С мейсе Райкконен что-то не так - Анна Ледова

Эрик сглотнул, не отрывая глаз от увеличивающегося на глазах каменного ящера в небе. Пока смирного, ждущего полного воплощения. Но что будет, когда последний камешек уляжется на шипастых головах и драконий принц оживёт?

– «Конец нынешним порядкам», – глухо произнёс Эрик назубок заученный текст. – «Грядёт беззаконие и хаос. И смерть. Чудовищная, беспощадная, но истинно благородная… Она придёт из Альматы, из диких зарослей. Рыжая, как сам дьявол. Веселье будет не веселье, а погибель. Король на троне будет не король, а вор. Зрячие не заметят, зато глухой увидит, как начнёт проникать в этот мир зло. Услышит его победную песнь – и сможет остановить. Да только захочет ли платить такую цену»… Вот то пророчество, Уна. Ты теперь понимаешь? Ты единственная, кто сумел это заметить. И, получается, единственная, кто сможет это остановить…

– Ты меня сейчас глухой назвал? – возмутилась я.

– В некотором роде так и есть… Ты не слышишь музыку. Зато видишь то, что скрыто ото всех, когда она звучит – магию. Ты услышала и распознала призыв – «его победную песнь».

А ведь действительно… Я похолодела.

– Так это что получается…

– Да, – тихо произнёс Эрик.

– Я не согласна! – заорала я. – Я тебе что, самоубийца? Как я с этакой дурой справлюсь? Ты же маг, вот и давай, сам с этой тварью разбирайся! А я сегодня и так уже натворила дел: ну, с флажками и свиньями! Мне только за это завтра чёрт-те какие обратки прилетят, а ты мне предлагаешь ещё дракона остановить?

– Уна…

– Не согласна я платить! Да ещё «такую цену», как в этом твоём пророчестве сказано! «Такую» – значит, очень высокую! Нет, я, может, и согласна, если бы знала сразу, какой она будет! А ты сам знаешь, что я не знаю! В смысле, никто не знает! А если меня на кусочки обраткой разорвёт? Или меня саму в камень обратит лет на десять? А вдруг у моего колдунства силы не хватит, и я только сильнее эту тварь разозлю? Это ж не букашку раздавить, а дракона целого побороть! Не-не-не, в задницу это твоё пророчество! Я ещё жить хочу! – вопила я. – Хрен с ним, пусть даже придворной дамой в столице – но останусь живой и, желательно, не сильно покалеченной!

– Детка! – вскочил Эрик, прижимая меня к себе.

Меня трясло: от злости на дурацкое пророчество, от несправедливости; от того, что снова меня никто не спросил, а я уже кому-то должна…

Тем временем перестала клубиться пыль в воздухе: последние глыбы мрамора улеглись на место, и над площадью предстал во всей красе трёхглавый рыжий дракон. По высеченным из камня крыльям пробегали огненные искорки. Вот они взмахнули, вот лениво отмерла первая голова, осматривая крошечных перепуганных людишек. И дыхнула огнём: пока перед собой, а не вниз, но народ с визгом бросился врассыпную. Чёрт, да они же просто передавят друг друга!

Помост вмиг опустел. Я лишь успела заметить, как Агата заталкивает под деревянную конструкцию Глицинию и Примулу. Это она верно сообразила – бежать вместе с толпой сейчас будет настоящим самоубийством. Герцогиня Шальтеир тщетно призывала сохранять спокойствие, но ей самой слова давались с трудом. На площади царила паника – дикая, бесконтрольная, неуправляемая…

Маги из ассоциации, объединив силы в общем кругу, уже выпустили первый залп по дракону. Но если это настоящий дракон, то что может против него магия, когда сама она – драконье наследие, доставшееся людям в сильно усечённом виде? Эрик, внимательно следивший за действиями магов, только покачал головой. Заклятие боевой фламмы пылающим метеором ударило по парящей каменной туше и… растворилось в ней без следа и ущерба для мраморного дракона.

Эрик создал вокруг нас плотный купол, приказав оставаться на месте – так будет безопаснее всего. И был прав: посетители «Перепёлки» переворачивали при бегстве столы и стулья, падали, кричали, но вырваться из опасной зоны не могли. Центральная площадь была полностью забита народом, как и узкие улочки, ведущие к ней. Народу просто некуда было деться.

Постепенно осознав это, а также то, что дракон, кажется, пока не собирается нападать, толпа постепенно начала успокаиваться.

– А меня вот что интересует, – вдруг наморщила лобик Хильда. – В песне пелось про дракона – и вот он. Тогда где же пастушка, что должна его приручить?..

– Даже думать не смейте! – вырвалась я из объятий Эрика. – Я эту тварь приручать не собираюсь! Я вам не пастушка! Не хочу! Не буду! Это не я!!..

– Не будешь, детка, не будешь, – погладил Эрик меня по голове, успокаивая. – Ты действительно не она… Настоящая пастушка там.

Он кивнул на помост у магистрата. На нём полукругом выстроились два десятка бесстрастных монахинь из обители Святой Йоли. А впереди них стояла та самая юная девочка, что прежде возглавляла процессию, терпеливо ожидая, пока на неё обратят внимание. Она сняла чепец, и остриженные до плеч каштановые волосы разметал ветер. Совсем молоденькая, лет четырнадцать-пятнадцать. Зато взгляд… Решительный, волевой, властный. Взгляд того, кто знает, что сила на его стороне. От запястья девочки к драконьим шеям тянулась сверкающая красная нить, распадаясь в воздухе на три поводка.

– Это ещё кто? – спросила я. – Ещё одна претендентка на престол? Что ж, аргумент у неё убедительный.

– Да, ещё одна лошадка, на которую никто не ставил… – медленно протянул Эрик. – Боги, как же мы все просчитались, забыв о ней… Просто никто не ожидал, что лошадка вообще выйдет из стойла.

– Так кто она? – снова настойчиво спросила я.

– Каролина Верлеген. Младшая дочь Седжена Пятого, – тихо ответил он. – Сосланная с рождения в монастырь замаливать свой единственный грех – тот, в котором даже не была виновна, ибо королеву убило вовсе не её рождение.

– И я так понимаю, на свою семейку она крепко обижена… – сообразила я.

Поганец только кивнул. И таким растерянным я его никогда ещё не видела.

Глава 37

Помост был единственным островком спокойствия посреди беснующейся толпы. Монахини в своих чёрных одеяниях застыли каменными столпами, но веяло от них не умиротворением, а скорее мрачной зловещей силой. Драконий принц лениво парил в вышине, будто этакой каменюке даже не требовалось махать крыльями, чтобы держаться на потоках воздуха.

Каролина Верлеген, младшая наследная принцесса, выжидающе смотрела на толпу с высоты, не шелохнувшись. «Эй! Э-эй! Глянь!» – всё чаще раздавалось с разных сторон. Народ изумлённо замер, глядя на бесстрашную девочку, вышедшую на самое заметное для невиданной твари место. Нить, тянущуюся к дракону,