Целитель 4 (СИ) - Романович Роман

— Как-то слишком много сложностей для простого любопытства. Или то, что вы с Ариной оказались в этом ресторане, случайность?

— Случайность, — улыбнулась она. — Или ты думаешь, что ради встречи с тобой я настолько заморочилась, что навела справки, пошла в школу меча, познакомилась с Ариной, и мы вместе с ней пошли сюда, чтобы передать приглашение?

О как.

Надо сказать, что Эмма — девушка красивая. Красивая, дорогая, выглядящая на все сто. При этом юная. На вид ей лет семнадцать, максимум восемнадцать. Со светлыми волосами, в красном платье — она выглядело жуть как хорошо.

При этом, смотря на неё, я постоянно диссонанс ловлю. Мимика, жесты, этот спокойный, глубокий и даже в какой-то степени подавляющий, при этом насмешливый взгляд. Пока первое впечатление — что она куда более зрелая внутри, чем должно быть в её возрасте.

А её вопрос… Точнее, интонации. Она одновременно дала понять, что именно так оно и было, Эмма заморочилась, но при этом я почувствовал, что, конечно же, такого ни в коем случае быть не может, чтобы аристократка её уровня заинтересовалась таким парнем, как я.

Ещё почему-то я чувствовал легкое волнение, смотря в её глаза. Не моё тело выдало очередную реакцию на красивую девушку, а именно я, взрослый мужчина, почему-то ощущал, как внутри что-то легко-легко скручивает. Но при этом — никакого раздражения. Как нежить она не ощущалась. Да и я бы это ещё в первый раз ощутил.

— Нет, как я мог такое подумать, — ответил ей. — Просто мне, обычному парню, непривычно, что на меня обратила внимание девушка столь высокого уровня.

— Ты считаешь себя обычным? — спросила она.

— Более чем.

— Для сироты, который явился из ниоткуда и сразу попал в ученики к сильнейшему целителю нашего княжества, это излишне скромная формулировка.

Да она же надо мной просто издевается. Не прямо, тонко, но издевается ведь.

— Почему же сразу? Сначала я работал в этом замечательном заведении посудомойщиком.

— О чем и речь. Выдающийся карьерный путь за столь короткий срок. От посудомойщика до святого — всего за месяц! — улыбнулась она.

— Госпожа склонна верить всяким сплетням? — изогнул я бровь.

Кажется, этот любимый жест Арины ко мне надежно прицепился.

— Почему же сразу сплетням. Об этом и в газетах писали, — улыбнулась она.

Отчего волнение с новой силой накатило.

— Святой — это точно сильное преувеличение, — ответил я.

— Думаешь? — наклонила Эмма голову, продолжая смотреть этим своим гипнотическим взглядом.

— Уверен.

— Жаль. Упоминания о святых прошлого не сохранились. То ли из-за общего невежества, то ли из-за чьей воли, — говорила она медленно, и я ощутил, будто в чужие сети попадаю.

Она что, воздействует как-то на меня? На всякий случай зачерпнул Кровь из Источника и по телу распределил. Легче не стало. Кажется, это её природная харизма или способность, о которой я ничего не знаю.

— К сожалению, в истории я не силен, — ответил ей, думая, что же этой особе понадобилось.

— Так это же отлично, — обрадовалась она. — Вот мы и нашли тему для разговора. Историю я очень люблю, поэтому, надеюсь, смогу чем-то удивить.

— Да? — показал я заинтересованность, подыгрывая. — Кто же тогда такие святые? Хотелось бы разобраться, кем меня так легко прозвали.

— Я знаю два определения, которые, как мне кажется, имеют шансы оказаться правдивыми, — говорила Эмма плавно, завораживающе.

Тут нам принесли еду, и мы оба отвлеклись. Откладывать Эмма не стала, взялась за столовые приборы, и я отметил, что у неё очень изящные руки.

— Первое, — заговорила она, — это то, что слово святой идет от слова святость. То есть речь о человеке исключительно высоких нравственных принципов. Второе — то, что слово идет от слова свет. То есть в буквальном смысле светлый, чистый. — Эмма сделала паузу, выразительно на меня посмотрев и попутно закинув в рот кусочек салата.

Сделала она это настолько изящно, что мне такого никогда не достичь. И губы у неё пухлые, мягкие…

Стоп. Кажется, это становится проблемой. Не о том мне думать надо. К чему этот разговор?

— Не находишь, что это на тебя похоже? — спросила она.

Улыбка у меня вышла вполне искренней.

— Боюсь, до высоких нравственных идеалов мне далеко.

Как и всему этому миру, в котором приходится регулярно драться и опасаться не только нежити, но и людей.

— Насчёт света тоже не совсем понятно.

Я лукавил. Оба пункта были мне предельно ясны. Высокая мораль, Служение, чистая Кровь, которая как раз светится. Вот о чем она толкует.

Только вот Аристарх Павлович упоминал, что тема табуирована и её не стоит упоминать. Эмма же спокойно говорит об этом с посторонним человеком, днем, в ресторане.

Надеюсь, это не какая-то изощренная подстава.

А то ведь моему врагу служат не только разумные мертвые, но и всё ещё живые. Поэтому Эмма вполне может играть за другую сторону и выводить меня на чистую воду. Ну, или просто составлять мнение, что это за зверек такой попал в её поле зрения.

— Это вроде бы очевидно, — снова улыбнулась она, и у меня натурально ладони вспотели. — Ты используешь очень чистое Масло. А о том, что молодой целитель отказывается брать деньги и готов работать за так — кто только не говорит. Второй Аристарх Павлович. Вот как тебя называют.

— Это преувеличение. До наставника мне далеко, а деньги — беру.

— Врут слухи, ох, врут, — заулыбалась Эмма, бросив на меня насмешливый взгляд.

Странная девушка. Не говорит, чего хочет, при этом опасные темы поднимает.

— Изрядное преувеличение в них точно есть, — надеюсь, я это сказал достаточно равнодушно.

Эмма только лишь подарила мне очередную улыбку, от которой сердце нервно забилось.

* * *

Оставшаяся встреча прошла за разговором ни о чем. Эмма переключилась и перешла на светские темы. Даже погоду обсудили.

Что также ставило меня в ступор. Всем подряд. Я весь разговор ощущал что-то такое, что никак не мог сформулировать и уловить. Это помимо своих реакций, которые тоже непонятно откуда брались. Как будто я был готов вот-вот влюбиться в девушку. Нет, она обладала достаточной красотой, чтобы шестнадцатилетний парень влюбился мгновенно, но я-то давно уже не парень.

Неужто природа молодого организма даёт о себе знать? Если так, то это проблема.

Воздействия тоже обнаружить никакого не удалось.

Разговор закончился легко. Эмма попрощалась и выразила надежду, что если ещё раз попадет в беду, то столь умелые целители окажутся не заняты. Добавила, что была рада встретиться со столь скромным и талантливым юношей.

И снова у меня возникло четкое ощущение, что она издевается. Будто знает обо мне куда больше.

Когда она ушла, я задался вопросом, что это было, и понадеялся, что наши дороги никогда не пересекутся. После чего быстро выкинул встречу из головы и направился на вокзал, на встречу с Демьяном.

Парень воспринял нашу поездку в свой выходной двояко. Его откровенно напрягло, что нужно ехать к кочевникам. Но в то же время руки-то у него чесались. В итоге он воспринял это как аскезу и возможность помочь людям. Что правильно. Осталось найти самих кочевников и, как просил Аристарх Павлович, не влипнуть в неприятности.

Но разве возможно? Не в моем случае уж точно.

От ресторана я к метро направился и ощутил… Нежить. Легкое чувство раздражения меня кольнуло со стороны спины.

Дергаться, суетиться и уж тем более с выпученными глазами оборачиваться я не стал. Спокойно пошёл дальше. Источник раздражения — за мной. Был вариант, что это случайная встреча. Мало ли, разумная нежить вполне может гулять по городу. Я попытался выследить, кто это, но не преуспел. На пешеходных поворотах покрутил головой, через стеклянные витрины магазинов пробовал разглядеть кого-то подозрительно, но нет. Ощущения тоже не помогали. Точное направление я ощущал с трудом. Про расстояние также ничего сказать не мог.