А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Яна! Привет, дорогая! Надеюсь, на этот раз вы поладили?

Мне очень хотелось сказать Ольге Михайловне, что сегодня я все-таки больше редкостная прелесть, чем невероятный хам, но, разумеется, делать этого не стоило. Да и потом — это не самая скверная оценка, которую мне могли дать. И, если уж совсем начистоту — не такая уж и необъективная. Есть во мне и то, и другое.

А учитывая то, что она была не одна, лучшим из возможных вариантов было вообще помолчать.

Судя по всему, то совещание, которое так взбудоражило банк, наконец-то закончилось, и новые собственники, раздав ценные указания, как раз надумали покинуть здание. Тут-то мы им по дороге и попались.

Рядом с Ольгой Михайловной я увидел высокого седовласого мужчину, надо полагать, ее мужа, того самого Павла Николаевича Ряжского. Да его и не спутаешь ни с кем. Есть в таких людях нечто, что выдает в них лидера. То ли костюм стоимостью в годовой бюджет иной области, то ли то, как этот костюм на них сидит. Да и не в костюме дело. Это вообще, скорее, метафизика, которую не объяснишь.

— Яна, — бархатисто произнес Ряжский, протягивая руки к моей недавней собеседнице. — Рад тебя видеть. Вот все-таки вы, Вагнеры, молодцы, всегда знаете, где надо оказаться в нужное время. Я этот банк только вчера купил, а ты уже здесь. И небось счет открываешь, а? Чтобы Петр мне потом начал говорить о том, что он был первым, кто в мой новый проект поверил, а потому ставку по кредиту ему надо делать особую, отличную от остальных, и принять в качестве залога только его честное слово.

— Чутье есть чутье. — Яна Феликсовна благосклонно приняла поцелуй в щеку. — Но тебе не стану врать — Петер еще не в курсе, что это твой банк. Но уже сегодня он об этом узнает. Как и о твоем обещании относительно ставки и залога.

— Каком обещании? — притворно нахмурился Ряжский, а после они с Яной дружно рассмеялись.

Их поддержали предправ с Волконским, и даже Косачов хихикал поодаль от нас.

— Яна общалась с вот этим молодым человеком, — пояснила Ольга Михайловна и показала на меня. — Это Саша Смолин, я тебе про него рассказывала.

— Да-да, — Ряжский окинул меня взглядом. — Помню. Многообещающий юноша. Н-да.

Сдается мне, он не разделял восторгов своей супруги по моему поводу. Хотя нет, я себе опять льщу. Не восторгов. Планов. А еще вернее — он забыл обо мне сразу же после того, как увидел, хоть я никуда и не делся, стоя рядом с ним. Ибо львы не охотятся на мух, таковы законы бытия.

И это меня тоже вполне устраивает. По крайней мере — пока.

Тем временем Яна Феликсовна откланялась и ушла, вызвав бурю эмоций на лице Косачова. Ряжский же напоследок отдавал последние указания нашему предправу.

— Вижу, Яна довольна, — отвела меня чуть в сторонку Ольга Михайловна, вызвав тем самым приступ любопытства у операционистов, с интересом наблюдавших со своих рабочих мест за всем происходящим. — Спасибо, Саша. Вагнеры, как я тебе уже говорила, наши старинные друзья. И деловые партнеры, что немаловажно.

— Да не за что, — я не удержался и искоса глянул на Косачова, который так и стоял у стены, правда, выглядел он в данный момент не так уверенно, как обычно. — Ольга Михайловна, а можно вас попросить об одолжении?

— Попроси, — немного удивилась Ряжская.

— Если вас не затруднит, сделайте мрачное лицо и грозно гляньте на того сотрудника, что в данный момент около стойки информации ошивается. Вон там, слева. Нехорошо так гляньте, сурово, с недовольством, чтобы ему заплохело совсем. Вам несложно, а коллективу приятно будет.

— Чем же это он так коллективу насолил? — поинтересовалась Ряжская, немедленно выполнив то, о чем я ее попросил. Мало того — она еще и головой покачала, как бы давая понять, что, мол «вот оно как, значит».

Беднягу Косачова ощутимо шатнуло, а цвет его всегда румяного лица сменился на асбестово-белый.

— Долгая история, — не стал вдаваться в детали я, с удовольствием наблюдая за тем, как «привлеченец» еще и зеленеть начал. — Во, во, как его заколбасило! Ух, хорошо!

— Рада, что смогла тебе услужить, — Ряжская, повернувшись к Косачову спиной, по-девичьи хихикнула. — Да, вот еще что. Мой человек вроде поговорил с твоим Силуяновым. Алеша, можно тебя на секунду?

За спиной ее мужа, который все еще что-то объяснял нашему предправу, отиралось несколько незнакомых мне людей, которых я сразу же идентифицировал как свиту при короле. Но это нормально. Странно было бы, если Ряжский прибыл сюда без своих экспертов, вроде бухгалтера или аналитика. А может, и рекламщика. Причем это только первые ласточки, они покружат и улетят. Основное веселье начнется не сегодня и даже не завтра, а через пару-тройку недель, как бумаги в ЦБ уйдут. Сначала нагрянут аудиторы, потом кадровики, а там и до изменений в миссии банка рукой подать будет. Знающие люди говорили, что оно всегда так случается при смене собственника.

Впрочем, это меня совершенно не волнует. Молнии в низины не бьют.

Алеша оказался довольно молодым человеком спортивного телосложения, что сразу сняло у меня вопрос о том, кем именно он трудится в семейной империи Ряжских. Нет-нет, я не о том. Я сразу подумал, что он отвечает за безопасность данного семейства. Хотя — кто знает? Может, и не только за безопасность одного конкретно взятого тела. Как говорит мой батя — «их нравы».

— Ты же пообщался с местным шерифом? — строго спросила у него Ольга Михайловна.

— Попробовал, — подтвердил Алеша, цепко ощупав меня взглядом. — Получилось плохо.

— Он настолько глуп? — уточнила Ряжская. — Или дело в чем-то другом?

— Как по мне — он вообще не очень неадекватен, — бойко отрапортовал Алеша. — Ну или как минимум с хорошими тараканами в голове. Мне показалось, он даже не очень понимал, кто я такой и зачем пришел. Причем это не похмелье, человек просто не в себе. Так что, Ольга Михайловна, не знаю, как здесь обстоят дела с финансами и кредитами, но безопасность сильно не на уровне. Так-то парни вроде стоят, службу несут, но подчиненные без начальника как курица без головы. По двору она бегать какое-то время сможет, но без конкретной цели и направления.

Ряжская выслушала его, а после уставилась на меня. Прямо вот глазами сверлить начала.

— То есть вчера этот человек тебя помытарил, причем находясь в трезвом уме и твердой памяти, а сегодня он похож на овощ, — медленно произнесла она. — Причем это не похмелье. Интересно выходит. Никогда подобного не видела.

— У каждого бывают трудные времена, — иезуитски произнес я, потупился и вздохнул. — Вот и Вадим Тольича накрыло.

— Менять надо вашего Вадим Тольича, — деловито заявил Алеша. — Пока банк еще хоть как-то стоит. Ну ничего, я этот вопрос на свой контроль уже поставил.

— Остальные ребята тут нормальные, — заступился я за охранников. Они мне зла сроду не делали, а я добро всегда помню. — Их-то увольнять не надо.

— Толковых не уволим, — расплывчато ответил Алеша, а после, приложив руку к уху сказал: — Третий, мы выходим. Готовность раз.

И верно — Ряжский уже закончил общение с предправом и обменялся с ним рукопожатием.

— Ты телефон себе купил новый? — строго спросила у меня Ряжская. — Купил? Хорошо. Все, на созвоне.

И она поспешила вслед за мужем, причем на ходу, нахмурившись, погрозила пальцем все тому же многострадальному Косачову, который только что по стенке после этого не сполз.

— Надо выпить, — дернув щекой, а после опасливо ее пощупав, деловито сказал Волконскому предправ, как только за новыми собственниками закрылась дверь.

— Немирову и Чиненкову звать? — уточнил Дмитрий — Или так, в мужском кругу?

— Без них посидим, — подумав, ответил предправ. — Немирова не пьет, а в Чиненкову цистерна влезет, на нее спиртного не напасешься. Пошли уже.

После их ухода ко мне на негнущихся ногах подошел Косачов и жалобно спросил:

— Саш, а чего Ряжская на меня зла? Я же с ней даже не знаком.

— Точно не сформулирую, — сочувственно проговорил я. — Но мне лично показалось, что она от тебя не в восторге. Так и сказала — «не знаю, Александр, как тут у вас с финансами и кредитом дело обстоит, а вот привлечение новых клиентов сильно не на уровне». Полагаю, что она последние месяцы негласно информацию обо всех ведущих сотрудниках собирала. И твое досье оказалось не ахти. Думай, Косачов, думай, где напортачил. Я, конечно, попробовал за тебя заступиться, но у меня вес не тот в ее глазах. И еще — болтай поменьше, вот мой тебе совет. Много говоришь, Витя. Очень много.