Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит
Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах читать книгу онлайн
Игры корпорации ООО «Лукоморье» становятся более изощрёнными и опасными. Янина, Баба Яга по контракту, противостоит их козням, но удача не вечна, а личные проблемы рассеивают внимание. Она приняла свою тёмную сторону, но с ней нужно научиться уживаться, и у всех подарков Лукоморья есть своя цена.
Чем ещё нужно пожертвовать, чтобы переиграть Первородных? Какова истинная цель этой шахматной партии, останется ли у неё право выбора?
Путь к ответам долог, можно стоптать пару железных сапог.
Вестник пробудившихся древних сил.
Здесь среди глубоких трещин иссушенной почвы едва ли можно было отыскать клочок зелени или достаточное пропитание для крупного хищника. Баюн-то выживал на воронах и случайных «настях». Придется ему найти новые угодья — его столб неподалеку от остатков каменного моста, где должен стеречь Горыныч.
Изба резко затормозила и почти вытряхнула нас в ночь — к реке она не пойдет.
Костяная нога в этот раз не ныла — усохла сразу после перехода сквозь завесу. Я затянула шнурки туже, чтобы не болталась, и со вздохом представила последствия. По возвращении домой сама буду как голодный змей.
Летные очки, запас мокрых тряпок — дышать, завязать морду коту, порадоваться, что Супчик спит…
— С вами! — раздался писк из кармана куртки. Когда только успел залезть?
Ступа, метла, полетели. Бальтазар следом по земле, не пожелал уменьшаться.
— Ягуся, в небе!
А там…
Несколько мелких Кощеевых горынычей улетали от существ побольше. В ночном небе, подсвеченном рекой, ярко полыхал огонь из пастей. Раздавалось шипение и возмущенные крики — постоянная тишина Нави нагло нарушена. Одного мелкого поджарили, и он пылающим метеором упал вниз, за ним спикировали истинные Горынычи.
— Растут не по дням, а по часам, — рыкнул кот. — И кто тут Белок, а кто Желток?
Едва вылупившиеся существа уже превосходили размерами родственников: если мелкие были с ослика, то эти — с лошадь. У них было по три головы и по одному хвосту, чешуя ярко переливалась зеленью, будто флуоресцентная, а морды точь-в-точь как у последнего Горыныча. Поправка: больше не последнего.
И они жрали.
Разрывали поджаренного и заглатывали, неторопливо, обстоятельно. Гибкие смертоносные твари. Белые острые зубы рвали мясо, маленькие злые глазки блестели золотом, они шипели друг на друга на одном теле, кусали за шеи идентичного брата-сестру, и при этом кто-то успевал есть. Бронированная чешуя, о которую чуть не сломал зубы и когти Бальтазар, была для них не прочнее бумаги, ядовитая кровь что вода.
— До чего милые дракончики, — с отвращением фыркнул кот.
Топот копыт добавил звуков и без того оживленной картине. Кощей на полыхающем Мороке — всадник преисподней.
— Их нужно убрать отсюда! — крикнул наш царь-колдун, останавливаясь под ступой. Золотая корона на его голове ловила красные сполохи и сама выглядела языками пламени.
— А как? За шкварник, за хвост? — спросил Бальтазар. — Руки оттяпают по колено.
Глухой ропот из-под земли нарастал, свечение Смородины усиливалось, горячие капли летели по сторонам, она будто наполнялась. Я чувствовала, что нас торопят, Навь ворочалась, пробуждаясь, стряхивала тяжелый сон.
— Эй, Сват Наум! Выброси этих двух в Лукоморье! — крикнул Кощей.
— Будет сделано, — ответил слуга, и Горынычи исчезли, на земле тлели остатки их трапезы.
Горло сжало спазмом — мы только что отправили смерть на пиршество в ничего не подозревающее спящее Лукоморье. Они будут жрать и расти до тех размеров, что их отец-мать. Голос Ялии эхом в голове: «Ты смерть и смерть в одном флаконе». Затошнило. Я, мертвая, провожаю мертвых и посеяла смерть, множа для себя работу.
— Ты чего сквернословишь? С виду такая приличная, — удивился Морок. Оказалось, что мои мысли о ситуации звучали не только у меня в голове.
— Поддерживаю! — Супчик из кармана перебрался мне в волосы. Осмысление потом, вина потом, вереница серых теней тоже потом.
— Извините, вымою рот с мылом. А последний где?
— Вон. — Кощей ткнул в сторону, на другой берег, где высохший густой лес скреб колючими верхушками небо.
— Разгони смрад и дым, — попросила я Кощея, и он развел руками, точно дирижер перед оркестром, невыносимо элегантно и в то же время резко.
Видимость улучшилась, повязки и очки долой. На другом берегу грозно раскрыл крылья третий. Мощные, кожистые, с тонкими костями. Три головы смотрели на нас в упор совершенно равнодушно. Он был крупнее тех двух, видимо лидер тройки, и застолбил место инстинктивно.
— Думаю, надо другое прозвище придумать, Яйка не подходит. — Усы Бальтазара угрожающе топорщились, и шерсть вдоль хребта встала дыбом.
— Твоя правда. Не могу сказать, что скучал по этому соседу. — Морок покачал головой, под шкурой пробежали красные искры.
— Так, а как строить Калинов мост? — Я приземлилась и встала рядом с конем. — Обычный, для переправы, уже строила для Насти, с помощью этого. — Полотенце с красной вышивкой, зажатое в кулаке, трепыхалось на легком горячем ветру.
Кощей неторопливо спешился, сунул руку за пазуху, вытащил белый, расшитый золотыми цветами платок.
— Подойдем ближе к остаткам моста. — Он пошел вперед, я за ним, выискивая в себе то неистовое желание для постройки, как в прошлый раз.
— Для Калинова моста нужно два живых мертвеца — мы, — платок и полотенце. Я знал, что оно у тебя есть.
— А остальное откуда знаешь?
— Недавно книгу прочитал.
Прочитал, как же, скорее она вцепилась в него и не отпускала, пока не дочитал. Ну хоть прок существенный.
— Комплект… — протянула я, глаза сушило жаром. Лава перекатывалась почти под ногами, воздух обжигал легкие. — Надо читать заклинание?
— Просто представь мост, возьми меня за руку.
Мы переплели пальцы, а между ними были зажаты платок и полотенце. Закрыла глаза, мысленно возводя мост, и, когда ткань высвободилась из капкана рук, будто ее выдернули, снова открыла.
Полотенце и платок свились в жгут и стали удлиняться. Ткань разрасталась быстрее, чем я осознавала, жгут тянулся ввысь и изгибался — вот он уже над рекой, вот дальше…
Ткань, словно бобовый стебель из совсем другой сказки, протянулась над лавой и уперлась концами в берега, сливаясь с остатками предыдущего моста. Потемнела, расширилась так, что машина могла проехать, приобрела толщину и рельеф каменных блоков.
Застыла.
Белый мост без перил сиял в свете огня и переливался багровыми волнами, принимая на себя цвет реки. Горыныч на том берегу ступил на мост и пронзительно засвистел, зашипел…
Земля дрогнула снова, ощутимо сильнее. Я покачнулась и вцепилась в руку Кощея, а он стоял не шелохнувшись, глаза закатились, загадочная улыбка растянула его губы.
— Мать моя великая
