Бояринъ из куна-чакры - Владимир Борисович Журавлев

class="p1">— Конечно, руководитель операции может оказаться оригиналом типа тебя, — бормочу я. — Допустим, он настолько гениален, что совместит функции наблюдателя и атакующего мага, как пыталась сделать ты. Но вот в чем проблема: магия не мгновенна. А мы с тобой активизацию магии прекрасно видим, в отличие от магов. И если этот тип вдруг засветится… бей!

Типа с жетоном сносит с тротуара и впечатывает в стену магазина рядом с рекламной пирамидкой.

— Опа… — озадаченно бормочу я.

— Ой… — вырывается у Мишель.

Я был уверен, что девушка ударит Когтями. А чем ей еще бить, я же ей старые конструкты снес до основания и заменил на магическое ядро. Но Мишель растерялась и ударила, как была НАТРЕНИРОВАНА. То есть — «утюгом». На дистанции в двадцать метров. При том, что «утюг» — заклинание ближнего боя, маг должен чувствовать его рукоять в своей ладони… А что, так можно было⁈

Мишель круглыми глазами любуется результатом своей работы. Я напряженно размышляю. В принципе… в принципе, именно так и появляются новые заклинания. На пределе сил, в момент наивысшей опасности магия откликается и выполняет отчаянную просьбу носителя. Именно так я овладел навыками левитатора. Но Мишель… талантливая девочка! Она ведь даже стойку не приняла! И теперь все гвардейцы гадают, что произошло и почему обладатель страшного жетона вдруг превратился в лепешку и бесплатное украшение магазина женского нижнего белья. Как я и предполагал — свидетели увидят в меру собственного воображения.

Нюх включается резко и сразу. И я действую мгновенно. Хватаю левитацией огненный сгусток у окон нашего дома, сжимаю его до пламенеющей точки и отправляю противоположным вектором. На крыше трехэтажного дома через две улицы от нас вспухает ослепительное, какое-то злобно-белое облако и мгновенно опадает. Вместе с частью крыши. Взрыв магии оказался настолько мощным, что даже пламя не успело заняться — просто часть крыши рассыпалась пеплом.

— Ы! — вырывается у Мишель.

— Взрыв газового баллона? — предполагаю я невинно. — Мишель, ну что ты трясешься? Посмотри, как свеж и юн мир! Как все краски заиграли, как адреналин в крови кипит! Ну⁈ Радуйся! Это и есть наша жизнь! Схватки, смертельный риск — и блаженство на вершине пищевой пирамиды в окружении фертильных самок!

Мишель моя речь почему-то не вдохновляет. Трясется и озирается, озирается и трясется. Ну, фертильная самка, что с нее взять.

И я озабоченно кручу головой. Мишель упоминала оператора объективного контроля. Значит, должен быть третий.

— М-м-магистр белого пламени! — заикается Мишель.

Беру ее под ручку и аккуратно увлекаю к калитке. Магистр белого пламени, высшая ступень у магистров? Это вряд ли. Скорее всего, дело в сжатии. Когда к магическому пламени добавляется вполне себе материальное огромное давление, что-то вроде белого пламени и должно получиться на выходе. Или ядерный взрыв.

Оператора объективного контроля мы обнаруживаем на лестнице. Ну а кем еще может быть приличного вида мужчина, пришпиленный к стене Когтями? Ждал, значит, внизу, а потом пошел проверить, почему ничего не взорвалось? Тогда он дурак. Или так НАТРЕНИРОВАН.

Прикидываю направление Когтей, поднимаюсь, заглядываю в комнату. У Марики белое лицо и совершенно дикие глаза на нем. Рядом растерянные фрейлины.

— Когти убери, — советую я ласково.

— Не могу! — хрипит она. — Застряли!

— Втяни Когти, дура!

О, среагировала на родное слово. Когти втянулись. Выглядываю на лестницу — мужчина мешком падает на ступени. Готов. Или сердце от страха лопнуло, или… просто остановилось. Ну ладно, мама Вера уже знает, что делать с трупами.

— Я… — лепечет Марика, — свечение увидела сквозь стену… и испугалась!

— Ну и молодчина, — коротко оцениваю я. — Я дистанционные Когти целый год осваивал, а ты сразу.

Марика расцветает от похвалы. Как мало для счастья надо женщинам. Мало, но постоянно. Принюхиваюсь на пределе Чувств. Ничего. Как и сказала Мишель — трое. Командую отбой тревоги, прохожусь по дому. Все целы, все в порядке, близняшки друг дружку в панике не перестреляли, Сашенька не в обмороке, Марика потихоньку приходит в себя.

— Кто там у гвардейцев за главного? — хмуро спрашиваю я Мишель. — Башку бы ему оторвать за то, что пропустили чужака к нам во двор.

— Сюда едет князь Кирилл, — тихо сообщает девушка.

— Значит, Кириллу оторву! Охранники хреновы!

— А что они еще могли сделать, Рой? — вступается Мишель. — Им предъявили жетон имперских секретных служб!

Неохотно признаю ее правоту. Но мне все равно не по себе. Пятнадцать магов. Для чего-то же их столько приехало?

Князь Кирилл взбегает по лестнице легко и быстро. Киваю ему и даже не смотрю, как какой-то левый самец обнимает Веру, проверяет сохранность Сашеньки и вообще ведет себя как альфа. Мне не по себе.

— Папа, — вдруг говорит Сашенька и бледнеет.

Князь Кирилл невнятно ругается и пробует разорваться между лестницей, Верой и Сашей. Естественно, ничего у него не получается, так что загружаемся в его лимузин всей кодлой. Вера не может отпустить в неизвестность своего князя, он не может бросить племянницу, я не готов отпускать с левым самцом свою женщину, близняшки никуда от мамы, ну а фрейлинам с Мишель вообще положено нас сопровождать везде.

Так оно и получилось, что к развалинам дворца князя Леона мы подъехали всем семейством. Пятнадцать магов. Трое у нас и двенадцать здесь. Доигрался князь Леон со своими магико-генетическими экспериментами, попался на заметку генеалогическому бюро, а оно к нарушителям имперского указа о чистоте человеческой расы беспощадно.

Александра бьется в рыданиях, князь Кирилл ее держит и успокаивает, девочки потрясены видом дымящихся развалин… а мне, если честно, не до всех. Я вижу под завалами свечение магии.

Вцепляюсь в балку, упираюсь, добавляю незаметно левитаторских умений и сворачиваю ее в сторону. Разбрасываю мусор.

— Леон! — орет за спиной князь Кирилл как ненормальный.

Князь Леон сидит в углу, на стыке двух капитальных стен, бледный и странно спокойный, и над ним медленно гаснет защитный купол магистерского уровня. А из-за его спины выглядывают две испуганные мордашки в обрамлении прелестных черных кудряшек. Младшие княжны Меньшиковы во всей своей красе, грязные, поцарапанные, но живые.

— Леон… — повторяет князь Кирилл, и я впервые вижу, как огромный мужчина плачет.

А смуглый сын итальянки-певички и патриарха клана Меньшиковых держится на границе смерти последним усилием воли. Пытался спасти дочек и надорвался, так часто бывает у магов. Истратил всю энергию и зачерпнул недостающих для поддержания