А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Только понимание того, в каком безумном мире мы живем.

— Верни иглу, — потребовала женщина. — Я все тебе сказала.

— Не все, — возразил ей Геннадий. — Ты назвала несколько имен — и все. Причем даже непонятно, правда это или ложь.

— Правда это, — промычала женщина и ее лицо искривил пароксизм боли. — Правда!

— А вот скажите… — начал было я, но Геннадий остановил меня жестом.

— Нет, так дело не пойдет, — сообщил он, беря чашку и внимательно изучив ее дно, как видно, на предмет чистоты. — Кто так спрашивает? Давайте все же я это сделаю.

Он засыпал в чашку чай, залил его кипятком, а после достал из кармана плаща маленький цифровой диктофон.

— Итак, — обратился Геннадий к женщине, которая сидела с закрытыми глазами и глубоко дышала. — Будем последовательны. Первое — как вас зовут? Полностью — имя, отчество, фамилия. Кстати, Александр — хороший сорт чая. Недешевый.

За следующие полчаса он выжал из Олеси (так звали эту даму) все, что та знала. И даже то, чего она не знала, но о чем догадывалась.

Все на самом деле упиралось в деньги. Ради них меня чуть не отправили на тот свет. Причем разгадка все время лежала на поверхности, просто я ее не увидел. Ведь Маринка еще когда мне сказала, что эти самые колдуны, врачеватели и потомственные целители за лишний рубль маму родную удавят, а я к ее словам так и не прислушался.

Как и в любой профессиональной сфере, в среде доморощенных магов все всё о всех знали. В том числе и о том, кто сколько зарабатывает и кого из ВИПов пользует, в хорошем, разумеется, смысле этого слова. И, само собой, тот факт, что группа более чем зажиточных клиентов в поисках ответов на свои вопросы вдруг перестала переходить от одного мага к другому, не прошел незамеченным. Как и то, что кто-то из них исцелился, кто-то обрел покой, а кто-то даже забеременел. Выяснить что к чему было достаточно несложно, и уже совсем скоро мое имя перестало быть тайной.

Что интересно — они даже не попробовали со мной поговорить, а сразу решили просто убрать с игрового поля. Может, потому что не хотели общаться с чужаком, а, может, кто-то из них что-то учуял. Шарлатаны-то они шарлатаны, это понятно, но не дураки же? Не могли они, вращаясь в этой среде, ничего не ведать о мире Ночи. Олеся не знала ответа на этот вопрос, поскольку с ней никто не откровенничал. Да и с чего бы? Она для этой компании была если не чужой, то близко к тому, поскольку не вела частную псевдомагическую практику, являясь, скорее, экспериментатором, промышляющим бытовой волшбой больше ради интереса и острых ощущений. Заработок тут был не главным, хотя, конечно, и от него женщина не отказывалась. Официально Олеся вообще работала врачом в какой-то частной клинике за вполне неплохие деньги. Сдается мне, что кто-то в ее родне по женской линии когда-то был ведьмой, и она получила немного силы, которая время от времени давала о себе знать.

Так вот — к ней обратилась ее подруга и предложила кругленькую сумму за наведение на меня порчи. Я так понял, это был не первый раз, когда бывшие соученицы работали в тандеме, и до меня все у них получалось как надо. Олеся наводила порчу, а потом сама ее и снимала, а визуально это все оформляла Марина, махая руками над волшебным шаром и нагоняя саспенс на страдающих клиенток. И все были довольны.

Но не в этот раз.

Кстати, подруга Марина, узнав, что все пошло не по плану, немедленно перестала брать телефонную трубку, оставив страдающую соученицу один на один с ее проблемой. А доехать до ее офиса у Олеси как-то не сложилось.

Два дня ведунья-кустарщица терпела нарастающую с каждым часом боль, но к вечеру сегодняшнего дня ей стало понятно, что завтра она просто физически из дома выбраться уже не сможет. Вот и рванула бедолага ко мне, выбивать обратно иголку с обернутой на нее саму порчей. Ближе к концу первого дня, когда ни один препарат боль не купировал и та все сильнее и сильнее нарастала, она догадалась, что к чему и откуда ветер дует. Вот только неясно — с чего она взяла, что я ее пожалею? Хотя — какая тут логика, если череп разламывается на части?

Вообще, российско-финскому конгломерату магов крепко не повезло. Сначала их подвёл Силуянов, который наотрез отказался меня убивать даже после того, как ему капитально промыли мозги (а в этом Никандр и его коллеги были большие мастера, почти каждый из них имел диплом психолога, причем не нарисованный, а честно полученный), а после и Олеся наступила на свои же грабли. Подозреваю, что они изрядно приуныли.

А может, и нет. Может, сидят сейчас, передвигают ритуальные шары по столу и планируют новую каверзу для неугомонного меня.

— Вот, собственно, и все, — Геннадий щелкнул кнопкой диктофона. — Картина ясна, что делать дальше — тоже. Так, Сережа, ты у нас, как выяснилось, подкованный в этих делах человек, тебе и звонить. Давай, записывайся к мадам Варваре на прием на завтра, лучше всего прямо с утра. У меня во второй половине дня дел полно, так что часов до двух-трех хорошо бы все закончить.

Ему все понятно, включая план действий. А мне объяснить, что к чему? Нет, не дурак, понял, что у него в голове вертится, но все же?

— А чего говорить-то? — молодец что стоял справа, достал из кармана смартфон.

Геннадий глянул на меня, ожидая какого-то комментария.

— Ну-у-у-у, — я почесал затылок. — Скажи, что приворот надо сделать. Девушка, мол, тебя не любит, а ты ее очень. И хочешь, чтобы вы были вместе.

— Номер, пожалуйста, — Геннадий похлопал окончательно сомлевшую Олесю по плечу. — Подруги вашей номер. И еще. Она может спросить, откуда вот этот молодой человек его узнал. Что ему ответить?

— Реклама, — прошептала женщина. — Она ее время от времени дает в газеты «Московский вестник» и «Из уст в уста». Ну и на интернет-порталы тоже.

— Лучше интернет, — подумав секунду, сказал Геннадий. — Кто сейчас из молодых людей бумажные газеты читает? Мадам, диктуйте Сереже номер, не тяните время. И так за окном почти ночь, вдруг ваша подруга рано ложится спать?

Но нет, все прошло как по маслу. Варвара, похоже, даже не удивилась столь позднему звонку и согласилась завтра же принять Сережу для того, чтобы помочь его беде. Вот только не прямо с утра, а в половине первого, что порядком опечалило Геннадия.

— Плохо, — подытожил он. — Резерва времени совсем не будет. Ладно, на этом, я так думаю, сегодня и закончим.

— А я? — проныла Олеся. — Иголку отдайте!

— Александр, вам решать, — равнодушно, без малейшей рисовки промолвил Геннадий. — Хотите — отдайте ей иголку, хотите — можем решить дело по-другому.

Я повернулся к нему, пытаясь понять, что именно безопасник имеет в виду.

— Нет-нет, — верно истолковал мой взгляд Геннадий. — Никаких крайностей. Просто отвезем ее на ближайшую остановку транспорта и там оставим. В самом деле, не сами же вы ее выпроваживать отсюда будете?

Если я сейчас не уничтожу иголку, то жить Олесе день, максимум — два. И никто ей не поможет. Не знаю почему, но уверен — предвестник смерти чует ее погибель не из-за какой-то ранее приобретенной хвори. Дело именно в порче.

Хозяин Кладбища говорил мне: «учись убивать». И вот он, практикум. Причем мне не надо мараться в крови, видеть глаза, из которых уходит жизнь. Мне не надо делать совсем ничего. Эта смерть даже не на моих руках будет, это сотворила Виктория. Я просто стою в стороне — и все.

Но — убиваю.

А еще… В какой-то момент можно будет сказать: «Морана, эта жертва тебе» и, возможно, получить шанс на победу в грядущем противостоянии с колдуном. Призрачный, но шанс.

Всего-навсего надо только сейчас сказать: «Увозите ее».

— Прости, — шевельнулись запекшиеся от сухости губы женщины, ее черные глаза-дыры, в которых уже плескалась вечность, не мигая смотрели на меня. — Прости меня. Я не хотела… Не думала… Всегда всё…

Всегда всё было просто опасной игрой — это она хотела сказать. У нас всегда все вот так и случается. Тут поиграли, там пошалили, вот и допрыгались до такого повсеместного бардака.