Во все Имперские ТОМ 8 Рюрик - Альберт Беренцев

они сейчас же не придут к консенсусу — то её маленький отряд окажется между полчищами крыс Крысятникова и бойцами Охранного Отделения, которых привёл полковник Резаков. И если Таниным людям придется сражаться одновременно с крысами и мотоциклистами из Охранки — закончится это явно плачевно.

— Раз так — иди со мной, — Крысятников указал в сторону станции, — На Жаросветовскую. Там получишь беседу и с дядей, и с самим Либератором. Но идти ты должна одна. Возьмешь с собой Машу Нагибину, и никого больше. А то сейчас ты в компании сотен вооруженных мужиков, это не слишком похоже на дипломатическую миссию, моя маленькая госпожа. Так не пойдет. Прикажи своей сучке отпустить меня, и мы немедленно отправимся переговариваться, я отведу тебя…

— Не годится, — отчеканил полковник Резаков, — Так не пойдет. У меня приказ захватить сектантов и доставить их Его Величеству Павлу Стальному. Вот за этим я сюда пришёл, а не для того, чтобы охранять переговоры одних Нагибиных с другими. Так что вынужден отвергнуть ваше предложение, барон.

— А кто сказал, что предложение не включает в себя парочку сектантов для Павла Стального? — Крысятников снова хищно облизнулся и повёл носом воздух.

Вот это Тане уже совсем не понравилось — ни содержание фразы барона, ни его жест. Разговор заходил явно куда-то не туда. Еще не хватало, чтобы Резаков отдал Таню её же дядюшке, добазарившись с Крысятниковым…

Но Крысятников уже приказал своему серому ополчению:

— Дети мои! Дайте господину полковнику то, что он хочет!

Крысы засуетились, мохнатая толпа зашипела, кто-то наступил кому-то на хвост, снова раздались шорохи и писки. Крысы расступились и вперед из-за крысиной толпы вышли две фигуры в черных балахонах — эти по крайней мере были точно людьми.

Фигуры подошли к самому полковнику Резакову, но их лица скрывали черные капюшоны, оба незнакомца хранили молчание.

— Ну и? — поинтересовался Резаков.

— Это то, что вам нужно, — срываясь на писк пояснил Крысятников, — Мой брат и моя сестра в служении Либератору. Масоны-радикалы. Можете доставить их Павлу Стальному для допроса. Меняю двух на двух. Я вам вот этих, а вы мне Таню Нагибину и Машу Нагибину.

Резаков поразглядывал незнакомцев, потом подошёл к ним и решительно сдёрнул с обоих сектантов капюшоны. Под первым капюшоном оказался бледный парень, похожий на глиста, под вторым — пухлая девушка-блондинка.

Взгляд у обоих был отсутствующим, они смотрели куда-то в запредельные дали и стоявшего перед ними полковника явно не видели.

— Но среди них нет моего дяди! — вознегодовала Таня, — Да и вообще это явно какая-то ловушка. Что с ними? И где доказательства, что они знают то, чего хочет Государь?

— Они все знают, — ответил Крысятников, — Я же говорю — это баронесса Искаженова. А молодой человек — бастард Палачевских. Они служат Либератору, как и я. И с ними все в порядке. Просто они под наркотой. Но это пройдет через пару часов. Если не верите мне — можете порвать им балахоны на груди, у них обоих есть татуировки, как у меня.

Полковник Резаков задумчиво оглядел довольно крупную грудь баронессы Искаженовой, но рвать ей балахон и проверять наличие сектантской татухи не стал. Вместо этого Резаков презрительно буркнул:

— Парии…

— Да, они парии, — не стал отрицать Крысятников, — А ты кого рассчитывал встретить на заброшенной ветке метро, полковник? Великих князей? Боюсь, что они сюда не ходят.

— Мне нужно подумать, — Резаков явно загрузился и всё еще сомневался.

— Да что тут думать? — разозлилась Таня, — Разве вы не видите, что это ловушка? Они ждали нас, полковник, они знали о нашей миссии! Они заранее заготовили вот этих двух магов! Сами подумайте, зачем они накачали этих магов наркотой? А почему эти маги не говорят? А если они вообще не сектанты? А если у них под балахонами взрывчатка? Нет ни одного основания верить Крысятникову, полковник, НИ ОДНОГО!

— Вообще-то есть, — Резаков наморщил лоб, явно мучительно размышляя, — Я пришёл сюда за сектантами. Крысятников мне их отдает. Так что я могу или взять этих магов и спокойно уйти. Ну или сражаться и остаться лежать мёртвым в этом тоннеле… Мне-то скажем плевать, я готов умереть, но мне жаль моих людей. Я не могу их погубить просто так.

— Почему они согласились отдать себя в руки Охранки? — спросила Таня у Крысятникова, указав на магов в балахонах, — И почему они под наркотой? Это самая странная сделка, которую я видела в своей жизни! Вот представьте, барон, что вы пришли на птичий рынок купить себе хомячка. А вам вместо хомячка впаривают двух пьяных крыс. Вы нас за нос водите…

— А кто тут хомячок? — Крысятников мерзко забулькал и захихикал, как будто у него в горле закипел суп, — Твой дядя? Вот его точно трудно назвать хомячком. И ни ты, ни полковник его не получите. А сделка честная. Мы накачали этих магов наркотой как раз чтобы передать их полковнику. Сами они идти не хотели. Но Либератор пожелал передать их Павлу Стальному. Такова его воля. И никто не смеет ей противиться. Так что идём со мной, Таня Нагибина. Предстань пред очами Либератора, ты же этого хотела? А что до взрывчатки — так обыщите этих магов и убедитесь, что никакой взрывчатки на них нет.

Резаков кивнул своим людям, те на самом деле быстро обыскали полусонных магов, и никаких бомб не обнаружили.

— Чисто, — доложил боец в мотоциклетном шлеме, — Они вообще голые под балахонами. Даже девка…

— Иди со мной, — заунывно повторил Крысятников, обращаясь к Тане и буравя девушку своими крысиными глазками.

— Только в сопровождении моих людей, и никак иначе, — отрезала Таня.

— Кто не идёт к Либератору по своей воле — того тащат силой, дурочка! — взвизжал Крысятников, за что немедленно получил очередной пинок от державшей его лейб-стражницы.

Крысы снова засуетились, тоннель заполнился писками и шипением, ситуация всё накалялась. Таня мучительно размышляла, думая, что бы сейчас сделал на её месте брат Саша. Но хороших решений тут не было…

Зато полковник Резаков решение уже принял:

— А я согласен. Вообще у меня приказ привести Павлу Стальному Нагибина, дядю Старшего. Но думаю, что Его Величество удовлетворится и двумя сектантами пожиже. Да, они не Нагибины. Но зато их двое.

— Двух на двух!