Московский Целитель. Я пришел править - Евгений Прядеев

я его позову, или наше внезапное знакомство так же стремительно оборвется? И ведь даже спросить не у кого… На часах восемь утра, я сижу на кухне и смолю неизвестно какую по счету сигарету.

Надо купить кофемашину. Мысль билась о стенки черепной коробки, заставляя мозг проснуться и как можно быстрее включиться в работу. Раньше подобная покупка казалась неактуальной, а вот сейчас виделась чуть ли не делом первой необходимости.

Впрочем, мне еще многое предстоит переосмыслить. Буквально пару дней назад я вообще не планировал свое будущее, твердо уверенный в том, что у меня его попросту нет, а теперь все иначе. Все-таки непривычно думать о себе как о здоровом человеке.

За последнее время я настолько привык к мыслям о скорой смерти, что даже не думал о себе, а просто пытался максимально подготовиться к своему уходу… Собственно, этой подготовкой все мои действия и определялись.

Дом родителям купил — прекрасно. Ремонт в квартире, которую они мне оставили, — а зачем? Какой смысл делать что-то для себя, если меня завтра не будет? А вот как выяснилось, что будет, так сразу же захотелось каких-то обновок и комфорта.

Я залил кипятком три ложки растворимого кофе и с усмешкой подумал, что Емеля подобный завтрак бы не одобрил. Привыкайте, Геннадий, теперь в вашей жизни еще и Емеля появился. Интересно, а домовые за жизнью всех жильцов следят? Я вчера как-то и не поинтересовался, ошарашенный открытием новой грани реальности. И если следят, то насколько глубоко? Почему-то мысль, что Емеля мог наблюдать за мной и Мариной, оказалась неприятной…

Или мне не нравится само воспоминание о Марине? В памяти всплыл солдатский шлягер всех времен и народов: «А ты его не дождалась и в знак свободы напилась…» Так-то Маринка к алкоголю равнодушно относилась, но кто его знает. Поехать со мной она не захотела, а через год прислала длинное письмо по электронной почте…

Где-то внутри заскребло, заставив тяжело вздохнуть и еще раз глубоко затянуться сигаретой. Марине я так и не позвонил до сих пор. Впрочем, надо ли? Наверняка у нее все хорошо и благополучно — муж, дети, карьера. Вряд ли она вообще помнит о моем существовании.

Я выплеснул остатки растворимой бурды в раковину, а затем еще сплюнул вдогонку. Вот же гнида, столько лет прошло, а она мне жить не дает спокойно.

Я закурил очередную сигарету и попытался построить планы на день. Убедиться, что я здоров? Без толку. Если только через месяц контрольное КТ сделать. Устраиваться на работу? Вроде бы надо, но сначала стоит определиться, где именно я хочу обитать. Так-то без куска хлеба не останусь, но все-таки за рубежом платят существенно больше. Можно даже в Африку опять вернуться — думаю, что многие там до сих пор вспоминают меня добрым словом.

Но это пока тоже не вопрос первой необходимости. Если поверить в то, что я выздоровел благодаря вмешательству Матвея Ильича, то стоит поинтересоваться деталями нового умения более подробно. Раз уж старик подарил мне второй шанс, то надо воспользоваться им в полном объеме. А заодно выяснить мотивы такого поступка. С чего вдруг дедушка решил передать какой-то магический дар именно мне? Неужели других наследников не было?

Емеля, к сожалению, про целителей знал мало, в основном байки какие-то слышал, но был твердо уверен, что врачи не ошибаются. Не могут целители болеть, а значит, и я абсолютно здоровый. Логика, конечно, так себе, но выбирать, как говорится, не из чего.

Так что я решил, что пришло время съездить в гости к другу Матвея Ильича. Что он там про него говорил? Пройдоха, но поможет? Ну-ну…

Если бы не смерть Матвея Ильича, которую я видел собственными глазами, то стоило бы заподозрить какой-то чудовищный розыгрыш. Пока ждал такси, я трижды перепроверил адрес, который услышал от старика. Я бы мог предположить, что это окажется центр Москвы, какая-нибудь больница или даже правительственное здание, но промзона⁈

Отпустив машину, я с недоумением огляделся, но разглядев вывеску на одном из зданий, понял, что все-таки прибыл по адресу.

М-да уж. Вот теперь я верю, что получил дар целителя. Где еще может скрываться старинный приятель могущественного врачевателя, как не в заведении с вывеской «Гомеопатическая аптека»?

Единственное, по-прежнему немного смущал район, куда меня привезло такси. Раньше мне казалось, что промзона — не самое удачное место для открытия медучреждения, тем более аптеки. Существуют же какие-то неписаные правила торговли или маркетинга, проходимость места, востребованность… Неужели в этих серых ангарах работает достаточное количество клиентов? С другой стороны, в медицине я пока разбираюсь, как свинья в апельсинах, так что кто я такой, чтобы учить людей ковыряться в носу правильно.

Самое главное для меня сейчас — это ответ на вопрос, кто или что ждет меня внутри. Матвей сказал, что там его приятель и этому человеку можно верить… Буквально десять минут назад этот приятель рисовался мне светом в конце туннеля из непоняток, а вот сейчас начали одолевать сомнения. Может быть, я и впрямь неправильно запомнил адрес? Почему именно промзона?

Ладно, воду в ступе толочь можно до бесконечности. Я сплюнул от злости на самого себя и решительно взялся за ручку входной двери. В конце концов, хуже уже не будет.

Над дверью призывно звякнул колокольчик, и я оказался в просторном помещении, действительно выглядевшем как аптека. Правда, не такая, как все эти современные выставки всевозможных витаминов и пакетиков от простуды, а старинная. Такими обычно показывают аптеки в фильмах про дореволюционную Россию. Пузатые пузырьки из темного стекла, преимущественно темно-синего и коричневого цвета, бумажные кулечки, перевязанные суровой ниткой и огромные весы на стойке. Первое ощущение, что в музей попал.

По идее, картину должен был дополнять аристократичного вида пожилой мужчина, непременно с бородкой, в клетчатом костюме-тройке и с пенсне на переносице, но вот здесь реальность подкачала. Моим глазам предстал мужчина лет сорока. Невысокий, коренастый, одетый в светло-голубые штаны-шаровары и белое поло с вышитым крокодильчиком. До моего прихода он тщательно протирал и так блестевшую стеклянную витрину, но услышав звон колокольчика, резко обернулся ко мне.

— Вай, какие люди! Здравствуй, уважаемый! Проходи, дорогой! Что привело тебя ко мне? — Радуется как самому любимому брату. Вон и руки уже раскинул, сейчас обниматься полезет. Судя по всему, приятель Матвея — если это он, конечно, — принадлежал к гордому народу вечно солнечной Армении. Очень уж акцент характерный, да и выдающийся нос абсолютно четко указывал национальность.

— Здравствуйте! — выставил я