Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Что это было? – выразил, скорее всего, общее мнение отец Никодим.

– Светящиеся строки не позволяют выдернуть подселившийся дух наружу.

– Да уж, не подумали мы об этом, – недовольным тоном заявил священник.

– И что теперь? – спросил наконец-то отдышавшийся контрабандист, и в его голосе было столько отчаяния, что даже дружинника проняло.

Или сочувствие, мелькнувшее на лице Ветрова, мне почудилось? Тем удивительнее прозвучало решительное заявление отца Никодима:

– Что делать, говоришь? Резать будем.

– Что значит «резать»? – ощерился Рвач и начал дёргаться в кандалах так сильно, что заскрипела добротная кровать. – Не подходи, поп! Я тебе глотку перегрызу!

– Да успокойся ты, – печально вздохнув, сказал отец Никодим. – Никому не нужна твоя жалкая жизнь. Кое-что поправлю в твоих украшениях на груди, и путы на время ослабнут. Может, тогда у Степана что и получится. Но это будет последняя попытка. Рисковать парнем я не собираюсь и так вон сбледнул, аки упырь.

Похоже, видок у меня после двух посещений мира духов был не самый благостный. Не скажу, что ощущал сильную слабость, но с частыми выходами из себя нужно быть поосторожнее. Оно бы закончить на сегодня да отдохнуть, но больно уж ситуация непростая.

Батюшка достал из кармана короткий нож, больше похожий на перочинный, и подошёл к кровати. Забираться на неё он не стал, просто нагнулся, а затем резким движением ножа разрезал рубаху Рвача вместе с жилеткой. Все присутствующие увидел строки выжженных прямо на коже латинских букв. Нечто подобное я видел на самом отце Никодиме, правда, в куда большем масштабе.

Несколько секунд подслеповато прищурившийся священник разглядывал всю эту роспись, а затем уверенными движениями вспорол чужую кожу. Потекла кровь, но Рвач лишь злобно зашипел. Болевой порог у него действительно высокий, хоть и не запредельный.

– Давай, Степан. У тебя не больше минуты, – сказал мне отец Никодим, отходя от кровати. – Порезы молитвам не помеха. Тут важны даже не раны, а кровь и боль.

Нужно бы как-то обсудить с батюшкой все эти нюансы. Надежды на то, что он поделится со мной секретами бесогонов, конечно, мало, но попытаться стоит.

Вернувшись обратно к напряжённо замершему Рвачу, я мельком взглянул на то, как отец Никодим с Ветровым закрепляют освободившуюся ногу контрабандиста его же ремнём, и быстро вышел из себя. Слишком быстро и слишком легко. Это начинало пугать, так что медлить не стал и резко воткнул призрачную копию ножа в скованный, как и его носитель, дух.

Сначала всё шло плохо, как и первый раз, но натянувшиеся цепочки из светящихся букв вдруг разошлись, не выдержав напряжения, и выпустили пленённый дух из своей хватки. Дальше всё пошло, как и с лярвой. Сначала подселенец бился, будто нанизанная на острогу рыба, а затем, потеряв что-то важное, расплылся сероватым туманом, и через секунду его остатки развеялись.

В мире духов то, что происходит в реальности, воспринимается немного отстранённо, но прозвучавший практически над ухом выстрел шокировал даже здесь. Словно провалившись обратно в реальность, я переборол накатившую слабость и не просто завалился на кровать, а перекатился по ней. Через секунду свалился на пол и уже там, в относительной безопасности, достал из сбруи метательный нож.

Соваться с таким оружием в перестрелку не самая лучшая затея, впрочем, мне и не пришлось. А всё потому, что эта самая перестрелка переместилась из комнаты в коридор, оставив после себя запах пороховой гари и дыры в стенах. Имелась даже пара трупов, которые я рассмотрел, когда осторожно поднялся на ноги. Оба покойника, к счастью, были мне не знакомы. Один погиб от попаданий нескольких пуль, а вот второму практически наполовину разрубили шею, и я даже догадываюсь, кто внёс свой вклад в общее дело. Сейчас Акира с серьёзным видом стоял у стены рядом с дверным проёмом и даже не думал соваться в коридор, куда выскочил Ветров, продолжая по кому-то стрелять. Впрочем, отсутствовал он недолго и вскоре вернулся в комнату, для надёжности прикрыв за собой дверь.

– Я почти пустой, – пояснил он для остальных, словно оправдываясь. Затем вытряхнул из откинувшегося барабана револьвера гильзы и начал заправлять туда, скорее всего, последние оставшиеся у него патроны.

По нам пока никто не стрелял, но это не значит, что всё закончилось. Отец Никодим, так же как и мы с Акирой, напряжённо замер, а вот всё ещё прикованный к кровати Рвач, как раз наоборот, активно дёргался и не менее активно матерился. Вроде ничего необычного для такой ситуации, но я сразу подметил, что его попытки выбраться из надёжных пут выглядят как-то несерьёзно. Даже кровать не скрипит, как раньше. Похоже, контрабандист потерял свой главный козырь.

– Да развяжите вы уже меня! – сделав паузу в матерном потоке, внятно попросил Трофим Савватеевич, которого теперь называть Рвачом будет как-то неправильно.

Переход нашего подопытного к более или менее адекватному поведению явно удовлетворил отца Никодима, и он начал расстёгивать кандалы. А вот меня больше интересовало то, что делал Ветров. Полусотник, закончив перезаряжаться, застыл у стены по другую сторону двери от Акиры, явно к чему-то прислушиваясь.

– И что нам теперь делать? – спросил я, скорее всего выразив общий интерес.

– Ждём, – хищно оскалился дружинник, и его уверенность немного успокаивала.

Мой вопрос насчёт того, чего именно нам ждать, так и не был высказан, потому что ответ пришёл раньше в виде странного «бум», вслед за которым послышался не менее странный стрекот. Эти звуки тут же отозвались в моей памяти, точнее, той её части, что досталась от чужака. Сначала подумал о пулемёте, очень уж басовито звучали выстрелы, но потом я всё же склонился к мысли, что это автомат. Вот уж от чего бы я точно не отказался. Впрочем, чего облизываться, если мне не позволено носить в городе даже револьвер. Всё познаётся в сравнении, и метательные ножи, совсем недавно казавшиеся солидным оружием, в перестрелке смотрелись жалко.

Звуки становившихся всё более короткими очередей постепенно приближались. Затем автомат смолк, и послышался весёлый голос:

– Старшой, ты там живой ещё?

– А вот фиг тебе, а не моя должность, – так же весело ответил полусотник. – Сейчас выйдем. Присмотри там.

Продолжающий хищно улыбаться Ветров вдруг вскинул револьвер, целясь в уже освобождённого от кандалов контрабандиста.

– А теперь, пока у меня есть возможность легко списать на эту перестрелку ещё один труп, скажи-ка, любезный, что здесь, чёрт возьми, произошло?

Улыбка дружинника стала более зловещей. Всем в этой комнате было кристально ясно – если он не получит внятного ответа, выстрелит без колебаний.