Орден надежды - Алекс Хай

А мне было страшно. Потому что сегодня остатки того, на чем держался мой шаткий мирок, грозились развалиться окончательно.

— Ира! — я выглянул в распахнутое окно и заметил, что внизу начали собираться люди. Сбежались на крик слуги, встревожилась охрана.

Я осторожно вылез и, стараясь не глядеть вниз, почти ползком перебрался на крышу. Ирэн была босиком — стояла, ухватившись за дымоход, и испуганно таращилась на меня.

— Вот ты где, — я выдавил из себя улыбку, стараясь успокоить ее. — Зачем так высоко забралась?

С Иркой явно творилось что-то не то. Никогда не видел ее настолько потерянной и раздавленной.

— Они скрывали, — тихо сказала она, и ее голос почти заглушил порыв ветра. — Скрывали от меня правду. Я чудовище!

— Каждый по-своему защищает близких, — отозвался я, потихоньку приближаясь к девушке. — Ты поэтому напала на Корфа?

Ирэн испуганно мотнула головой.

— Голос… Голос. Он мучил меня. Истязал до тех пор, пока я не сделала то, чего он хотел.

Значит, контроль разума. Причем беззастенчивый, грубый. Кто-то не просто раскроил Ирке черепушку и вытащил то, чего ей не следовало знать, но и заставил действовать по своей указке. И этот кто-то явно ничего не боялся.

— Но теперь все закончилось, — ответил я. — Закончилось, Ир. Ты дома, в безопасности… Я с тобой.

Я говорил какую-то чепуху, стараясь успокоить ее тоном своего голоса. Ира молча роняла слезы, но отшатывалась от меня каждый раз, когда я шагал к ней.

— Миша, уходи! Уходи, прошу!

— Я уйду, но с тобой. Мы все уладим. У меня уже есть план.

Ира снова исступленно замотала головой, а затем обхватила ее обеими руками, едва не соскользнув к краю покатой крыши.

— Нет! Тебе нельзя! Нельзя здесь быть. Голос снова мне приказывает!

— Что он тебе приказывает?

— Он… Он хочет, чтобы я тебя убила. Он тебя ненавидит… Я чувствую это, чувствую его ненависть и презрение. И не могу им сопротивляться, они овладевают мной, заставляют меня. Не могу, Миш! Но я не хочу… Он будет мучить меня, пока я не сделаю то, что он велит. Больно… Больно…

Однажды я уже снял с нее контроль Радаманта, значит, и в этот раз получится прочистить ей мозги.

— Все будет хорошо, — сказал я и шагнул к ней.

Ира испуганно шарахнулась от меня, соскользнула к самому краю крыши, но успела ухватиться за каменную статую, что украшала особняк.

— Есть только один вариант, чтобы все было хорошо, — улыбнулась она и разжала руки.

Ее ноги поехали вниз. Я метнулся к ней, дернулся, чтобы повесить на нее “Берегиню”, но Ира, словно предугадав мой порыв, ударила в меня мощной ментальной вспышкой и сбила заклинание.

— Черт!

Резануло по глазам, пробрало дрожью и спазмом — всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы опоздать.

Иры больше не было на крыше.

Вся кровь отлила у меня от лица, а дыхание перехватило. Я осторожно подошел к самому краю и свесился вниз.

Она лежала внизу, на обломках живой изгороди, среди пожухлых присыпанных снегом цветов.

“Я не хотела тебя убивать”, — тихо сказала Ирэн и затихла.

***

Императорская Военно-медицинская академия занимала целый квартал в том месте, где в моем мире располагалась станция метро “Площадь Ленина”. Разумеется, здесь ни о каком Ленине речи не шло, зато Финляндский вокзал вполне себе существовал, а на месте памятника и фонтанов был разбит цветник.

Улица академика Лебедева, на которой располагалось Военно-медицинская в моем мире, здесь носила название Нижегородская.

Такси припарковалось аккурат перед главным входом — за изящным кованым забором простирался небольшой сквер, а за ним высилось двухэтажное здание главного корпуса академии. Стеклянный купол отражал блики зимнего солнца и даже немного меня ослепил.

Я протянул водителю рубль и быстро вышел, а машина тут же отчалила в сторону моста.

— Доброго дня! — поздоровался я с вахтером на КПП.

— Добрейшего здравия! Вы студент или посетитель к хворым?

— Хочу навестить больного, — сказал я и протянул паспорт. — У вас размещена Ирина Алексеевна фон Штофф, должна пребывать в Лечебном корпусе в Отделении ментальных болезней.

— Сейчас проверим… — вахтер уткнулся в большую папку, и, ворча что-то под нос, принялся листать страницы. — Так… Штофф… Штофф… А, нашел! Да, все верно. Приемные часы сегодня до семнадцати.

— Я успею, обещаю.

Переписав мои данные, вахтер вернул мне документы и нажал на кнопку. Двери с шипением отворились, пропуская меня во двор академии.

Да уж, Корф устроил все по высшему разряду. Я плохо помнил тот вечер — события перемешались в кашу воспоминаний. Шум, беготня, причитания… Вроде бы я тогда спрыгнул с крыши под “Берегиней” и дрожащими руками пытался оказать Ирке помощь.

Лекари приехали очень быстро — или мне так показалось. Моментально увезли, по распоряжению Корфа — прямиком в Военно-медицинскую. Травмы были плохо совместимы с жизнью, но доктора сотворили чудо. Ирэн выжила. Другой вопрос, что физически она могла восстановиться, а ментально…

Военно-медицинская академия была не просто “блатным” местом, а почти что настоящим санаторием. Правда, с единственным неудобством — здесь всюду шастали голодные до знаний и практики студенты-лекари. Некоторые после прохождения обучения здесь отправлялись на повышение квалификации в Аудиториум. Совмещали оба вида медицины, так сказать.

Улыбчивая сестра на посту снова проверила мои документы и выдала мне дежурный халат и бахилы.

— Прошу надеть, ваше сиятельство. Здесь, конечно, не хирургическое, но все же…

— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбнулся я. — Не подскажете номер палаты Ирины фон Штофф?

— Четвертая. Прямо по коридору до конца. Предпоследняя дверь с правой стороны. Только… — сестричка замялась. — Не в сознании она. Ввели в искусственное беспамятство, пока ждем нашего главного менталиста из командировки. Боюсь, бедняжка вас даже не услышит. Она сейчас все равно что… Простите. Я говорила, не подумав. Не хотела усугублять вашу печаль.

— Ничего, — кивнул я. — Я знаю, что она в глубоком сне. Просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. Мне так будет спокойнее.

— Разумеется, ваше сиятельство.

Откланявшись, я быстро нашел нужную палату. Но перед тем, как отворить дверь, почему-то остановился. Воспоминания о том, что совершила Ирка, хлынули на меня потоком. Ну как же мы все это проморгали? Как же я так глупо не успел? И как она будет со всем этим жить, когда очнется?

Если вообще очнется.

Собравшись с мыслями, я потянул дверь на себя и тихо скользнул в палату. Несмотря на дневное время, шторы были плотно задернуты, и в помещении царил полумрак. Палата оказалась одноместной, с хорошим ремонтом — не иначе Корф постарался выбить лучшую.

Я