Малой - Степан Александрович Мазур

— снова спросил демонёнок, толком и сам не понимая, что дальше делать.

Они выбрались из ада, забрали Малого. Но как теперь вернуться туда, откуда начали?

— Поймите, в наши планы не входит пробираться за ваши райские ворота, мы просто хотим домой. Вы можете отправить нас на землю?

Пётр покрылся потом. Таких полномочий у него не было — отправлять кого-то домой. Вот если грешник подойдёт к вратам рая, тогда да — в ад отправит одним движением пальца. Но что делать с теми, кто только что из ада поднялся? Таких инструкций ему не давали.

И все же они стояли перед ним. Все четверо.

— Знаете, мне надо посоветоваться, — наконец, решил апостол и открыл врата рая, тут же шмыгнул за них и попытался быстро закрыть за собой, но Малой устал сидеть на руках сестры.

Зычно гаркнув:

— Жарко! — он тут же спрыгнул и сам юркнул за ворота.

Апостол если и хотел закрыть их обратно, то замешкался. Закрывать двери перед самым носом у детей его тоже никто не учил. И что делать в этой ситуации решительно не ясно.

— О, вода! — добавил Малой и пошёл прямо за распахнувшиеся во всю ширь ворота на звук ниспадающих вод и плеск от райских водопадов.

Стоило вратам распахнуться, как ещё более яркий свет на миг ослепил всех присутствующих.

А прозрев, ребята увидели, что за тем светом — многое. Так в раю, где небеса сливаются с бескрайними просторами, свет играл на листьях деревьев. И вечная мелодия звучала подобно симфонии гармонии и покоя. Здесь, в этом волшебном месте, текли быстрые реки, наполнялись просторные пруды и целые озёра, из которых ниспадали с облака на облако просторные водопады. А сам время словно теряло своё значение, и каждый миг наполнялся божественной красотой, когда разглядывали это чудо.

Демонёнок блаженно улыбнулся, наблюдая как нежные облака, словно пушистые овечки, медленно плывут по небесам, а под ними раскинулись бесконечные луга, усыпанные цветами всех оттенков радуги. Чего там только нет: лилии, розы и васильки танцуют под лёгким ветерком, а их ароматы смешиваются, создавая сладкий букет, который окутывает все вокруг и радует даже самое притязательное обоняние.

Им ведь, пришедшим из ада, много и не надо. Да они и до этого были Адовыми. Вечно гонимая ото всюду семья, которая не знала покоя и на земле.

— Какая поразительная красота, — отметила даже Мара, которая обычно чаще критиковала всё вокруг, как и положено подростку в переходном периоде.

— Да уж, и так… приятно, — признался демонёнок, наблюдая как с большой радостью носится вокруг да около Пукс, ныряя из куста в куст и принюхиваясь к водной глади, а затем с воем бегая за райскими птицами.

Пётр куда-то исчез, и они, что приняли решение сами войти и расположиться среди райских кущ, теперь просто наблюдали за всем, что вокруг. Им было на что посмотреть… Так в центре рая возвышалось само Древо Жизни. Его ветви тянулись к самим небесам, связывая все семь этажей воздушных замков, которые и образовывали водопады и цветущие рощи. При чём не важно было, что под землей — цветущая земля или облачные, воздушные массы. Всё переплеталось в дивном сочетании чуда и света. И корни того самого древа не давали распасться этим построениям или чудным строениям, что торчали небоскрёбами вдалеке, но предназначение которых было пока не ясно. Видели лишь острые шпили, пики и колонны, подбирающие само небо.

Корни могучего древа проникали не только в облака, но и (как и положено дереву) в самую суть земли. Когда глаза привыкли к ослепительному свету и словно зрение стало чётче, Даймон разглядел, как под его сенью собираются души, чтобы делиться историями и мечтами. Их заразительный смех звучал повсюду.

«Здесь нет страха и боли», — понял демонёнок: «Только свет и любовь, которые пронизывают каждую клеточку бытия, царит в этом месте».

Следом за ничем не обременёнными душами появились ангелы с крыльями, сверкающими как подсветка из блёсток. Они порхали между облаками, наполняя воздух мелодиями, которые могли исцелить любую душу. И их смех, в дополнении к игре на арфе, был музыкой, которая звучала в унисон с сердцами тех, кто нашел свой путь в этом божественном месте.

Но напившись в ближайшем водопаде, а затем послушав эту мелодию пару минут, Малой всем видом показывал, что она ему надоела. И он переключился на поедание амброзии. Это растение походило на давно созревший виноград. Плоды его были ягодами, но столь крупными, что одной зрелой ягодкой можно наесться, как арбузом. И слопав добрую гроздь амброзии, Малой очень быстро потяжелел и присел в тени отдохнуть, раздумывая чем бы еще заняться.

Что такое рай? Это не место, а состояние души. Каждый здесь мог быть самим собой, свободным от оков земной суеты. А это подразумевало — свободу. И духу мятежного ребёнка не пристало сидеть на месте, вкушая амброзию и слушая один и тот же набор гармонии. Поэтому чуть отдохнёт, возможно даже поспит, и снова будет искать занятия.

Маре же не хватало игры на гитаре. Тяжёлого рока. Но и против скрипки в рок-обработке она ничего не имела против. А вот арфа казалась однообразной и после десятка повторов наскучила и ей.

Последним сдался Даймон. Наблюдая за тем, как Пукс гоняет белок по корням Древа жизни и ловит каждую к его вящему удивлению, он понял, что в раю мечты становятся реальностью, а любовь будет длиться вечно. Но единственным его желанием было покинуть это место и вернуться домой. А вечную любовь этих свободных душ он охотно променял бы на ещё час другой разговоров с Ленкой. Да хоть в том же Лимбо.

Пётр явился так же неожиданно, как исчез. И тут же заявил:

— В раю царит единство, где каждый миг — это возможность для нового начала, для новых открытий и для бесконечного счастья. И нами принято решение, что счастливы могут быть даже Адовы. Раз прошли через ад.

— Но мы только часть Адовых, — возразил Даймон. — А как же наши родители?

Апостол тяжко выдохнул, а затем продолжил:

— Если вы когда-нибудь задумывались, что творится в раю, то знайте: это место, где царит свет, где сердца бьются в унисон, и где каждый может найти свой путь к вечной гармонии.

— Погодите, но я ведь совсем не об этом спросил, — возразил демонёнок.

—