Пробуждение охотника - Яков Барр

рукой, чтобы держала себя в руках. Троица этого движения явно не заметила.

— Похоже, господа, мы с вами были знакомы. Тогда, возможно, вы в курсе, что я потерял память. Не угодно ли вам представиться?

— Безмозглому отшибли мозги, — радостно взвизгнул фальцет-Ерофеев.

— Думаешь, мы тебя пожалеем, Васнецов? Не надейся.

— И все же, с кем имею неудовольствие беседовать? У вас же есть имена, господа.

— Я — Филимонов, это — Ерофеев, он — Костецкий. Будешь притворяться, что забыл нас, ну так мы напомним.

— Выходит, господа, мы заочно знакомы. Завтра в суде города Нарышкин будут разбираться ваши иски к моей семье. Это конечно дело ваших родителей, вы слишком молоды, чтобы решать важные вещи. Но я и сам не планирую являться в суд, иски настолько пустяковые, что с ними шутя разберется мой адвокат.

— Папашка мой порвет и тебя, и твоего адвоката, — прошипел Никита.

— Сомневаюсь. Желаете пари, господин Филимонов? Хотя, есть ли у вас деньги на заклад? Я слышал, дела у вашего семейства идут не очень. Да и у приятелей вряд ли удастся занять. Они не в лучшем положении, не так ли, друзья?

— Какие мы тебе друзья? — взвизгнул Ерофеев, похоже, он общался исключительно визгами.

— Привел в приличное место какую-то прошмандовку! — Никита все больше терял лицо, на сцену, устроенную троицей, смотрел, похоже, весь зал.

— Полегче с дамой, Никита, — я все еще говорил с ним вежливо.

— Или что? — Филимонов наклонился к моему лицу.

Я взял со стола палочки для еды и ткнул ими Никиту между ног, прихватив нечто ценное.

— Иначе какой же ты джентльмен?

— Да я тебя… — Никита скорчился от боли, оперевшись на стол.

Ерофеев и Костецкий шагнули было ко мне, но заметили, что на них внимательно смотрит судья, и передумали начинать драку. Я же продолжил издеваться над Филимоновым.

— Вызовешь на дуэль? Или тебе по душе простецкий мордобой? Ради чего вы через весь зал ринулись к нашему столику и так безыскусно пытаетесь меня оскорбить? Скажу сразу, это трудно сделать, у меня в душе почти нет болевых точек.

— Ты! Ты! Я тебя!.. Я с тобой!.. — к Никите так и не вернулся дар речи.

— Не можешь сформулировать простейший вызов на дуэль? Ты всегда был туповатым, Никитушка. Но не волнуйся, я тебе помогу.

Я легко передразнил его баритон, в конце концов, подделка голоса было частью смены облика.

— Васнецов, ты недостоин звания дворянина и человека! И завтра я исправлю это досадное недоразумение!

Следом, я спародировал фальцет Ерофеева.

— Я не хочу ходить по одной земле с таким как ты, Васнецов! Но завтра мы прекратим дышать одним воздухом.

Ерофеев побагровел, но не нашел ответа.

— Ваш же голос, господин Костецкий, все еще ломается, обычно это происходит с мужчинами лет в двенадцать. Может быть, вы еще подросток, просто вымахали сверх всякой меры?

— Завтра, — поломался голосом «подросток», — завтра!..

— Вы покажете мне, кто тут взрослый. Вот и решено, я принимаю ваш вызов. Предлагаю час дня. Это будет так гармонично! Мой адвокат размажет ваших отцов в суде, а я сделаю то же самое на поле боя. Могу ли я спросить у вас совета, сделайте скидку для моей амнезии, где в этом городе принято проводить поединки? У стен какого-нибудь монастыря?

Филимонов вдруг успокоился.

— Тебе и правда отбили башку, Васнецов. У нас есть дуэльная площадка на стадионе. Поищешь в сети, не маленький. Оружие выбрал?

— А какое вы, господа, предпочитаете? Ножи, вилки, кулачный бой? Или, как взрослые, стреляетесь на пистолетах?

— Пистолеты или сабли, — встрял Ерофеев, — сейчас в моде японские мечи «катаны», они хорошо смотрятся в стриме.

— У тебя есть катана, Васнецов? Могу одолжить, — оскалился Филимонов.

— Не стоит беспокоиться, я найду себе меч.

— Мы будем секундантами друг у друга, мой — ну пусть Ерофеев. У него — Костецкий. У Костецкого — я. У тебя есть друзья, беспамятный?

— Я что-нибудь придумаю. Оставьте номер телефона, мой секундант с вами свяжется до полудня.

— Составь завещание, Васнецов. Хотя, у тебя же и так ничего нет, а завтра ты умрешь нищим.

— Завтра само о себе позаботится, а сейчас, господа, нам наконец несут роллы. Вы позволите?

Троица, шипя, удалилась. К нам же подошел судья Перепел.

— У вас проблемы, Андрей? Вы умудряетесь наживать себе врагов с небывалой быстротой.

— Я вообще талантлив, Олег Георгиевич.

— Вам нужна помощь? Три дуэли — не шутка. А эти молодые люди — финалисты губернского чемпионата по фехтованию. И, как ни грустно это отмечать, успели завоевать славу бретеров. Вы не первая жертва поединков с ними.

— Спасибо за заботу, Олег Георгиевич, но если этими дуэлями мы не нарушаем каких-то законов, то и беспокоиться не о чем.

— К сожалению, все в рамках закона. И как его служитель, я не могу вмешаться в дела вашей чести. Но я могу выступить посредником и, используя свое влияние, склонить дело к миру.

— Что подразумевает какие-то извинения с моей стороны?

— Это могло бы спасти вам жизнь. И вряд ли кто-то разумный осудил бы вас, учитывая расклад сил.

— Сомневаюсь, что это возможно. Я благодарен за участие и за предложение, но пусть все идет своим чередом.

Судья укоризненно покачал головой и вернулся за свой столик, а мы, наконец смогли поужинать. Роллы как роллы, в Москве я ел и лучше. Пока мы не покинули ресторан, я слышал, как за каждым столиком обсуждали наш конфликт. И только на танцполе плясали так, будто завтра наступит конец света. Мы посидели еще немного, борясь с сетами роллов, а потом выехали в имение Васнецовых.

Это была бы прекрасная летняя ночь, если бы не мутный горелый запах, до сих не выветривший с пепелища. Ликвор также предупреждал об опасности, но не вопил, а скорее ворчал. Хищника поблизости я не чувствовал. Жертв тоже. Но ощущение, что за нами наблюдают, не проходило.

Соня скользнула в шатер вперед меня. Я только удивился, что команда высоколобых, которую я прогнал пару дней назад, не забрала его с собой. Лабораторию-то они увезли. Сам не знаю, зачем я тянул, не подходя к железке в сердце поместья.

Соня поторопила меня. Ею как раз овладело возбуждение. На