Тьма, в которой мы утонули - Екатерина Полянская

class="p1">Мы разрушили проклятие.

Вот только какой ценой?..

В подземелье было страшно тихо.

И мое объятое ужасом сознание по капле ускользало в темноту…

* * *

Приходить в себя было страшно, даже с учетом того, что в беспамятстве было страшно тоже. Мне опять виделся темный ангар, в котором отвратительно воняло. Опять слышался грохот, от которого, казалось, сотрясался весь мир. И Даттон – теперь я точно знала, что рядом брат – закрывал меня от опасности.

В темноту ворвались маги, принеся с собой свет, свежий воздух и безопасность.

В мою же реальность прорвался Райден. Как выяснилось, это не в кошмаре меня трясло, а ведьмак тряс меня за плечи в попытке разбудить.

– Мия…

– О…

– Слава силе! – Он убрал от меня руки, позволив обвалиться на подушку. – Ты плакала во сне. Я подумал, что это все еще проклятие, но никакой темной магии я от тебя не чувствую. Вообще ее больше здесь не чувствую.

Проснувшись окончательно, я перебрала в голове последние воспоминания и осторожно спросила:

– Проклятие…

– Разрушено, – подтвердил ведьмак.

То-то он такой довольный, хоть и серый от усталости.

Теперь самое страшное, хоть и хотелось бы еще немного оттянуть момент.

– А Анрей?

– Продрыхнется и будет как новенький, – заверил ведьмак. – Даже шрамы от ожогов новенькие. Ты же будешь его любить со шрамами?

Меня как ветром сдуло с кровати.

– Где он? Я хочу к нему!

– А умыться сначала ты не хочешь? – Все же у ведьм и ведьмаков одинаково гадкий характер. Временами. – Иначе есть риск, что уже он тебя разлюбит, чучело домашнее.

– Не разлюбит, – зарычала я.

Впрочем, потратила минуту, чтобы сменить футболку Анрея на нормальную одежду. Ну и раз уж я все равно оказалась в ванной, поплескала в лицо водой, расчесала волосы и почистила зубы. Надеюсь, теперь все останутся довольны. Можно подумать, я должна была очнуться через сутки с магическим истощением и тьмой, благоухающая розами и с идеальным макияжем!

Не бежала впереди Райдена лишь по той причине, что не была уверена, куда бежать.

Одна из свободных спален. Ну хоть не диван в библиотеке.

Девушка, сидящая у его кровати, встала при нашем появлении.

Мне потребовалась секунда, чтобы определить в ней Миффи и передумать кого-нибудь бить. Заодно отметила, что оказалась права. Выбирая для себя наиболее комфортный образ, она стала нескладным подростком лет четырнадцати.

– Я торговалась с Райденом, – заговорщицки сообщил мне фамильяр. – Теперь я иду на твою свадьбу.

– Ты – фамильяр, – напомнил ведьмак. – Технически, ты и так должна помогать.

Пока они препирались – похоже, случился какой-то новый виток незаконченного спора, – я склонилась над Анреем. Только так можно было уловить едва ощутимое дыхание. И тепло, такое же еле заметное.

Сердце сжалось от страха и облегчения. Мой муж выглядел бледным, еле живым, но все же живым. Поверить не могу, что все закончилось! Почти. Знака на нем больше не было, но вся грудь была в мелких шрамах.

– Он оказался сильнее теней прошлого. – Райден мягко сжал мое плечо. – Ну, знаешь, чистота намерений, любовь. Я не очень-то разбираюсь во всей этой светлой мути.

– Почему он не приходит в себя?

Прошли почти сутки, как я уже успела выяснить. Не успокоюсь, пока с ним не поговорю.

– Слишком много циклов регенерации. Ему надо набраться сил, – понимающе улыбнулся ведьмак. – Успокойся, все хорошо.

Я раздраженно фыркнула, но спорить не стала. У самой пока было силенок негусто.

Разулыбались тут! Понимают они! Вот втрескается Райден в какую-нибудь ведьму, чуть не потеряет ее – тогда он будет ближе ко мне теперешней. Но такое не объяснишь, тут чувствовать надо.

Видя мое настроение, они с Миффи вымелись за дверь и уже там продолжили тихий спор о правах и обязанностях фамильяров и о том, кто куда в итоге пойдет. Я же присела на край кровати и затихла, боясь потревожить покой мужа.

Интересно, он все еще оборотень? И останутся ли прежними наши отношения?

Горло сжал слезливый спазм. Капля прочертила мокрую дорожку по щеке, пощекотала ухо и упала Анрею на грудь.

Он вздрогнул и вздохнул глубоко и шумно.

Обнаружив, что нависла над ним и вообще почти улеглась на грудь, я как раз собиралась выпрямиться, но твердая рука надавила на поясницу, притягивая ближе.

Небо…

– Анрей…

Он втянул носом воздух, будто пробовал его на вкус, и кашлянул, пытаясь вернуть себе голос. В глубине зрачков вспыхнули и погасли отблески, которые часто разгорались, когда он смотрел на меня. Когда оборотень смотрел на свою пару.

– Мия. – Голос возвращался с трудом и пока больше напоминал хрип.

Я не смогла справиться с собой.

Хлюп.

– Если ты меня оплакиваешь, то рановато. – Насмешливых ноток почти не было слышно, у него на них не хватало сил. – Я отлично себя чувствую.

Врун.

Хлюп.

Как будто так легко взять и успокоиться!

– Люблю тебя, – прошептала сквозь слезы.

– Я тоже тебя люблю, цветочек. – Он болезненно улыбнулся… понял, что спалился, и опрокинул меня на себя. Зафиксировал одной рукой, чтобы не вертелась, а второй запутался в волосах. – Моя невероятная девочка. Теперь все будет хорошо, обещаю.

Волна восторга выбила из меня почти все страхи. Небо, как долго я этого ждала!

– Очень больно? – спросила, осторожно прикасаясь к рельефному шраму.

Разум пока упрямо отказывался считать, что они лучше, чем знак, который, по сути, означал, что проклятие замыкается на Анрее.

– Уже нет. – Он слегка пощекотал мой затылок кончиками пальцев. – Все плохое позади, малышка.

Мы свободны. Наверное, оно того стоило.

Анрей втащил меня под одеяло. Я смущенно хихикнула куда-то ему в шею. Щекотно, наверное. Его губы поймали мои и принялись сладко терзать.

Сил, правда, у нас обоих хватило всего на один поцелуй.

И все равно пока это была лучшая ночь в моей жизни…

* * *

Мама понятия не имела ни о проклятии, ни о наших свершениях, поэтому мне пришлось выслушать гневную тираду о том, какая я безответственная невеста, и возражать что-либо у меня права не было.

Увиливать от учебы – тоже.

Жизнь уже к полудню следующего дня перестала казаться такой сладкой.

Почему победителям страшных проклятий не полагается совсем никаких поблажек?

Ладно, я жалуюсь. Просто слабость после истощения еще не прошла, необходимость наверстывать пропущенные лекции откровенно бесила и вообще хотелось обниматься с Анреем, а не вот это все.

Анрей мое настроение чувствовал и при каждом удобном случае давал мне внимание. Куда девалась его напряженная серьезность! Мы дурачились, гонялись друг за другом по дому, целовались до исступления, играли с Миффи снаружи, а однажды даже