О дивный чуждый мир - Анна Ледова

не уходить, – мурлыкнул нейр. – Вот только сильно бы вы обрадовались, проснувшись сейчас со мной в одной постели? А вчера, помнится, сами на этом настаивали…

Римми, чуть поднапрягши память, распахнула второй глаз и замерла. И съехала с головой под одеяло, застонав.

– Могли бы и спасибо сказать, что стойко выдержал ваш страстный напор. Знаете, просыпаться под запах перегара с человеком, который ещё даже не протрезвел, но уже тебя ненавидит… Что вы с алкоголем не дружите, я понял уже со второго вашего бокала.

Римми издала неразборчивое бульканье под одеялом.

– Что вы сказали?.. Могу ли я снять похмелье? О, и даже «пожалуйста»? Ну-у, не знаю, Аримантис вей Дьечи… Вы ведь и сами маг. Первой категории, как не устаёте всем об этом напоминать.

– Я не умею выжигать яды из крови, – жалобно пискнула девушка, высунув голову. – Я даже мэтра Нивжича не смогла привести в чувство, когда вас ранили. Сложно вам, что ли?

– Ничуть, только пальцами щёлкнуть, – улыбался во все зубы нейр. – Но… Простите, моя дорогая недолюбовница, это мы вчера уже обсуждали. Последствия выбора, Аримантис вей Дьечи. Примите их стойко, как истинный маг. Первой категории. Кстати, о мэтре Нивжиче… Может, к нему обратитесь за помощью? Он живёт всего в нескольких минутах ходьбы от замка. Дойдёте сами или проводить?

– Да вы издеваетесь, что ли?! Его самого трезвым никто в городе уже месяца полтора не видел…

– Ну, может, как собутыльник пригодится… Что ж, тогда ничем больше помочь не могу, – Александр сокрушённо развёл руками. – Завтрак уже накрыт, спускайтесь. А я через полчаса встречаюсь с Михелем в вашей хибарке. Кажется, помимо вина, вас это тоже вчера интересовало. Что ж, не смею больше мешать вам предаваться похмельным мукам…

– Меня подождите! – сорвавшимся голосом крикнула Римми в удаляющуюся спину нейра.

Через двадцать минут относительно посвежевшая Римми спустилась в столовую. От запаха еды воротило, но девушка заставила себя выпить куриный бульон, который только ей и подали.

– Может, винишка? – заботливо спросил нейр, оторвавшись от газеты. – Сразу полегчает.

Римми подавила рвотный позыв, наградила Александра тяжёлым взглядом и потянулась за кофе.

– А скажите мне вот ещё что, Аримантис вей Дьечи. Вчера как-то не успел спросить, оглушённый вашей неземной красотой, к тому же упакованной с таким вкусом и тщанием… Вчера, после визита вашей тёти, вы заходили к этому вашему коновалу?

– Вам-то какое дело? – вскинулась Римми. – И ничего он не мой!

– До него – абсолютно никакого. Меня волнует другое: были ли вы у Кнокписов. А точнее: покинула моя несостоявшаяся родственница Рате-Скуоль сразу или же осталась погостить у подруги юности. Вряд знатную нейрин прельстили бы наши убогие гостиницы… Боги, Римми, да приходите уже в себя и перестаньте хлопать глазами! Ещё раз: я про вашу тётю и Кнокписов, которым с некоторых пор не посчастливилось делить дом с не-вашим коновалом.

Соображала Римми сейчас действительно туго.

– Вчера не заходила… А… Почему это вас?..

– Видите ли, ни в Эттсене, ни в Эбендорфе пока не знают, что Рате-Скуоль постигла та же участь… Я про Слияние. И лучше бы это так и оставалось. Кажется, я вам недавно доступно объяснил почему. Вот я и думаю: удалось ли мне в достаточной степени шокировать вашу дорогую тётушку, чтобы она, сверкая пятками, убралась из этой прекрасной глуши, не особо вникая в то, что происходит в городе. За госпожу Кнокпис я спокоен: в её голове не так много мыслей; и те, в основном, касаются нарядов и брачных сплетен. А в остальном – там восхитительная пустота, разломы её точно не интересуют. Что же касается нейрины Курстлебен, то с прискорбием должен признать, что ваша тётушка гораздо сообразительнее своей подруги…

Теперь и Римми сообразила, какие последствия для Рате-Скуоля может иметь визит тёти. Тем более если покинула она его, переполненная гневом на нейра…

– А… нельзя догнать её? Ну… повлиять… Вы же можете! Умеете, в смысле! Ну, магией…

– Аримантис вей Дьечи, ну что вы как маленькая, – с укором взглянул нейр Мортестиг. – Уж нейры-то могут себе позволить купить хорошую ментальную защиту, даже если не способны поставить её сами. А на вашей тёте она есть. И такое вмешательство сразу заметят. Знаете, я уже начинаю сомневаться в вашей хвалёной первой категории…

Римми смутилась. Посмотреть на тётю магическим зрением она просто не догадалась.

– А… и что теперь делать, если вдруг…

– Ничего. Либо ваша тётушка всерьёз решила меня прищучить, либо только бахвалилась. Вам-то лучше знать. Мне, конечно, льстит женское внимание, но сейчас ни мне, ни Рате-Скуолю оно не нужно.

Римми подумала и поняла, что сама не знает, как поведёт себя тётушка. И обратила ли она внимание на чертовщину, происходящую в городе.

А потом ещё вспомнила Михеля и отринула свою гордость.

– Научите меня. Возможно, мне действительно не хватает опыта… – тихо попросила она. – Хотя бы распознавать защиту на людях.

Александр посмотрел чуть насмешливо. Затем прищурился, а в синих глазах мелькнул озорной огонёк.

– Не этому, конечно, я хотел бы вас учить, Аримантис вей Дьечи… Впрочем, можно совместить. Вечером. А сейчас нас ждёт Михель и ваша развалюха. Так вы готовы идти? И, да, пожалуй, хватит уже с вас страданий. Надеюсь лишь, что этот урок вы усвоили.

Александр Мортестиг тихо щёлкнул пальцами, и Римми с облегчением почувствовала, как проходит головная боль, проясняется сознание и исчезает слабость. И даже булочку прихватила с собой в дорогу.

Глава 21

Михель

Нейр Мортестиг сдержал обещание – за все дни, что Михель провёл с ним, ни разу не спросил о сомнительном прошлом юноши. Было это ему действительно безразлично или же аналогичный высокий титул Михеля не позволял нейру нагло лезть в его жизнь, Михель так и не понял. Скорее, первое, потому что к принятым в обществе правилам этикета патрон Рате-Скуоля относился с пренебрежением.

В первую очередь нейра интересовали люди, а не их статус. К Михелю он сразу начал обращаться на «ты». Впрочем, когда их отношения перешли в формат «учитель – ученик», Михеля это перестало задевать.

Боги, до чего же Мортестиг был силён! Высший маг, что тут ещё говорить. А всё равно: не выпячивал это, ни разу не выразил неудовольствия оттого, что ему приходится заниматься с такой посредственностью, как Михель.

Мало того, что природа не наградила выдающимся магическим талантом, так и с имеющейся силой Михель практически не умел обращаться, не знал даже элементарных заклинаний. Так, обрывками что-то умел. Как то же развоплощение, что Михель спешно разучил перед их