Корпорация Семаргл - Стас Свобода

– С кем это ты так?

– С бабайкой. Больше не буду баллончики для стен покупать. – проворчал я, садясь на раскладушку и протягивая ногу Светке.

Та взялась ее обрабатывать, не слушая мое возмущенное шипение. Это я так старался боль игнорировать.

Хорошо, что у меня чувствительность слабая. А то бы…

А то бы орал.

Глава 3. Черти в квартире

Что самое сложное на физпрактикуме? Для кого-то вычисление погрешностей, для кого-то общение с преподавателем. Для меня самое сложное – не растерять доверенные мне вещи. Например, набор для точного взвешивания.

Я с интересом посмотрел на весы, спрятанные за матовой дверцей. Открыл коробочку с грузами и потянул пинцетом алюминиевую пластинку.

За спиной стояла Светка.

Промахнувшись в десятый раз, я издал звук, напоминающий проклятье. Впрочем, это оно и было. Пластинка упорно отказывалась поддаваться и всячески выскальзывала. Нет, в теории ее легко было подцепить пинцетом за загнутый уголок. Но только вот этот самый уголок отсутствовал. И я, как дурак, гонял ее по всей коробочке.

Светка злорадничала.

Я все же победил эту мерзкую штуку и с торжеством Темного властелина, дорвавшегося до заветного артефакта, понес ее на весы. Телефон заржал пьяной гиеной, намекая, что меня хочет «Семаргл». Я чертыхнулся и выронил пластинку. «Семаргл» после этого я возлюбил еще больше. Светка, кажется, тоже.

Она выхватила у меня пинцет и кивнула в сторону телефона.

– Ответь, я поищу эту дрянь.

– А ты умеешь в добро, – хмыкнул я и взялся за телефон. На самом деле, телефоны здесь нужно отключать. Но кто когда слушал, что тебе говорят взрослые и умные люди. Вот я точно не слушал.

По дороге из лаборатории меня остановил Мишка и с виноватым видом протянул тетрадку. Старую, потрепанную, но исписанную вдоль и поперек неизвестными мне формулами. Этот тип что, уже задачи второго курса решает?

– Зачем ты мне это суешь? – спросил я, отпихнув его ногу с пути.

– Прости… я думал, тебе будет интересно. Это теория комплексной переменной.

– Это другой курс, – удивился я.

– Знаю, но некоторые вещи лучше заранее учить. А училка там, говорят, жуткая.

– Легендарный монстр. Везде такие есть, знаю.

Я отмахнулся и пошел дальше. Вот же… Прилипала. Пусть другую акулу себе поищет, я занят. У меня «Семаргл», между прочим. И нет, это не болезнь, как можно подумать. Очень смешно, верно? Я хмыкнул и пристроился возле окна, разглядывая клочок неба.

Потом пришлось вернуться к телефону. Так… приложение, уведомления. Может, посмотреть, кто сейчас онлайн? Нет никого интересного, все лица незнакомые. Безрадостная картина какая-то. Ладно, теперь точно уведомления.

Я прочитал и помрачнел.

– Что случилось? – в коридор выглянула Светка. Она уже не злорадничала.

– Помнишь Катьку из параллельного? Темненькая такая, вечно в рваной джинсе ходила. Ее ругали еще, что форму не носит.

– Ты тоже не носил, – напомнила Светка. – И как вас не исключили?

– К директору мы исправно ходили, как на работу.

Я мрачно ухмыльнулся и бросил телефон в карман. Никогда бы не подумал, что в славянскую нечисть может влипнуть моя лучшая подруга. Бывшая лучшая подруга, потому что мы с ней уже давно не общались. Год как.

– И куда она влипла? – Светка ее помнила.

– В анчуток. Знаешь таких?

Светка мрачно хихикнула. Анчуток она знала и очень об этом жалела. Да, она рассказывала, что видела в детстве одного у нас. Я не видел, но поверил ей на слово. Особенно после того, как вляпался в «Семаргл».

Туда можно только вляпаться, уж никак не попасть в хорошие руки. Долгая история, очень неприятная как для меня, так и для других неудачников.

– Езжай, – Светка вытащила мой рюкзак и швырнула в мою сторону. – Я за тебя сделаю измерения. Надеюсь, препод не узнает.

– Я тоже надеюсь.

Я улыбнулся. Расчеты сам сделаю, это ерунда. А вот с Катькой может случиться что-то плохое. Если погуглить про анчуток, то кажется, что это весьма безобидные черти. Но…

Хуже анчуток только злыдни. От них хоть как-то можно избавиться, от злыдней уже нет. На крайний случай, всегда есть возможность сжечь квартиру.

И это не шутка.

Катька жила на Орбитальной, недалеко от какого-то разноцветного здания, в потрепанном девятиэтажном доме, на самом последнем этаже. Я взбежал туда, даже почти не запыхался, постучал в деревянную дверь. Не думал, что такие еще остались. Это же прошлый век даже, не то, что прошлый год.

На двери красовалась надпись черным фломастером: «Осторожно, злая собаська». Именно так, собаська. Написала ее младшая Катькина сестра. Потом то ли надпись и впрямь осталась на века, то ли ее регулярно обновляли. Но собаки у Кати уже не было. Это я точно знал.

Как и то, что сейчас она жила одна. Или с бабушкой, что почти одно и то же. Что-то везет мне в последнее время на одиноких пенсионеров с внуками. Да я сам тоже не с родителями. Те укатили в Воркуту, а мы со Светкой уже взрослые, можем и сами выжить. Пока они бабло зарабатывают.

Я постучался снова.

Какое-то время мне казалось, что Катька не откроет, но она открыла. Бывшая подруга ничуть не изменилась. Длинные темные волосы, падающие на лицо, еле видные в этой завесе теплые карие глаза и рваная джинса. Она даже не поправилась ни на один размер, та же школьная одежда.

– Влад? – удивилась она. – Я тебя не узнала. Волосы отрастил?

– Нет, забыл нормально подстричь, – хмыкнул я. И не такие уж они длинные, даже до плеч не достают. – Пустишь, Царева?

– Заходи, Соболев, – она посторонилась.

На меня пахнуло запустением и разрухой. Я заколебался, но мужественно взял себя в руки и шагнул. Со стены потянуло плесенью, выглядывающей из-под оторвавшегося уголка светло-серых обоев. Люстра покрылась темной пленкой, словно ее не чистили, один из четырех рожков отсутствовал. Покосившаяся дверца шкафа. Наполовину лысый ковер. И темные пятна по полу.

– Что у вас тут, война была? – я потянул с себя ботинки.

– Да если бы, – Катя захлопнула дверь и ушла на кухню. Я постоял в нерешительности, потом двинул в гостиную, где рухнул на диван. Плед с двумя мощными тиграми остался знакомый, только изрядно потертый.

Вскоре вернулась Катя. Она принесла две банки пепси и одну протянула мне. Банка приятно обожгла ледяной свежестью. Все у них не так уж плохо, как я боялся. Значит, повоюем.

Стоп.

Я боялся за Катьку?

Даже не смешно. Я чуть не подавился темной пенящейся жидкостью. Но продолжал улыбаться, словно мы, как в былые времена, сейчас будем дурачиться.