Замечательный предел - Макс Фрай
Замечательный предел читать книгу онлайн
Что мы знаем об этой книге?
Что это последняя, третья часть. Хотя продолжение, конечно же, следует. Но книгой оно не станет. Продолжение этой истории нам предстоит не писать и читать, а жить. Потому что наилучший финал – приближение к пониманию, что финала не может быть.
Миша (Анн Хари) пожимает плечами (и наливает в кружки глинтвейн):
– У нас есть список цивилизаций, представителей которых нельзя информировать о существовании Сообщества Девяноста Иллюзий. Тем более обучать языку. Он длиннющий, но там совершенно точно нет пункта «несбывшиеся вероятности», так что я ничего не нарушу, если чему-то тебя научу. Что твои руки – лучшие в мире, не сомневаюсь. Во всех мирах! И когда говорить, а когда промолчать, потому что сейчас на это сил не хватает, сообразишь, не маленький. Соображаю же как-то я сам. Но как тебя научить, если честно, не представляю. В смысле не ты тупица, просто я никогда никого ничему подобному не учил. Ай, ладно. Пока не попробуешь, не узнаешь. Хочешь, начнём с самого трудного звука? Если его одолеешь, значит точно справишься и с остальным.
Лех говорит:
– …
Это он пробует произнести (промолчать) неразличаемый ухом, но несомненно существующий звук, в момент произнесения которого у говорящего и слушателей всё внутри останавливается – биение сердца, ток крови, дыхание, мысли – только на долю секунды, так что сознание не успевает зафиксировать этот сбой.
– Ни черта у меня не выходит, – мрачно констатирует Лех.
Миша (Анн Хари) смеётся:
– Потому что выпил пока слишком мало. Надеюсь, на дне кастрюли тебя поджидает успех. А если серьёзно, такое быстро и не должно получаться. Нужно время, чтобы пересонастроить дыхание с волей на новый лад. Чтобы правильно произнести этот звук, надо родиться в Сообществе Девяноста Иллюзий. Или в пластичной реальности типа Эль-Ютокана, уроженцы которого где ни окажутся, мгновенно переходят на местные языки. Но быть ведьмой тоже годится, я думаю. Перерыв?
Лех говорит:
– Перерыв.
И падает, но, слава богу, не в обморок и не на пол, а просто в кресло. Одним глотком допивает оставшийся в кружке остывший глинтвейн. Звучит красивая музыка. То есть она на самом деле звучит!
Лех и Миша (Анн Хари) ошеломлённо оглядываются по сторонам. Наконец Лех говорит:
– Это радио. Радио, твою мать! Я не помню, когда оно перестало работать? Уже при тебе? Ай, ну да. Когда радио замолчало, потому что в исчезающем мире не стало радиоволн, ты уже так долго был с нами, что мы вместе его оплакали. Ты, я и Аньов. Втроём.
– Айвёр поёт, – улыбается Миша (Анн Хари). – Девчонка с Фарерских островов. Я в музыке ТХ-19 совершенно не разбираюсь, но всё, что у Даны в баре часто играет, выучил практически наизусть.
Лех говорит:
– Я тоже эту песенку знаю. Много раз слышал в Гданьске. Летом, когда всё нараспашку, я специально под окна баров музыку слушать ходил. И каждый раз, когда звучал её голос, думал: какая хорошая девочка, как у нас родилась. А может, действительно наша? По голосу в записи хрен разберёшь. Если бы я её встретил на улице, тогда бы точно сказал. Ладно, это сейчас неважно. Главное – заработало радио. Радио снова стало возможным! Не понимаю, как.
– А кстати, – оживляется Миша (Анн Хари), – я же дома иногда слышал, как где-то за стенкой работает радио. Слишком далеко, слишком тихо, ни слов, ни мелодии не разобрать. Но я почему-то не особенно удивлялся. Занят был, рисовал.
Лех говорит:
– Я, конечно, надеялся, что радио останется навсегда. Но три минуты тоже не хрен собачий. В смысле для начала сойдёт.
– Три с половиной минуты, – улыбается Миша (Анн Хари). – Я, не поверишь, засёк. Надо немедленно выпить за радиоволны, за Айвёр, за нас с тобой. И на всякий случай за Шрёдингера. Он тут явно главное локальное божество. А мы – его котики. Кастрюля, где твоё дно?
Лех говорит:
– Эй, исландские кресла, конечно, зашибись какие удобные. А всё равно не не надо тебе здесь спать. Я серьёзно. Ну его к чёрту. Не стоит так рисковать. Давай, дорогой, проваливай. Хотя знал бы ты, как сейчас мне неохота тебя отпускать!
– Я здесь пару раз уже спал, – зевает Миша (Анн Хари). – И, как видишь, со мной всё нормально, не уснул навсегда. Но ладно, ты ведьма, тебе виднее. Нельзя так нельзя. Эй, чего ты так смотришь? Думаешь, меня подменили? Не горюй, я такой же вредный, как раньше… ещё недавно точно был вредный, у меня есть свидетели, имя им легион. Просто слишком устал, чтобы спорить. Да и, знаешь, от счастья характер здорово портится. В смысле наоборот.
Лех говорит:
– Это вообще интересно. Ты так и не понял, что такое «стабильность», а всё равно словами сперва её подкрутил как надо, а после вернул всё назад. Вот это, я понимаю, настоящий гуманитарий! Ладно, иди уже спать. И давай поскорей возвращайся. Во-первых, мы с тобой так хотим. Во-вторых, это просто красиво: я тут постоянная, ты переменная. Ух, мы вместе дел натворим! Детям когда-нибудь станут рассказывать волшебные сказки про Игрека, который к Иксу в гости ходил. А в-третьих, ты обещал надо мной издеваться. Звукам вашим ужасным беззвучным учить. Взамен могу страшно ругаться по-польски. Бартер! Ты, спорим, в своём заоблачном университете для суперагентов такое не проходил. Заодно воскресим твой тяжёлый характер. Это будет наш первый совместный успех.
– Как же мне все эти годы тебя не хватало! – смеётся Миша (Анн Хари).
– … – отвечает Лех.
Вильнюс, апрель 2022; Лейн, лето второго года Этера
Миша сначала набрал Юрате, потом спохватился, что утро, а она просила не звонить по утрам. Поспешно сбросил звонок, но Юрате перезвонила сама. Сразу сказала:
– Не извиняйся, почти одиннадцать. И я не сплю.
– Ну хорошо, – вздохнул Миша. – Но всё равно прости пьяного дурака.
– Пьяного? – рассмеялась Юрате. – Ты серьёзно? То есть, вот настолько прекрасно вы с Лехом ночь провели?
– Да. Представляешь, ужрались одним глитвейном, без добавления рома и коньяка. Я думаю, из-за радио. Оно заиграло и наполнило нас мистическим ужасом. Нет, скорее всё-таки ликованием.
