Тайны мертвого ректора. Дилогия - Виктор Фламмер (Дашкевич)

минутой из его тела вытекает сила. Он слабеет. А значит, скоро жуткий холод убьет его надежнее бывшей верной спутницы. Он опустился на колени и сорвал с шеи драгоценный анкх, который не посмели снять предатели. И принялся скрести твердую землю, выводя знаки и линии. Если при помощи Глаза Гора можно попасть в Ледяную пустыню, значит, можно и вернуться обратно. Ведь это не Аменти, ад в царстве мертвых. И он жив. Земля, а точнее, твердый как камень лед поддавался с трудом. А тепло, что согревало его тело, стирало только что выведенные линии, растапливая их. И приходилось начинать заново, делать борозды глубже. И вот, когда сам Глаз уже был готов, он ощутил первый сильный удар по щиту.

Странное существо зависло перед глазами. Зубастая круглая голова примерно с кулак размером, с короткими когтистыми лапами и полупрозрачными серыми крыльями таращилась на него. Обнажив острые как кинжалы клыки, тварь снова ударила в щит.

Кто это? Он никогда таких не видел. Это тоже айри?..

Раздался еще один удар, и точно такое же существо зависло рядом с первым. Повисев мгновение, твари кинулись друг на друга. А следом появились другие. Десяток, сотня… или больше? И без того темное мрачное небо будто закрыла огромная грозовая туча. Твари бились о его щит, не давая сосредоточится, бросались друг на друга, разрывая и поглощая товарищей, а потом снова ударяли в щит.

Щит пока держался. Скорее… сил все меньше и меньше. Если он не успеет, то щит падет и твари разорвут его.

Или убьет холод. Надо спешить. Жук в кулаке скребся все сильнее и настойчивее. Да он и сам понимал, что времени почти не осталось.

Наконец узор был готов. Он попытался раскрутить его, но ничего не вышло. Нужна жертва? Кровь? Что-то другое?

Он изо всех сил ударил острым краем анкха по руке с зажатым в ней скарабеем. Показалась кровь, и существа за щитом пришли в неистовство. Они уже не бились, а скребли щит когтями и пытались прокусить острыми маленькими зубами. Теперь уже не было ни малейших сомнений в том, что это айри.

Капли крови упали на узор. Линии на миг задрожали, наливаясь светом, и он, воодушевленный этой маленькой победой, все-таки сумел подняться и раскрутить треугольник.

И на это у него ушли остатки сил. Он так и остался стоять посреди постепенно гаснущих линий узора.

И в этот же миг одна из тварей пробила слабеющий щит, и вся орава хлынула в образовавшуюся дыру. А с ними – леденящий холод.

Он успел убить, наверное, десятка два, прежде чем его руки совсем онемели. Он почти не почувствовал боли, когда сотни, тысячи зубов впились в его плоть. И только когда одна из тварей вцепилась в руку с зажатым в ней скарабеем, закричал.

И разум его взорвался сотнями, тысячами осколков. Холода он больше не ощущал, только ярость и разрывающий нутро голод. Он вцепился клыками в чье-то крыло, отрывая его и с наслаждением проглатывая. Выставил вперед когти и ринулся в самую кучу, хрустя оторванными крыльями и конечностями… у него самого конечностей оказалось намного, намного больше, чем у остальных. И каждая оканчивалась длинным острым когтем. И крылья… о, теперь их почти ни у кого не было. Понимая, что внизу ползает самая легкая добыча, он спикировал на лед. И, впиваясь когтями в беззащитные тела, пожирал одного и тут же вцеплялся в другого.

Кто-то налетел сверху, но он, отмахнувшись не глядя, подцепил врага на коготь и, ударив о лед, так же молниеносно поглотил. А потом отразил еще одну атаку. И еще одну.

Крылья, клыки, когти, вой, писк – все смешалось, а потом повисла оглушительная тишина. Похоже, он наконец остался один. Зависнув над ровной поверхностью с начерченными на ней странными значками – полосками и кругляшками, он замер и прислушался. Тихо. Очень хорошо. Сейчас главное – самому не издать ни звука, чтобы не привлечь более сильного хищника. И как можно быстрее найти укрытие. Ямку, трещину – все что угодно, где можно затаиться и передохнуть после схватки. Радужные крылья переливались в воздухе яркими красками, и он понял: высоко подниматься нельзя, он слишком заметный. Стараясь не касаться льда – он не очень понимал, почему этого делать нельзя, но ощущал исходящую от поверхности опасность, – он полетел вперед, туда, где ему удалось разглядеть какие-то неровности.

И не ошибся в выборе направления. Неровности приближались и оказались горами, со множеством трещин и впадин. Идеальное место для того, чтобы спрятаться. Он приземлился на лед и тут же почувствовал, как сила начала утекать из него, а голод, вроде бы отступивший, вгрызся в тело с новой силой. Вот почему лед так опасен! Но он так устал…

Примостившись за высоким ледяным осколком в небольшой ямке, он решил, что отдохнет немного и потом уже отправится на поиски того, что сможет утолить его голод и прибавить сил. Но не успел он как следует устроиться, как резкий запах донесся до него.

Хищник! Намного сильнее его!

Он вжался в лед, чувствуя, как тот начал подтаивать под ним. Может, не заметит? Пролетит мимо?

Но нет. Огромная тень нависла прямо над ямкой. Понимая, что обнаружен, он рванулся вверх и вбок, надеясь таким образом обмануть хищника, но тот оказался не только сильнее, но и быстрее. Он закричал, когда огромная клыкастая пасть распахнулась, и растопырил в защитном жесте все свои когти и конечности…

И с каждой из них внезапно сорвался искрящийся смертоносный луч. Израсходовав на эту атаку почти все свои силы, он рухнул на лед, и тут же совсем рядом с ним упал смертельно раненный хищник. Он вцепился в плоть бьющегося в агонии тела и принялся жрать, пьянея от сытости и силы, наполняющей его. И остановился, только когда понял, что поглотил врага целиком.

Лед вокруг плавился от истекающей из него чужой силы. Он сожрал больше, чем мог вместить за один раз. Ну ничего. В лед как раз и уйдет все лишнее.

Спать хотелось невыносимо. Надо найти подходящее убежище, такое, где его точно не найдут и не смогут почуять. Больше ошибок совершать нельзя.

Он снова поднялся в воздух. Может быть, тут есть что-то похожее на пещеру?

Он подлетел к самой высокой скале и облетел вокруг. Несколько трещин, в которые он мог протиснуться с трудом, совершенно его не удовлетворили. И тут потрясающая мысль пришла ему в голову. Если подходящей пещеры нет – можно же ее выкопать! Как раз на это и уйдут лишние силы. Он выбрал самую крупную трещину и принялся копать одновременно всеми конечностями, кроме самых длинных, нижних. Ими он очень удобно уперся в края все расширяющегося проема.

Наконец пещера была готова. Вход он сделал узким, чтобы никто крупный не мог протиснуться в него, зато само убежище – довольно просторным, чтобы как можно меньше касаться льда во время отдыха.

Теперь можно и поспать немного, пока сила еще кипит в нем и такое приятное чувство сытости наполняет все тело. Но что-то беспокоило, отчаянно билось где-то внутри, вызывая тревогу. И он, вытянув коготь, вывел прямо на стене ледяной пещеры:

«Я должен вернуть свою власть и покарать предателей». И тут же забыв, что означают нарисованные им же значки, он сложил крылья и конечности и, удовлетворенный, заснул.

Снег, начавшийся с самого утра, к обеду совсем разошелся. Аверин даже пожалел, что поехал в аэропорт на служебной машине, любезно предоставленной Московским Управлением, а не на поезде: автомагистраль так завалило снегом, что даже Владимир вел машину аккуратно и не слишком быстро. А на подъезде к городу поток машин встал в глухую пробку, и Аверин всерьез забеспокоился, что опоздает на рейс. Но, как оказалось, опасения были напрасными. Когда дивы-рабочие расчистили дорогу и наконец удалось добраться до аэропорта, выяснилось, что рейс в Петербург задержан на два с половиной часа.

Найдя ресторанчик, Аверин расположился за столиком и принялся коротать время за чтением личного дела Меньшова. Точнее – Владимира, но его бывшему хозяину в толстом архивном томе уделялось довольно много внимания. Сам Владимир с невозмутимым