Проклятье, с*ка! Книга 4 - Антонио Морале

нос, привстала на локте, опёршись голой грудью на грудь парня, недовольно поморщилась от подступившего к животу желания снова оказаться сверху, отогнала его подальше, и принялась объяснять: — Закрой глаза, сосредоточься, постарайся дотянуться вглубь себя. Представь, словно в твоей груди есть источник силы. Он похож на…

— Ядерный реактор, маленькое солнце? — перебил её Макс.

— Да! Ты видишь его?

— Похоже на то, если это не галлюцинация и не самовнушение.

— Нет. Точно нет. — Томико помотала головой и самодовольно улыбнулась. — Теперь пусти свою силу в мою татуировку.

— Как?

— Положи руки… Да не на сиськи! Хотя, не важно. И разреши своей силе течь сквозь свои руки, сквозь пальцы — так проще всего. Ну!

— Ничего не выходит. — Макс помотал головой, открыл глаза и убрал руки.

— Жаль. — разочарованно вздохнула азиатка и откинулась на подушку. — Жаль…

— А сама не пробовала напитать её силой?

— Пробовала. Не выходит.

— Вариантов тьма. — принялся перебирать Макс. — Может она одноразовая, может нужно лить силу или заряжать во время нанесения, может она индивидуальная, рассчитана для конкретного человека. Да, может быть, банально нужны какие-то особые чернила. Или нужно знать порядок нанесения каждой линии — как с кодовым замком. А судя по количеству этих самых линий, вариантов может быть тысячи!

— Семнадцать тысяч восемьсот шестьдесят четыре варианта… Мои люди посчитали. — вздохнула Томико. — Даже опытным путём, собери мы тестовую группу, будет сложно вывести нужную последовательность. На это уйдут десятилетия. А если предположить, что нужны только Одарённые, то эта затея становится совсем безнадёжной…

— Или даже несколько факторов вместе. — задумчиво закончил свою мысль Макс. — Чернила, код, сила…

— Или всё вместе. — вздохнула Томико, заметила сосредоточенный взгляд парня, устремлённый на её грудь, но будто сквозь неё, и поинтересовалась: — О чём задумался?

— Забавно. — нахмурился он.

— Что именно?

— Твой источник силы не такой, как у меня.

— Естественно. Это как сетчатка глаза, или слепок разума, или отпечаток ауры. У всех людей он уникальный.

— Нет. — Макс помотал головой. — Не в этом дело.

— А в чём?

— Не знаю, как сформулировать… Такое впечатление, будто тебя кто-то грамотно проклял. В твоём источнике есть посторонняя, чужеродная сила. Так должно быть?

— Что⁈ Что ты сказал⁈ — встрепенулась Томико.

— А что?

— Раньше ты этого не говорил.

— Раньше?

— Раньше!

— Да? Ну и ладно. — Макс равнодушно пожал плечами. — Кто-то вложил проклятье прямо внутрь твоего источники, грамотно замаскировал и запитал его от твоей же силы. Это словно паразит, присосавшийся к твоему источнику. Хитро! Очень хитро! Тот, кто это сделал, настоящий мастер. Я даже в теории не представляю, как такое можно провернуть. Кому ты так насолила?

— Да, неважно. — отмахнулась Томико. — Почему ты решил, что это проклятье?

— Не знаю. Чувствую это. Да и видно же. Интересно, на что именно тебя прокляли?

— Да уж понятно на что. Я словно блудливая кошка — мне постоянно хочется секса. Я уже истрахала в доме всё, что могла — карандаши, ручки, столовые приборы — всё, что хоть отдалённо напоминает мужской член. Служанки меня уже боятся. Ты даже не представляешь, как это тяжело. Хоть иногда и приятно. — Томико встрепенулась: — Можно что-то сделать с этим?

— Можно, конечно. — кивнул Макс. — Извинись перед этим умником, и больше не переходи ему дорогу. Хорошенько извинись. Может он сжалится.

Томико ненадолго замолчала и пристально вгляделась в глаза Макса, пытаясь понять или прочитать его мысли. На секунду ей показалось, словно он издевается над ней, смеётся, будто он всё вспомнил и всё знает. По спине женщины пробежал холодок а её коричневые соски затвердели. Она просканировала мозг парня, пробежалась по самым отдалённым уголкам его сознания, проверила артефакты, стирающие память, и только тогда смогла спокойно выдохнуть. Какие-то участки его мозга просыпались, но это нормально — всё в пределах нормы. Он точно ничего не помнил, просто угадал, ткнул пальцем в небо и попал в нужную точку.

— А ты можешь снять проклятье? — осторожно поинтересовалась Оота.

— Как? Я вообще не знаю, как пользоваться этим даром. Я тебе говорю — поговори с тем, кто наложил его на тебя.

— Легко сказать — поговори… Ладно, я подумаю. Я уже привыкла немного к такому состоянию, оно добавляет некоторую лёгкость в мою жизнь. Раньше я как-то не замечала, что вокруг могут быть такие радости. Секс был обычным, обыденным и скучным. А теперь… Каждый день — это забавное приключение. Мне кажется, я даже немного научилась контролировать похоть. По крайней мере, не так сильно завишу от неё, как в первые дни, а уж сколько удовольствия получаю — словами не передать.

Томико взглянула на часы, вздохнула, поднялась с кровати, неспеша облачилась в дорогое кружевное бельё, надела одежду, аккуратно сложенную на стуле, и повернулась к Максу, бросив в его сторону печальный взгляд.

А ведь всё могло сложиться иначе, согласись он на её предложение войти в семью. Она могла бы ночевать в его кровати, иногда, учиться у него, узнать все его секреты. Постепенно, самыми обычными методами, как делают это умелые женщины. Где она просчиталась? Когда недооценила его? Азиатка ещё раз тяжело вздохнула, отогнала от себя невесёлые мысли и накинула элегантный женский пиджак на свои плечики.

— Уже уходишь?

— Да… Скоро полночь, мне пора домой…

— Ты хоть раз оставалась на ночь?

— Нет. — хмыкнула Томико, распахнула двери, впустила в комнату двух здоровых парней, и в маленькой комнатушке вдруг сразу стало очень тесно. На лице азиатки на мгновение промелькнуло сожаление и тут же бесследно исчезло, сменившись маской безразличия.

Макс не успел заметить, как крепкие парни сдёрнули его с кровати за ноги, прижали к полу, заковали в наручники и цепи, и оставили лежать на старом деревяном паркете.

— Э, парни! Я не по этой части. Я только по девочкам.

— Заткнись балабол! Это для твоей же безопасности, чтобы ты не путался под ногами. — хмуро бросил один из двух здоровенных японцев.

— Чтобы не было как в прошлый раз. — добавил второй.

— А что было в прошлый раз? — поинтересовался лежащий на полу хозяин кватриры.

— Юн и Хао в больничке до сих пор. Одному ты ухо