Запутанный путь - Алекс Ключевской

— Я и не отрицаю, — Роман жёстко усмехнулся. — Я Гаранин, и это вы сделали нас такими. И я каждый раз говорю Диме, что плохой человек. Только в этом случае он предпочитает мне не верить, — добавил он задумчиво.

— Не могу отрицать некоторую вину Лазаревых, — кивнул Эдуард. — Так почему ты ему не рассказал? Как бы то ни было, ничего особенного я в твоих действиях не увидел.

— Он не спрашивал, — Рома отвечал, не отрывая тяжёлого взгляда от Демидова. — Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на последнее дерьмо, ясно, — выпалил он, поворачиваясь к Эдуарду. — Не хочу чувствовать себя ничтожеством. Поэтому я с удовольствием и в красках всё расскажу Диме, сразу же после того, как ты расскажешь ему о восьмерых отморозках, которые полвечера в виде зомби бродили по Москве.

— Туше, — еле слышно проговорил Эдуард.

В допросной тем временем Ванда поднялась из-за стола.

— Хорошо, господин Демидов. Я попробую предоставить вам следователя-мужчину, — стараясь сохранять спокойствие, произнесла девушка и быстро вышла из комнаты.

Уже через пятнадцать секунд Ванда влетела в комнату наблюдения.

— Вы всё слышали, — процедила она. — Идите. Кроме вас — некому. Дениса увели вниз и не известно, вернётся ли он оттуда. А кроме него полномочия есть только у тебя, — и она ткнула Рому пальчиком в грудь. — Допрос чисто теоретически может произвести ещё и Дима, но он тоже занят. Хотя в идеале туда должен пойти Эдуард, и мы уже через пять минут будем пить кофе, получив все нужные нам сведения.

— У меня нет полномочий, — возразил Эд. — Я войду в эту комнату только если у Романа не получится его разговорить. Но тогда беседа останется всего лишь беседой, и мы никуда не сможем её подшить, даже если я получу на это позволение самого Демидова.

— Тогда, Рома, иди ты, — Ванда развела руками. — У нас просто нет другого выхода.

— Я никогда не вёл допросы, ну, вот так, — Роман указал рукой на стекло. — Я вообще в последнее время делаю много вещей, которые не должен делать. Эдуард, я редко кого о чём-то прошу, но это становится уже невыносимо. Поговори с Димой.

— Я уже пробовал, — Эд поморщился и посмотрел на Рому. — Ну, хорошо, я попробую ещё раз. Мне самому дико видеть одного из Гараниных, заваленного бумагами, в которых от половины не понимает. Не смотри на меня так, бухгалтеры уже успели мне на тебя нажаловаться, что ты их третируешь различными консультациями. До Димы эти жалобы не дошли.

— Спасибо, — хмуро буркнул Роман, затем вдохнул в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и быстро вышел из комнаты наблюдений, чтобы уже через несколько секунд войти в допросную.

* * *

Я зашёл в комнату наблюдения в тот самый момент, когда в допросной появился Ромка.

— Как прошло? — не отрывая взгляда от стекла, спросил Эдуард.

— Нормально. На Ваню легла безопасность, на Егора — эрили, криптошифровальщики и вообще все, кто связан с анализом и вариантностями. Тамара у нас отвечает за кадры. Кстати, она сказала, что Оракул была очень милой, и с ней уже никто так душевно не разговаривал. Настолько, что она попросила разрешение приходить в ритуальный покой, чтобы просто поболтать, — я с удовольствием посмотрел, как у Эдуарда расширяются глаза. Он повернулся ко мне и тихо спросил:

— Ты сейчас говоришь серьёзно?

— Да, и у меня было примерно такое же выражение лица, когда она мне это заявила, — я широко улыбнулся, а затем продолжил. — Андрея поставили старшим над оперативным отделом, что, в общем-то не лишено логики, а вот Денис стал начальником и офицером, отвечающим за следственный. Извини, Ванда, но у тебя появился начальник.

— Ну и хвала богам, — совершенно искренне ответила девушка, глядя на стекло. — Демидов, кстати, отказался от следователя женского пола, и пришлось идти Роме. Надеюсь, он справится.

Мы с Эдуардом переключили внимание на допрос.

— Роман? Зачем ты здесь? Я же говорил, что не буду с тобой разговаривать, — нахмурился Демидов, глядя на Гаранина, садившегося напротив него.

— Я сейчас здесь, господин Демидов, выступаю в качестве следователя, так что постарайтесь немного абстрагироваться от моего происхождения, — Рома говорил спокойно и сосредоточено. — Вы отказались от следователя-женщины, а в данный момент остальные следователи очень заняты. Вы же не думаете, что один такой уникальный, и все бросили свою работу ради встречи с вами?

— Вот, значит, как, — протянул Демидов, а в его взгляде промелькнула неприязнь. — Значит, Дмитрий всё ещё остаётся в глубине души тем мальчишкой, о котором с таким упоением рассказывал мне Александр Наумов. Слишком мягким, для занимаемой должности, раз собирает здесь всех подряд, явно из жалости.

— Данила Петрович, я не понимаю, чего вы добиваетесь, пытаясь вывести меня из себя, но, поверьте, если вы не прекратите и не отнесетесь к происходящему со всей долей серьёзности, я сочту этот демарш провокацией, и все ваши действия, произведенные в прошлом, не будут нуждаться в доказательной базе, а, следовательно, я вполне смогу обвинить вас в измене. И в этом случае вам не поможет ни ваше дальнее родство с Лазаревыми, ни кажущаяся вам мягкость Дмитрия Александровича, которой, уверяю вас, в нём нет, — всё так же спокойно ответил Гаранин. Они почти минуту мерялись взглядами, и наконец Демидов негромко произнёс.

— А ты повзрослел. Ну что же, давай начнём, пока ты не обвинил меня в измене.

Роман едва заметно выдохнул. Всё-таки ему явно не по себе от этой встречи.

— Где вы были двадцать пятого мая этого года, — задал Рома первый вопрос.

— Я был дома в своём поместье, — ответил Демидов. — И тому есть множество свидетелей.

— И, конечно, же все эти свидетели смогут подтвердить, что вы всё время находились дома?

— Да.

— Абсолютно всё время, и даже ночью, и даже… — Гаранин взял паузу, затем продолжил. — Даже в то время, когда случился пожар в этом самом здании? — добавил он вкрадчиво.

— Что ты несёшь? — Демидов невольно нахмурился. — Ты что же думаешь, что я причастен каким-то образом к этой невероятной трагедии⁈ Я