Железная роза - Мария Хомутовская

растянула пересохшие губы в кривой улыбке.

Корнштейн засмеялся. Жуткий звук его смеха давил на уши Розалин, тело била крупная дрожь. Она поплатится за смелые слова – ну и пусть! Она должна была это сказать! Непокорность – единственное оставшееся у нее оружие.

Отсмеявшись, граф расслабленно соединил пальцы рук и сказал:

– Ты, значит, знаешь наши имена? Тогда давай поговорим о Коулмане. Милая леди по имени Элизабет Браун – его племянница, Элизабет Коулман. Именно благодаря ей я узнал о вас так много!

Такого удара Розалин не ожидала. Как она ни старалась сохранить внешнюю невозмутимость, видимо, ей это не удалось.

– О, ты не знала? Она передавала сведения своему дядюшке все это время, – довольным голосом продолжал он, а Розалин казалось, что на этот раз нож в грудь вонзили ей, а Корнштейн медленно его поворачивает. – Но тебя должно утешить, что ее счастливая жизнь в Лэмбридже скоро закончится, и она повторит твою судьбу.

Лиз… Лэмбридж… Нет! Нет, только не это!

Не может быть, чтобы Лиз предала их! Розалин отказывалась в это верить! При мысли об этом у нее не хватало дыхания. Но тогда… что, если ее заставили?

Что, если Корштейн знает и про живую воду? А если нет, сможет ли раненый Алекс защитить источник?

Отчаяние захлестнуло Розалин. Она остро ощутила свою беспомощность.

Она осталась совсем одна…

Корнштейн с самодовольным видом наблюдал за ней, и она поняла, что своими словами он того и добивался: чтобы она отчаялась, сломалась, сдалась…

Едва сдерживая слезы, Розалин подняла голову повыше.

– Ты лжешь! – зло выкрикнула она. – Я тебе не верю!

Граф смотрел на нее еще несколько секунд, словно раздумывая, а потом безмятежно откинулся в кресле и сделал рукой какой-то жест.

Двое по бокам отпустили ее, и Розалин замерла, ощутив позади движение. Чуть повернув голову, она увидела, что к ней приближается крепкий мужчина с ножом.

В ушах зашумело. Нет, она не покажет свой страх!

Человек подошел ближе и схватил ее за ворот платья. Послышался треск разрываемой ткани. Розалин в панике поняла, что он разрезал его!

Нет, она не вынесет такого унижения! Корнштейн прав: она будет умолять о смерти!

Но мужчина отпустил ее и отошел.

– Три! – сказал Корнштейн.

Прежде, чем Розалин успела понять, что это значит, раздался свист рассекаемого воздуха, и обнаженную спину разорвала боль. Пленница вскрикнула и упала на колени. За первым ударом последовал второй. Розалин казалось, что к спине приложили раскаленную кочергу.

После третьего удара она едва могла вздохнуть, но подняла голову, чтобы слезящимися глазами посмотреть на Корнштейна.

– Ах, какое досадное недоразумение! – театрально заявил он. – Патрик, как ты мог ударить юную леди! Немыслимо!

Он вновь ухмыльнулся.

– К счастью, есть способ все исправить!

Корнштейн махнул рукой.

Солдаты схватили Розалин и заставили подняться. Пока один продолжал держать ее, Фредерик с отвратительной улыбочкой спустил платье с ее левого плеча. Рядом оказался тот же человек с ножом.

Но вместо ножа он протянул к ней когтистую железную лапу…

Плечо пронзила боль. Отвратительный запах горелой плоти разнесся вокруг. Крик Розалин эхом зазвенел по залу. Когда приспешники Корнштейна отпустили ее, она не устояла на ногах и снова опустилась на пол.

По щекам текли слезы. Дрожа, Розалин увидела приближающиеся ботинки Корнштейна.

Когда они остановились возле нее, она все же нашла в себе силы поднять голову.

– Вот теперь ты больше не леди, – довольным голосом пропел граф, глядя на нее. – Теперь ты принадлежишь мне!

Он схватил ее за ворот платья.

– Хочешь мне еще что-то сказать? – наклонившись, подсказал граф. – Самое время молить о смерти!

– Ты мразь, Корнштейн! – сквозь зубы выдавила она.

Она была готова к тому, что он ее ударит, но граф разжал пальцы и равнодушно отвернулся. Ботинки стали удаляться.

– Можешь продолжать, Патрик! – услышала Розалин. – Тридцать.

***

Лиз возвращалась из библиотеки позже обычного. Руки в вязаных перчатках прижимали к пальто книгу, которую она надеялась успеть просмотреть перед сном.

После вчерашней оттепели сегодня снова подморозило, и под ботинками похрустывала тонкая корка льда. Фонарь впереди тоскливо скрипел от сильного ветра. Все это, а еще низкие серые тучи над головой и аромат подтаявшего снега, навевали Лиз весеннее настроение.

Но ощущение было обманчиво: семестр только начался, впереди много работы.

А ведь она не сделала и половину задания! Завтра после занятий снова нужно будет сидеть в библиотеке, читать про метод классификации раненых, предложенный тусским врачом Пироговым.

Удар колокола возвестил отбой.

Лиз хотела ускорить шаг, но это было решительно невозможно: ноги скользили, грозя ее «мадам сижу» встречей с твердой землей.

Вдруг позади кто-то отчетливо и неприлично выругался. Девушка оглянулась.

Шагах в тридцати от нее в темноте на дорожке виднелись двое: широкоплечий верзила пытался подняться на ноги после падения, а ему помогал более худощавый молодой парень.

Мужчины были достаточно далеко, и свет фонаря почти не добирался до них, но, когда Лиз уже хотела продолжить путь, худощавый внезапно посмотрел прямо на нее.

Что-то дрогнуло у нее в животе. Темное, подспудное предчувствие возвестило об опасности. Они шли за ней!

Мужчина в этот момент шагнул вперед и крикнул:

– Мисс! Вы не могли бы нам помочь?

Но Лиз поспешно отвела глаза, сильнее прижала к себе книгу и двинулась прочь.

Впервые в жизни она отказалась помочь. От осознания этого внутри у нее сжался колючий комок. Чего она так испугалась? Обычные с виду люди…

Но ощущение, что они идут следом, не покидало.

Она уже давно замечала на себе чужой пристальный взгляд. Наверное, с самого возвращения в Лэмбридж. Сперва она думала, что ее преследует Тоби Гордон, потому что расстались они очень странно: он сказал, что она ему не подходит, хотя до того все было так хорошо!

Но вскоре Лиз поняла, что это не он, и немного испугалась. Вот только признавать не пожелала, а просто отмахнулась от туманного предчувствия. Она же в Лэмбридже! Что здесь может случиться? Жизнь в Суинчестере сделала ее такой подозрительной!

Теперь же предчувствие обернулось двумя вполне определенными преследователями.

У очередного фонаря Лиз обернулась. В горле пересохло. Сомнений быть не могло: мужчины спешили к ней!

Отбросив осторожность и приличия, девушка побежала. Кровь стучала в ушах, а ноги скользили по ледяной корке.

Как назло, вокруг никого! А до общежития еще два квартала!

Вдруг от корпуса юристов отделилась темная тень и бросилась ей наперерез. Лиз попыталась остановиться, но поскользнулась. Книга выпала из рук. Размахивая руками точно цирковой акробат, Лиз падала назад, но внезапно ее подхватили под мышки.