Агентство «Экзорцист»: ALBEDO - Михаил Ежов

— Чтобы это понять, нужно разобраться, что такое счастье. Думаю, каждый считает по-своему. Для меня, например, это насыщенная гордость. Позвольте я сразу поясню. Если бы я считал себя лучше и могущественнее всех на свете, я был бы счастлив. Думаю, большинство сказало бы, что стремиться к абсолютной власти есть зло. Что ж, возможно, они были бы правы. Это не имеет значения.

— А что имеет? — спросил я.

Похоже, у мужика мания величия.

— Идея зла не может прийти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности. Тот, в чьей голове родилось больше идей, действует больше других. Из-за этого гений, прикованный к офисному столу, обречён умереть или сойти с ума — так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от инсульта. Страсти — не что иное, как идеи при первом своем развитии. Душа знает, что без гроз постоянный зной солнца её иссушит.

Боже, что он несёт?!

— Значит, без власти вы бы не чувствовали себя живым? — спросил я.

— Именно, господин Блаунт, именно! Лишь живущим. Этого мало. Наверняка вы и сами ощущаете временами нечто подобное, иначе зачем вам рисковать жизнью? В вашем-то социальном положении.

— С кем же вы играете? Не с такими же, как Бурман, Флакс или Вернер?

Редверс рассмеялся. В глазах у него мелькнули злые огоньки.

— Конечно, нет! И даже не с такими, как вы, уж простите. Люди — просто инструменты. Нет, ставка куда больше, чем души любителей поиграть со смертью. Зачем они мне без высшей цели?

— И какова же она?

Редверс прищурился.

— С чего бы мне отвечать?

— Да с того, что она мне, кажется, известна.

Банкомёт снисходительно улыбнулся. Не поверил.

— Ну, так поделитесь своей догадкой.

— Думаю, при помощи машины, которую вы прячете в подвале, вы собираетесь подчинить душу одной из принцесс, а затем шантажировать Императорский дом. Таким образом вы обретёте ту власть, которая, как вы полагаете, сделает вас счастливым. Вот только мне хотелось бы знать, как вы расплатитесь с Преисподней за то, что вас научили, как изготовить эту…

Я не договорил, потому что Редверс медленно поднялся из-за стола. Лицо у него совершенно изменилось: сквозь человеческие черты проступило то звериное, что я заметил раньше: надбровные дуги увеличились и выдвинулись вперёд, нос уменьшился, а челюсть вытянулась. Глаза же стали раскосыми, с вертикальными зрачками.

Изо рта, а вернее, пасти, раздалось низкое рычание.

— Как ты… пронюхал?! — голос у Редверса тоже изменился: теперь он заставлял воздух в комнате вибрировать.

— Догадался! — я сунул руку в карман, где лежал меч.

— И пришёл сюда сказать мне об этом? Не подумал, что можешь подохнуть?!

— Сначала вы должны мне сто тысяч, — старясь говорить подчёркнуто спокойно, ответил я. — Таков договор. А вам ли не знать, что нарушать его нельзя.

Редверс вдруг успокоился. Лицо его приобрело прежний вид. Даже удивительно, насколько быстро происходила трансформация: словно кости черепа не участвовали в ней, а изменения были лишь иллюзией.

Банкомёт сел в кресло, вцепившись пальцами в подлокотники — только это и выдавало его ярость.

— Вы их получите, господин Блаунт! — сказал он глухо. — Я расплачусь с вами немедленно! Вы, смертные, — жалкие букашки! А вы — ещё и мертвец!

Глава 73

— Помнится, вы говорили, что сами не убиваете.

— Для вас я сделаю исключение.

Редверс с грохотом выдвинул ящик стола и вынул четыре пачки банкнотов.

— Ваш выигрыш! — объявил он, придвигая их ко мне.

Я не шелохнулся. Мне пришла в голову идея. Выпустив меч, я переместил руку так, чтобы она оказалась ближе к кобуре.

— Как насчёт ещё одного пари? — спросил я. — Ставлю, что убью вас не больше, чем… скажем, тремя выстрелами.

Редверс оскалился. Зубы у него были треугольные, как у хищника.

— Сто тысяч против вашей души?

— Именно.

— Но если убьёте, кто заплатит проигрыш?

— Положите деньги на стол. Я возьму их, если выиграю. Только прошу написать записку, чтобы меня не обвинили в убийстве с целью ограбления.

Редверс смерил меня оценивающим и слегка насмешливым взглядом.

— Что ж, — проговорил он, беря ручку, — почему бы и нет? Получить вашу душу будет даже приятней, чем просто прикончить.

— Я ведь правильно понимаю, что в случае, если я всё-таки проиграю, вы не станете ускорять мою кончину? Помнится, вы говорили мне на этот счёт.

Редверс прищурился.

— Думаете избежать таким образом смерти?

— Насильственной и по вашему почину.

— Так и быть. Если проиграете, живите, сколько отпущено.

Редверс взял лист бумаги и быстро написал несколько строк.

— Устроит? — он протянул мне документ.

Я пробежал его глазами, одновременно приглядывая за Редверсом. Тот ждал с кривой ухмылкой.

— Вполне, — кивнул я, кладя бумагу на стол. — А деньги?

Банкомёт выложил из ящика ещё четыре пачки банкнотов.

— Пересчитаете? — спросил он язвительно.

— Я вам доверяю. Можно задать один вопрос?

— Что-то непонятно? — скривился Редверс.

— Душа должника достаётся вам после его смерти, так? Как же вы собираетесь поработить душу одной из принцесс при помощи своей машины?

— Я мог бы оставить вас терзаться этой загадкой в последние минуты вашей жалкой жизни, господин Блаунт, — сказал банкомёт, — но, так и быть… На каждую сотню душ, доставшихся мне по правилам, которые вам известны, я могу взять одну, не дожидаясь смерти владельца. Правда, для этого он должен находиться рядом с машиной. Вот и всё.

Редверс снова потянулся к ящику стола, но не закрыл его, а достал из него «Глок» и направил на меня.

Я ожидал чего-то подобного и понимал, что банкомёт не в том настроении, чтобы тянуть с убийством, а потому заранее создал воздушный щит. Пуля остановилась в десяти сантиметрах от моего лица и упала на пол. Редверс непонимающе нахмурился.

— Душновато стало, да? — заметил я. — Попробуйте ещё разок.

Редверс выстрелил снова — с тем же результатом. Лицо его побледнело.

— Какого чёрта?!

— Это вы спросите там, куда отправитесь.

Вытащив револьвер, я навёл его на банкомёта. Тот выпустил оставшиеся пули, и пистолет сухо защёлкал.

Я выстрелил, целясь в лоб. Редверс рухнул в стоявшее за столом кресло,