Новая Инквизиция V (СИ) - Злобин Михаил

Вот и получалось, что никого кроме родителей и самого Юрия у нее не было. Причем, у последнего явно находились дела поважнее, нежели скучающая в четырех стенах Маришка. И на этом фоне предложение Веры Германовны выглядело слишком уж соблазнительно.

— Вот и договорились! Скоро буду, жди. Целую, обнимаю, выезжаю!

Когда до девушки дошел смысл услышанного, то она подскочила с кровати, словно ошпаренная. Черт-черт-черт! Марина не ждала такого стремительного развития событий! Если мама приедет и застанет дома такой бардак, то грянет настоящий апокалипсис!

Звонко шлепая босыми пятками по полу, хозяйка квартиры умчалась за ведром и шваброй. Целый час она скрупулезно вымывала каждый квадратный сантиметр своего жилища, прекрасно зная паталогическую чистоплотность и педантичность Веры Германовны. Закончила девушка ровно тогда, когда дверной звонок огласил прихожую задорной трелью.

— Еще раз здравствуй, моя радость, — тепло поприветствовала гостья свою дочь и крепко обняла. — Ты чего такая раскрасневшаяся?

— Я? Э-э-э… да ничего, чаю горячего напилась. Из-за этого, наверное.

— Ох, если тебя так с чая в жар бросает, что же после вина будет? — хитро прищурилась дама.

— Какого еще вина?

— Вот этого! — с проворством фокусника, женщина извлекла из фирменного крафтового пакета стеклянную бутылку. — Надо же нам как-то настроение создать, согласись?

Выкатив глаза, Марина ошарашено посмотрела на маму. Чего это вдруг на нее нашло? Неужели Вера Германовна наконец осознала, что её двадцатипятилетняя дочь уже достаточно взрослая для алкоголя?

— Ну что ты так пялишься, Мариш? — насмешливо прокомментировала гостья этот немой ступор. — Веди меня! Где сидеть будем? В комнате или на кухне?

— М-м-м… в комнате, — заторможено отозвалась девица. — А я сейчас бокалы и штопор принесу!

Утопав за посудой, хозяйка удивленно покачала копной взъерошенных волос. Ну надо же! Ни тебе порции нравоучений, ни назиданий, ни даже инспекции холодильника… Как-то странно это все. Но еще большее потрясение ждало Марину после возвращения в спальню. Оказалось, она так забегалась, что позабыла о незаправленной кровати. И если раньше дражайшая матушка непременно бы задвинула по этому поводу целый монолог, то сейчас…

— Если я тебе постельное белье вином залью, то не жалуйся, — ехидно изрекла гостья.

— Так я… может, хотя бы покрывало накину? — робко предложила девушка.

— Да ну, вот еще! — отмахнулась Вера Германовна, — я уже устроилась! И ты рядышком садись.

Дочь забралась на свое спальное место и примостилась на скомканном одеяле, сложив ноги по-турецки. Мама приняла у нее штопор, а затем, демонстрируя недюжинную сноровку, откупорила бутылку и разлила напиток по бокалам.

— А дома ты всегда папу просила, — задумчиво подметила хозяйка, выразительно глядя на извлеченную пробку. — Жаловалась, что сил не хватает.

— Это потому что некоторым мужчинам просто необходимо чувствовать себя сильными и нужными, — без намека на улыбку ответила женщина. — Твой отец как раз из их числа. Не в укор ему сказано. На самом-то деле, у меня опыта поболее чем у него будет.

— Откуда? — вскинула брови Маришка, все еще не веря, что слышит такие вещи из уст чересчур правильной родительницы.

— Молодость, — многозначительно стрельнула глазками гостья. — Ну, давай, доченька, за нас! За прекрасный пол!

С этими словами дамы чокнулись и пригубили вина.

— Юрий совсем не такой, как наш папа, — поделилась наблюдением мама, баюкая в ладонях пузатый бокал. — Он не нуждается в пустых восхвалениях своей природной маскулинности. Его не нужно подбадривать дифирамбами, постоянно напоминая, что он мужчина. Твой молодой человек полностью самодостаточен и без этого. А еще упрям, норовист и своеволен…

— Мам, ну ты его один раз в жизни видела, — нахмурилась Марина, — а уже полноценный психологический портрет себе нарисовала!

— Хочешь сказать, что я ошиблась? — иронично посмотрела Вера Германовна на собеседницу.

— Ну-у… еще бы год назад я бы так тебе и ответила… — не стала отпираться дочь.

— А теперь?

— Не знаю…

— Ну коли так, то это лишь подтверждает мою правоту. Твой Юрий как дикий лесной зверь. Он может приходить к тебе, принимать еду с рук, давать себя погладить. Или даже иногда ночевать в твоей кровати…

— Ну мама! — возмутилась Марина, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Фигурально выражаясь! — вскинула ладонь женщина, призывая девицу помолчать. — Но это вовсе не означает, что ты его приручила. Дремучая чаща будет манить и звать его обратно. Пойми, родная моя, невозможно из волка сделать послушную дворняжку, как бы ты ни старалась. Не будет Юрий дожидаться твоего возвращения и призывно махать хвостиком, хоть расшибись. Рано или поздно, но он оставит тебя одну. Пусть даже и не по своему желанию. Поверь мне, доча, ведь я уже через это прошла.

— Ты⁈ Прошла⁈ Мам, я тебя не совсем понимаю…

— Еще до того, как твой папа сделал мне предложение, я была без ума от одного бесконечно самоуверенного и остроумного юноши…

Вера Германовна ударилась в воспоминания и на ее лицо наползла грустноватая улыбка. Складывалось впечатление, что застарелая любовная рана по сию пору будоражила сердце щемящей тоской. И для Марины это было поистине удивительно! Она всю жизнь росла, видя маму и папу вместе. Ее мозг напрочь отказывался представлять их порознь! А уж чтоб родительница еще и так нежно отзывалась о другом мужчине… просто неслыханно! Можно сказать, что мир девицы сегодня немного перевернулся.

— Вот, смотри, — привлекла женщина внимание дочки, — это Виктор. С латыни — победитель. И уверяю, он полностью соответствовал своему имени.

— Ты что, хранишь на телефоне фотографии бывшего бойфренда? — как-то слишком строго осведомилась Маришка, рассматривая экран.

— Я храню воспоминания, моя родная, — невозмутимо отсалютовала бокалом гостья. — И не вижу в этом ничего предосудительного.

— А если папа увидит?

— В запароленном облаке? — склонила голову Вера Германовна. — Очень сомневаюсь.

— И ревновать будет, — пропустила дочь мимо ушей аргумент.

— Радость моя, — строго одернула Марину женщина, — я не за твоим осуждением пришла. А если ты беспокоишься на счет отца, то вряд ли он станет сильно ревновать к покойнику.

— Оу…

— Вот об этом «Оу» я тебе и пытаюсь рассказать, доча. Когда-то я тоже влюбилась в такого же бравого вояку, как и твой Юрий. Но вместо простого женского счастья и бабочек в животе получила лишь разбитое вдребезги сердце. И знаешь, Мариш, возможно я сейчас скажу очень неприятную вещь, но ты должна ее услышать. Даже брак с Володей не сумел его собрать воедино. До твоего появления на свет я вообще опасалась, что совершила ошибку, когда уступила напористости твоего отца. Но маленький кричащий комочек, врученный мне в роддоме, вынудил дать шанс отношениям, которых я не хотела.

— Я не знаю, как реагировать… — честно призналась Маришка. — Это все… так неожиданно. Ты никогда со мной о таком не говорила…

— Решать только тебе, ненаглядная моя, — отстраненно произнесла мама, отпивая вина. — Просто помни, что первые сильные чувства останутся с тобой навсегда. И чем глубже ты им позволишь прорасти, тем больше мяса вырвут их корни из твоей души. Вот и все, что я хотела сказать.

— Кхм, мам… а этот Виктор… как он погиб?

— Отправился добровольцем на Северный Кавказ в две тысячи девятом. И живым уже не вернулся…

Вера Германовна замолкла, сглатывая ком в горле. И девушка подумала, что она сейчас пустит слезу. Но нет. Ее идеальный макияж остался совершенно нетронутым соленой влагой.

— На похоронах я услышала фразу, которую запомнила на всю жизнь, — продолжила гостья. — Кажется, ее произнес дед Виктора, сам успевший нюхнуть пороху в свое время. Он сказал: «Воинами не рождаются, воинами умирают», Мариша. И раз уж ты выбрала себе в спутники такого мужчину, как Юрий, то должна тоже над ней задуматься.