Аудиториум. Часть 1 - Алекс Хай

вцепился в поручень у потолка обеими руками. Даже ремень безопасности ощущение этой самой безопасности сейчас не внушал.

В ответ Матильда лишь безумно оскалилась:

— В кои-то веки дорога пустая. Можно позволить себе немного вольностей.

Немного? Это она, прямо скажем, преуменьшила…

Что-то этим утром изменилось в Матильде. Наставница, по обыкновению эксцентричная, но собранная, сегодня поражала меня бесшабашностью. Все началось с завтрака, когда она огорошила слуг, велев подать мороженое. На вечно невозмутимого Василия, приехавшего вместе с нами на Вознесенский, аж икота напала: в доме Штоффов отродясь никто не завтракал мороженым.

Затем баронесса велела пригнать ко входу чёрного готического монстра, на котором везла меня прощаться с Петром. Это при том, что накануне катала меня на другой — куда более скромной и приспособленной к городской езде тачке. А ведь сама говорила, что редко выгуливала “немца”. Впрочем, и на это я поначалу внимания не обратил.

Вообще от Матильды я мог ожидать чего угодно, но в последние дни настолько привык видеть ее сосредоточенной и обеспокоенной, что сейчас не знал, как реагировать на внезапные перемены. Даже мимика и жесты у Матильды сегодня были другими. Хулиганскими что ли…

Примерно так она вела себя в ночь нашего знакомства, когда гонялась за мной по лесу и закидывала «Косами». Тогда я списал это странное поведение на желание меня напугать или поразить, потому что с тех пор ничего подобного Матильда не отмачивала.

И вот сегодня, кажется, снова оно… Впору было начать думать о тайном ночном визите Радаманта.

— А ты сам водить умеешь, Михаил? — баронесса лихо вписалась в крутой поворот так, что у меня тошнота подкатила к горлу.

— Умею.

Ещё на первом курсе я сдал на права с первого раза и очень этим гордился. Без взяток и знакомств, все сам. Спасибо безлимитным покатушкам на дедовской древней «девятке». Этому вишневому инжекторному зубилу давно было впору окончить дни на разборке, но дед все никак не желал расставаться с материальным воплощением лихих “девяностых”. Дорожил как памятью о вольной зрелости.

А я что? Как посадили за руль в десять лет, так и поехал — ноги едва до педалей доставали. Катался в деревне, все больше по проселочным дорогам, чтобы не влететь на штраф и деда не представить. Зато в автошколе осталось только отработать эстакаду — остальные парковки, звёзды в боксы и развороты я уже умел делать с закрытыми глазами. Жаль, на мотоцикле ездить так и не научился, а ведь были планы…

— Хорошо водишь? — уточнила Матильда.

— Вполне сносно для своего возраста.

Наставница припарковалась на обочине и заглушила двигатель.

— Тогда давай, — она ударила пальцем по рулю. — Садись на водительское. Покажи, что умеешь.

Я удивленно вытаращился на неё.

— Матильда, что вы? Я несовершеннолетний, у меня нет водительского удостоверения, я не сдавал экзамен…

Она лишь легкомысленно отмахнулась.

— Брось. Вся аристократия умеет водить уже к шестнадцати годам. Как раньше всех поголовно обучали верховой езде, так сейчас прививают любовь к дорогим автомобилям. Все всё прекрасно знают и понимают. Даже сотрудники дорожных патрулей. Вот и я хочу понять, насколько хорошо ты обучен вождению.

— От этого что, тоже зависит поступление в Аудиториум? — съязвил я.

— Нет. Но навык крайне полезный. Хватит пререкаться, вперед.

Я вышел из авто и с опасением уставился на хищную морду немецкого монстра. Не знаю, сколько лошадей было в двигателе, но даже сам внешний вид “немца” вопил о том, что тачка была с характером. Еще и старомодная механика. Интересно, там хотя бы гидроусилитель был предусмотрен?

Матильда тем временем закурила.

— Ну, Михаил, чего ждешь?

— Осматриваюсь. Никогда на таких не ездил. У меня был опыт с авто попроще. Гораздо проще.

— Все не так страшно. Леня — тот еще зверь, конечно, но тяжелый и устойчивый. Передач пять. Механика, разумеется. Ничего нового. Наоборот, Ленечка, — баронесса ласково погладила капот автомобиля, — безнадежно морально устарел. Но я все равно его безмерно люблю.

— Вы называете автомобиль Леней? — прыснул я.

Матильда пожала плечами.

— А что? Питомцам ведь дают клички, вот и я нарекла своих красавцев. У такой техники есть душа, Миш. Они всеее чувствуют.

Интересно, как она назвала тот хиппимобиль, на котором мы ездили на Полигон?

Матильда послала тачке воздушный поцелуй, и я снова усомнился в ее адекватности. Черт, с наставницей явно было что-то не то. Ну не в себе дама — как пить дать. Понять бы еще, с чем это было связано.

— Ключи в зажигании, — напомнила наставница. — Приступай.

Она спрятала окурок в карманной пепельнице и уселась на пассажирское сидение. А я, трижды глубоко вдохнув и выдохнув, занял место водителя.

Ну, призрак вишневой дедовой девятки, помогай. Руки должны помнить…

Так, сперва настроить зеркала, завестись… “Немец” ответил низким, почти животным, урчанием.

Я поставил ноги на педали, положил левую руку на руль и снял машину с ручника.

Педаль сцепления оказалась тугой, а вот тормоз отзывался очень легко. И хорошо — так безопаснее. Передачи располагались в немного непривычном порядке, и мне пришлось то и дело коситься на рычаг.

— Смелее! — весело подбадривала Матильда. — Пока все правильно.

Оглянувшись по сторонам, я осторожно выехал на трассу. Мы были уже далеко загородом — почти добрались до Ириновки.

— Ну что ты так робко? — недовольно скривилась баронесса. — Вижу ведь, что умеешь. Не жадничай, прокати наставницу с ветерком.

— Скоро будет населенный пункт, — хмуро отозвался я, пытаясь совладать с этим тяжелым чудовищем. — А здесь часто скот гоняют с поля на поле. Уже не сезон, но лучше перестраховаться.

Матильда улыбнулась.

— Молодец.

Гнать не хотелось, да и “немец” ворчал мотором ровно, размеренно, словно и сам не был настроен на большие гонки. Матильда слегка заскучала, но я ловил ее внимательные взгляды — следила, контролировала.

Лишь раз, когда мы покинули деревню, я позволил себе разогнаться выше ста километров.

— Ууух! — воскликнул я, когда двигатель зарокотал громче. При этом машина шла так мягко, словно летела над землей.

Матильда довольно осклабилась.

— Вооот, теперь ты понимаешь.

— Красавец, конечно.

— А то. Старичок, но зато каков. У меня его каждый сезон выкупить пытаются. Не отдам ни за какие деньги.

Ещё бы. Я бы и сам ни за что с таким монстром не расстался. Правда, с непривычки начал быстро уставать. И водить отвык, и автомобиль все же оказался слишком тяжелым и сложным в управлении.

Матильда весело рассмеялась, когда я заложил вираж на повороте. Кажется, мне начало передаваться ее беспричинное безумие.

Но, увидев очертания домиков Ириновки, я сбавил скорость до разрешенной. Впереди вырос указатель на усадьбу и