей подругой.

– Правда? – удивилась Локи. – Мама редко рассказывала о годах ученичества.

– Мы с ней жили в одной комнате. Вместе сбегали на концерты Талиесина, – улыбнулась Ран и сильно закашляла. Согнувшись пополам, она прижала ко рту платок.

– Мама! – Каге метнулся к женщине и схватил ее за руку. – Присядь. Ты пила сегодня лекарство? – В его глазах вспыхнула паника, когда на платке показалась кровь. – Надо было тебе остаться дома, – сердито буркнул он.

– Все хорошо. – Она слабо улыбнулась, принимая из рук Локи стакан воды. – Спасибо. Не могла же я остаться в стороне, когда устраивается такое торжество.

– Ран-ас, моя мама… какой она была? – чуть заикаясь от волнения, пробормотала Ангейя, когда Ран полегчало.

– Нам было весело. Она всегда умела даже в самом скучном деле найти что-то интересное. Однажды нас наказали и заставили вычищать стойла йотунов, – Каге недоверчиво уставился на мать, глаза которой заблестели, а бледные щеки покрылись румянцем, – а она устроила соревнование, кто быстрее уберет весь навоз.

– И кто же победил? – Локи захихикала, когда леди Гиафа сделала торжественное лицо.

– Я, конечно. Никогда Ангейе нас не обставить.

Мимо прошли два сотрудника СБ. Локи невольно оглянулась, чувствуя неприятную тяжесть в желудке. Списав все на креветки, она заметила в толпе Киру Гиалп. Староста Биврёста приветливо помахала рукой. Локи помахала в ответ и улыбнулась. Кира была сегодня в хорошем расположении духа и ни на шаг не отходила от своей сестры Кэрол, юной Матери Дома Гиалп.

И в это мгновение раздался едва заметный низкочастотный звук, от которого заныл затылок, и окна дома Ангейя лопнули, осыпав гостей осколками. В разных местах зала возникли люди в черной форме со знаком ока на спине. Они наставили на высокопоставленных гостей хельское оружие и духовники.

Каге подскочил, загораживая мать, тщетно ища отсутствующую катану. По протоколу только Матери, регенты и консорты могли пронести оружие на прием.

На плечо Локи легла горячая ободряющая рука, и знакомый голос зашептал:

– Спокойно, ас. Не дергайся.

Рядом со Скай, Ринфе и Эгиром из темноты и холода Утгарда соткалась юная черноволосая женщина с повязкой на правом глазу. Она отряхнулась от инея, переступила через опрокинутую салатницу, вынула из ножен катану и лениво сказала в наступившей тишине:

– С днем рождения, папочка.

– Рейвен Иргиафа, – чуть насмешливо протянула Скай. – Добро пожаловать на праздник, но, к счастью, я не поставила для тебя приборов. – Она почти с сожалением развела руками.

– Мать Ангейя-ас, – вежливо кивнула Рейвен. – Вы, как всегда, шутите.

– Что поделаешь, девочка, что поделаешь. Юмор – то, что держит тебя в здравом уме, когда ты старуха у края могилы.

Рейвен холодно улыбнулась и направила обнаженный клинок на грудь своего отца.

– Я не забыла про твой день рождения и даже принесла подарок. Дай, думаю, в Дом Эгира приду, раздор принесу, разбавлю мед злобой. А ты не только замки сменил, но и фамилию. – Рейвен сделала несколько шагов навстречу. – Ты сказал всем, что я опозорила твое имя, но никто не знает, как все было на самом деле. Все вы, – она указала катаной на притихшую толпу, – в этом замешаны и понятия не имеете как. Почему ты молчишь?

Эгир действительно не сказал ни единого слова, он не шевелился и, казалось, даже не дышал.

– Рейвен? – прошептала Ран, делая несколько неуверенных шагов из-за спины сына.

– О, ты и мою дорогую мамочку притащил? Эта стерва еще не померла? При ее своеобразном образе жизни это удивительно!

– Закрой рот, – прошипел Каге.

– Все еще корчишь из себя наследника своего отца? Выполняешь любую его прихоть? Ты не заслужишь ничего, верность для него пуста, как моя глазница. Отец попользуется твоей щенячьей преданностью и бросит. Ни Санни, ни я не проиллюстрировали это?

– Рейвен! Прекрати этот фарс!

– О! – Девушка резко обернулась и наставила катану на директора Биврёста. – Мортис-ас, вы что-то хотели? Извините, но у нас серьезный семейный разговор. А, – Рейвен хлопнула себя по лбу, – вы уже истратили те деньги, которые мой папа заплатил, чтобы я вылетела из Биврёста. Еще хотите? Вам надо арены отремонтировать? Скажите папе, он оплатит.

– Рейвен, оставь. – На сцену вышел мужчина средних лет, почти седой, высокий, с аристократической осанкой. Он не был одет в форму в отличие от других участников «Ока», его одежда скорее напоминала старый покрой формы вёльв. На его лице время оставило слабые следы. В нем безошибочно угадывалась кровь хельхейм – жесткие темные глаза и такой же жесткий рот. В отличие от остальных, он не носил оружия: оно было ему ни к чему.

– Простите, доктор Смит, сэр. – Рейвен вытянулась по струнке, словно вышколенный солдат. – Я плохо себя сдерживаю, когда речь заходит о семье.

Он улыбнулся уголком рта и поднял руку, привлекая внимание.

– Мы пришли сказать слово. – Он знал, что все микрофоны, диктофоны и глаза направлены на него. Сифрон-ас вышла из своей радиобудки со странным выражением лица, с каким-то благоговейным надрывом. – Мы зовемся «Око» – те, кто следит за правдой и справедливостью. Ради правды мы готовы на все. Мы не герои, но судьи, что вершат приговор. И сегодня, здесь, расскажем то, что скрывалось.

Сердце Локи билось так часто, что казалось, сейчас вывалится из приоткрытого в ужасе рта. Ки Иогма все еще держал ее за плечо, не давая двигаться. Его пальцы нырнули к скрытой под мышкой кобуре, стойка стала расслабленной, почти ленивой. Локи украдкой взглянула в его лицо. Челюсть напряжена, на шее вздулась вена, глаза цепко следят за обстановкой. Телохранитель, да и только.

– Мать Атла-ас, – обратился доктор Смит к высокой, полной женщине в кричаще-красном платье. Ее руки в черных перчатках были унизаны украшениями, а на серых волосах неровно сидела диадема с зеленым камнем. – Как продвигается война с Хелью?

– С Хелью заключен пакт о ненападении, – холодно ответила Мать Атла-ас. По ее широкому лбу скатилась капелька пота.

– Давно мне так не было весело, спасибо, Мать Атла-ас, – сказал он. – Война с Хелью идет уже больше десяти лет, изредка прекращаясь на пару-тройку месяцев для поиска новых ресурсов. Проблема проста: вардены не могут сражаться на территории Хели, где почти нет доступа в Утгард, а техническое оснащение армии застряло на винтовках сорокалетней давности. Слухи о летающих машинах до вас не доходили, нет? Наши инженеры трудятся днем и ночью.