Крайние меры (ЛП) - Харпер Хелен

— Люси всё равно могла оказаться мужчиной, — замечаю я.

— Нет. Я знаю, как женщины пишут. Это определённо была женщина.

Я не уверена, что могу доверять ему в этом вопросе, но пока готова оставить всё как есть.

— Зачем кому-то желать твоей смерти?

— Я не знаю. Я хороший мальчик, — он невинно моргает, глядя на меня.

— Хороший мальчик, который занимается хитроумной подпольной магией и который чуть не лишился всей своей крови.

Он выпячивает нижнюю губу.

— Должно быть, это из-за заклинания.

— Как долго длится эффект?

— Я тебя умоляю. Я профессионал. Оно перманентно. Примени эту штучку, и, поверь мне, у тебя больше не будет детей.

Я опешиваю.

— Ты хочешь сказать, что ты не просто торгуешь? Ты создал заклинание?

— Конечно. Другого такого заклинания нет, — говорит он, но затем его лицо скисает. — Да, они пытались убить меня из-за этого заклинания.

Возможно. Но это не объясняет, почему они — кем бы «они» ни были — также пытались повесить на меня его убийство. Или почему им удалось убить почти всех в моей компании. Или что могло сделать Тэма причастным к этому. Всё это кажется таким мерзким и очень, очень мелочным.

Я помню, как Тэм однажды сказал мне кое-что о сексе и деньгах. Я только что присоединилась к «Крайним Мерам» и выразила своё разочарование по поводу отсутствия разнообразия в заданиях, которые мне давали. Он рассмеялся и сказал, что, по сути, никогда и не было никакого разнообразия, что дела всегда сводились либо к одной, либо к обеим вещам: сексу и деньгам. Я, конечно, вижу здесь сексуальный элемент, но это кажется несущественным. Из того, что рассказал мне О'Ши, складывается впечатление, что это больше связано с властью. А власть равна деньгам. Мне нужно начать с этого и разыскать его первоначального клиента.

— Сколько тебе платили? — спрашиваю я.

Прежде чем О'Ши успевает ответить, начинает звонить телефон. Мы оба подпрыгиваем. Я вскакиваю на ноги и начинаю искать источник звука, в конце концов обнаруживая старомодный телефон с Микки-Маусом на краю дивана.

— Ты не знаешь, где твой собственный телефон в твоей собственной квартире?

— Это, чёрт возьми, не моя квартира, — огрызаюсь я и снимаю трубку.

— Это я.

Я испытываю облегчение.

— Как раз вовремя.

— С твоей квартирой всё в порядке. За ней следят, но внутри нет очевидного погрома.

Я киваю. В этом есть смысл. Было бы слишком подозрительно, если бы квартиру главной подозреваемой в убийстве ограбили в тот же день. Кража моих наручников явно была совершена тайно. Мне действительно неприятна мысль о том, что кто-то рылся в моих вещах. Я вспоминаю о своём ящике с нижним бельём и содрогаюсь.

— У тебя осталось всего три ночи на Маркмор.

— Ладно, — к тому времени я либо буду в морге, либо придумаю что-нибудь другое. — Мне нужно, чтобы ты ещё кое-что сделал.

— Мне нужно сделать домашнее задание.

— Уже четыре часа утра!

— И что?

Капризы подростков.

— Это не займёт много времени, — говорю я, надеясь, что это звучит убедительно.

Раздаётся тяжёлый вздох.

— Хорошо. Что?

— Найди кое-кого по имени Люси.

Я снимаю телефонную трубку, досадуя на то, что кабель слишком короткий, когда я пытаюсь протянуть его через всю комнату, и подношу трубку к уху О'Ши.

— Ты расскажешь собеседнику на том конце провода, как получить доступ к твоему личному чату, — говорю я ему.

— Кто на том конце провода?

— Просто расскажи.

Глава 7. Хакер

Впервые я познакомилась с Rogu3 три года назад, задолго до того, как услышала о «Крайних Мерах». Тогда ему было одиннадцать лет, сейчас ему четырнадцать. Я заранее в ужасе от того, каким он будет, когда наконец станет взрослым.

В то время я работала следователем по страховому мошенничеству в одной из тех крупных безликих компаний, для которых главное — прибыль. Это действительно ужасная работа, и я ненавидела каждую её минуту. Они часто были рады выплачивать небольшие суммы, поскольку чувствовали, что это придаёт им «честный вид». Однако, когда речь заходила о более крупных суммах денег, начиналась совсем другая история.

Организация занималась в основном страхованием жизни. Базовый пакет охватывал случаи смерти в результате несчастных случаев, таких как автокатастрофы, а также смерть в результате длительных (хотя и никогда ранее не диагностированных) заболеваний. Пакет «Премиум» включал гораздо более широкий спектр страховых случаев, таких как смерть от травм. Программа также предусматривала выплату в случае, если ваш близкий человек оказался непреднамеренно обращён в вампира. Они назвали это «косвенной кончиной» — шишкам в компании нравились эвфемизмы. Клиенты массово оформляли премиум-пакет. В то время я подозревала, что всё дело в тщательно подготовленных статьях в СМИ о беспомощных жертвах, которых обратили, когда они ходили по магазинам или гуляли с детьми в парке. Конечно, всё это было чепухой. Каждая из вампирских Семей набирает новых членов только раз или два в десятилетие, в зависимости от уровня их выбытия. И никогда не бывает недостатка в добровольцах или «вампетках», как называют людей-прихлебателей. Ни одна Семья не была бы настолько глупа, чтобы случайно обратить кого-то, кто всего лишь занимался своими повседневными делами.

Хитроумно, что страховые полисы премиум-класса считались недействительными, если кто-то добровольно отдавал себя в руки кровохлёбов. Допустим, вы умирали долгой и мучительной смертью от рака, и вам посчастливилось попасть в программу Семьи по набору, и вас выбрали для обращения, тогда ваши близкие ничего не получали. Если вы предпочитали тихую смерть, им полагалась щедрая выплата. Я понимаю, почему многие так старались добиться этой альтернативы. Немногим это удавалось. Имея такой большой выбор, Семьи могут позволить себе быть разборчивыми. В очереди стоит множество людей, которые не больны; они хотят стать вампирами из-за леденящей душу жажды крови или желания продлить свою жизнь.

Однако гениальность страховой компании по-настоящему окупалась в том, что, как только вас принимали в Семью, вы исчезали. Вопреки распространённому мифу, только новые вампиры уязвимы к солнечному свету. Чтобы защитить их от дневного света и держать подальше от широкой публики, потому что они не могут контролировать своё желание пить кровь, новобранцев часто не видят в течение многих лет после их превращения. Даже когда им наконец разрешают вступить в контакт со своими близкими, немногие решаются на это, предпочитая оставаться погружёнными в новую жизнь, которую они выбрали для себя. Вампиры известны своей преданностью, а их Семьи хранят молчание о том, был ли кто-то принят или нет. Отчасти это объясняется их собственной политикой и нежеланием, чтобы конкурирующие Семьи видели, так сказать, доступную новую кровь. Но я слышала, что это ещё и потому, что часто новобранцы не выживают после первоначального обращения.

Для страховщиков это мечта, ставшая реальностью. Если никто не может доказать, что вы обращены, то никто не сможет доказать и обратное — так что страховщикам не придётся платить. Конечно, это работает только в отсутствие тела, но если, например, вы столкнулись с деймоном Какос и у вас был страховой полис премиум-класса, тела в качестве доказательства не осталось бы, и никто не получил бы деньги. Страховая компания отправила бы стандартное письмо, информирующее настоящую семью о том, что, по всей вероятности, жертва добровольно стала вампиром, и деньги выплачены не будут. Приносим все надлежащие извинения и бла-бла-бла.

Помимо демонов Какос, есть и другие трайберы, которые также впечатляюще осмотрительны в отношении останков своих атак. Однако, учитывая, что подавляющее большинство из них относится к категории «живи и давай жить другим», у меня были сильные подозрения, что компания заплатила некоторым менее привередливым представителям трайберов (и, вероятно, людям тоже) за то, что они избавились от многих трупов людей, умерших от естественных причин. Я так и не смогла этого доказать. Они были — да и сейчас остаются — слишком умны, чтобы оставлять следы. Но когда я там работала, там было невероятное количество людей, чьи тела так и не нашлись и чьи страховые полисы в результате были аннулированы.