Веревочная баллада. Великий Лис - Мария Гурова

вбирала события тщательно и жадно. Илия дождался: пролетев вдоль рядов воевод, камера нашла Тристана. Он тоже остался самим собой и в то же время был вне себя. Он метался по трибуне, схватившись за волосы, отрицательно и бешено мотал головой. Воеводы поблизости попытались привести рыцаря в чувство, но их единообразный вид только больше погружал Тристана в безумие. Кошмар закончился вместе с эфиром. Экран опустел, но зал полнился спорами и криками. Король сглотнул воздух, в пересохшем рту не осталось слюны. Илия встал и, пошатываясь, пошел вдоль рядов. Ему в спину летели вопросы, но стоило выставить руку с перстнем-печаткой, как вопрошающие смолкали. На пути короля возник Первый Советник. Он почтительно поклонился и произнес:

– Ваша Истинность, повелите нам, что делать!

Оглушающая тишина – разве были его советники способны замолчать и склониться? Но они молчали, кланялись и ждали приказов. Илия оглядел их и выжидающе замер. Было так странно, что они молчали.

– Свяжитесь с моим адъютантом и позовите меня к телефону. Ни слова упрека, он исполнял мой приказ. Составьте план срочного заседания, я посещу вас через час. Отправьте депешу Лоретту, чтобы согласовал стратегию наступления с воеводой, – спокойно объявил Илия свою волю и прошел мимо Первого Советника.

– Прошу прощения, Ваша Истинность, но с которым из воевод? – подал голос королевский секретарь.

Илия остановился у самого выхода. В окутавшей его темноте и тишине он впервые задумался о том, носит ли свой собственный образ после встречи с Эльфредом и так ли похожи друг на друга истинные эскалотцы?

– С любым – теперь уже не имеет значения, – бросил король и покинул кинозал.

Глава VII. Милосердие маленьких бомб

Приговорите меня! Это не имеет значения!

История меня оправдает!

Фидель Кастро.

Речь на судебном процессе по делу участников нападения на казарму Монкадо в городе Сантьяго-де-Куба

Перед наступлением оставались считаные дни. Теперь никто не сомневался в том, что старые сказки ожили и что это надо учитывать. Пальеры сформировали новую дивизию из дворян-добровольцев, пообещав, что у всех отличившихся будет возможность пройти акколаду. Они понимали, что ветераны смогут восполнить утраты Ордена, а позже в отстроенном Пальер-де-Клев зацветет акация и зазвенит школьный колокол для новых послушников.

Тибо так и оставался рыцарем-сквайром, он единственный в Ордене имел статус пальера, еще не служившего на фронте. Но его возраст уже подошел. К обсуждению на собрании Ордена подготовили множество пунктов. Король посетил рыцарей, просто не мог обделить их вниманием, когда Орден переживал изменения и старался сделать все возможное, чтобы укрепить власть Илии. Гаро отчитывался:

– Мы почти сформировали эскадрон. Все оказалось не так плохо: вторая дивизия набирается. Мы экзаменуем всех претендентов – имеются как юноши с пристойным образованием и данными, так и действующие офицеры из кавалерии и даже авиации. В первую дивизию набраны герои с боевым опытом и подросшие послушники, которые по понятным причинам не смогли закончить обучение. Пока вы были в Радожнах, сир, почил Верховный магистр. Сейчас в Ордене два магистра, так не положено, должно быть минимум трое. Двое оставшихся – почтенные ветераны. Они не готовы принять на себя ношу, которую вскорости должны будут передать еще кому-то по естественным причинам. Обыкновенно на должность Верховного магистра назначают наиболее влиятельного пальера, который имеет и военное звание, и придворный статус. В качестве соискателей выбрали двоих – меня и Тристана Трувера. По причине его отсутствия он не имеет права голоса, а я отдал свой за него, так что… По количеству голосов, – рапортовал Гаро, едва сдерживая хохот.

Король и остальные пальеры тоже посмеивались. Илия в конце концов прыснул и прокомментировал:

– Короче, спихнул на него еще одну должность, я понял.

Рыцари откровенно засмеялись. Гаро фыркнул в кулак и продолжил:

– При Верховном магистре всегда имеется личный адъютант. На эту почетную должность назначен сэр Оркелуз де Луази…

– А это голосование когда было?! – возмутился новоиспеченный адъютант Тристана, отчего все загоготали громче прежнего, а король так вообще закрыл глаза ладонью, чтобы не видеть, как Оркелуз сопротивляется назначению.

– Так магистры решили, – отрекся от ответственности Гаро. – Все, не отвлекай! Устроили балаган.

Хохот не прекращался, Гаро сам не мог сдержаться, когда глядел на всерьез недовольного Оркелуза.

– Да ладно тебе, не начинай! Ну, он нормальный, – сквозь смех уговаривал Гаро.

– Нормальный человек не выстраивает оружие на стенде по росту – так вообще только психопаты делают! – бушевал Оркелуз, шлепая ладонью по невидимым ступеням.

Общее веселье продолжалось еще несколько минут. Гаро шикал, но Илия не пытался унять рыцарей. Он нашел повод для искренней радости и шуток и не собирался его у себя отбирать. Когда все выдохнули, Гаро продолжил:

– Еще у нас не закрыт вопрос по сквайру. Ему есть что сказать Его Истинности и всему Ордену. Тибо, выходи.

Юноша встал, поправил форму и вышел, будто к доске с домашним заданием. Он действительно выглядел юным и не знавшим кошмаров, в отличие от всех сидящих за столом. Тибо начал:

– Ваша Истинность и господа-пальеры, я ходатайствую о разрешении мне ехать на фронт в качестве медика. Я долгое время готовился к службе. Я убежден, что не смогу… Не смогу убить человека. Я понимаю, что пальеры, как рыцари, всегда носят оружие. Но прошу забрать мое и оставить меня для науки и медицины, – мычал Тибо почти под нос. – Я обещаю, что принесу пользу и спасу множество жизней. Не сочтите меня трусом, я готов ехать на фронт. Я только прошу не заставлять… в смысле, не приказывать мне убивать, пожалуйста.

Былое веселье испарилось, когда все взгляды вцепились в невысокого, субтильного сквайра. Наконец подал голос один из двух магистров, который сидел, оперев руки на живот и переплетя пальцы.

– Это беспрецедентная просьба. Вы знали о своих намерениях, когда проходили акколаду и лично я задал вам вопрос, имеются ли причины, способные помешать вам стать рыцарем?

Тибо понурил голову и закусил губу.

– У вас есть ответ? – потребовал магистр.

– Я не мог это в точности осознать, простите.

– То есть ваши миролюбивые взгляды сформировались после.

Тибо долго думал и коротко отвечал:

– Я бы сказал, они всегда были со мной, просто я этого не знал.

Магистр собирался еще дознаваться, но пока он не успел открыть рот, Илия опередил:

– Тибо, вы ведь всем курсом приняли акколаду?

Он скромно кивнул и спрятал взгляд подальше ото всех. Когда Пальера пала и началась война, отказ от рыцарской судьбы казался каким-то предательством.