Кожедубов. Логистические трудности. - Денис Деф

— Я? Ха-ха, помочь тебе хочу, — улыбнулся он с видом заговорщика. — Ты же хочешь стать героем? Вон даже девушку в беде спас, и всё благодаря мне, не думаешь? — спросил он, глядя в мои глаза.

— И что с того? Зачем ты всё это делаешь?

— Действительно, зачем же, — он постукивал указательным пальцем по подбородку, выхаживая вокруг. — Зачем, зачем, зачем, дай-ка подумать, зачем. Быть может, вот за этим? — Он вытащил из-за пазухи дневник Важнова. — Узнаешь? Интересная книжица, только вот шифра я не знаю, а ты, похоже, знаешь.

— И что ты хочешь там найти? — спросил я его.

— Свой билет в безбедное будущее, Артемка. В богатое, сытное и беззаботное будущее! Ты думаешь, мне нравится жить в этой дыре, где на весь город пара ресторанов и один из них дурацкая пельменная? Где из развлечений только алкоголь и дешевые шлюхи? В этом богом забытом месте на краю страны, недалеко от зон с чудищами? Нет! Вот мой билет в будущее! Мой Грааль! Моя прелесть! — Он натурально начал поглаживать книжку с безумным видом.

Похоже, что жизнь на краю мира сломала Сашу.

— А Сафонова что, тоже в расход пустишь после меня? — решил я вызвать предателя на эмоции.

— Хах, что-то ты больно дерзкий, — он повернулся к старушке и отдал очередную команду.

От очередного приступа боли глаза закатывались, и сознание уплывало.

— Что, уже не такой дерзкий? — схватив меня за волосы, спросил Саша, придвинувшись вплотную. — А хочешь, я сейчас при тебе трахну эту рыжую тварь? — шепнул он мне на ухо и облизнулся, отодвинувшись. — Эту бесполезную куклу, что за целую неделю так и не смогла прикончить тебя и умоляла меня дать ей еще время.

Саша достал телефон и включил запись.

— Александр, я умоляю, дайте мне еще время! Я точно смогу в этот раз. У меня все получится, я обещаю! Только не делайте бабушке плохо, я молю вас! — звучал голос Дофы на записи.

Я видел, как по щеке старушки потекла одинокая слеза, когда она смотрела на избитую девушку. Сердце старушки рвало на части от невозможности помочь, и застывшая на лице боль искажала его настолько, что было невозможно смотреть.

Я не узнавал своего друга. Сейчас предо мной стоял абсолютно другой человек, полный безумия и злобы. Всё его поведение говорило об одном: он не может быть тем добрым и отзывчивым человеком, которого я знал всю жизнь. Эти пытки, несомненно, доставляли ему удовольствие, и каждый раз, когда я приходил в себя, его наполненные удовлетворением и счастьем глаза пристально смотрели на меня.

— Ну же! — он запрокинул голову, воздев ее к небесам, и поманил руками, делая приглашающий жест. — Скажи же мне наконец ключ к шифру, будь другом, сделай последнее одолжение, сделай меня счастливым, а-ха-ха-ха-ха-ха, — рассмеялся безумным смехом он в конце.

Я посмотрел на Дофу, сидящую в отключке, и усталый вид Маргариты Петровны, на которой просто не было лица за слезами. Старушка шептала про себя постоянно одно и то же слово, которое можно было достаточно четко прочесть по старческим губам.

Мозг, разогнанный с ее помощью, соображал с невероятной скоростью в попытках придумать хоть какой-то план, пока Саша продолжал свою тираду злобного гения. Только вот дуло у виска девушки говорило о том, что, чтобы я ни предпринял, Сафонов успеет спустить курок, пристрелив либо меня, либо ее. Мысль о том, что кто-то из нас умрет, больно резанула сознание, и неожиданно всплывшая в памяти шутка о последнем ужине выбила последние остатки надежды. Это явно был другой склад, и Валера вряд ли придет на помощь. Значит, и шансов на чудесное спасение не оставалось.

Я внутренне сокрушался по тому, что если бы я был полноценным волшебником, то просто сжег бы путы и врезал бы по этой самодовольной морде, что упивалась собственным триумфом. Мне стало настолько жалко себя после осознания своей никчемности и неполноценности, что, получив очередной разряд, я даже расстроился, что не умер в тот же миг.

Мне стало настолько тошно, что в какой-то момент сознание прочистилось, и мне стало абсолютно плевать, что произойдет дальше. Заклинание всплыло в памяти, и узор четко собрался в нужную конструкцию. Теперь оставалось только еще больше бесить Сашу, вынуждая отдавать команды на электрические разряды.

— И что? Когда ты там завершишь мастурбацию своего эго и убьешь уже меня, хрен я что скажу тебе! — прокричал со всей силы на весь склад.

Саша аж поперхнулся слюной от накатившей злости и заорал на старушку, чтобы та не жалела магии. Старушка вздрогнула и ударила разрядом со всей дури. Я был уже готов к этому, но удар оказался все равно внушающим. Часть электричества ушла в трубу, а затем и в землю, следуя заклинанию заземления. Другая часть подпалила веревку, создав дугу между пальцами, и небольшая часть аккумулировалась в сгусток маны в области поясницы. Внутренне ликовал успеху. Мне удалось создать невозможное. Целый контур из переплетающихся узоров собирал чистую ману и выливал ее избытки в заземление. Простое заклинание, которым наставник делился со мной маной, стало моим орудием. Пусть бытовая магия и не была столь сильной, но все же в манипулировании энергии она была лучше классической. Так что, слегка модифицировав узор заклинания, которым рекомендовалось пользоваться при работе с электричеством, я смог пережить этот удар, пусть и не без последствий. Часть одежды на мне оказалась подпаленной, и воздух наполнился едким запахом горелой ткани. Боли от ожогов я уже не чувствовал, так как нервная система была попросту перегружена постоянным электрошоком, и части тела уже не воспринимались как свои.

Собравшись силами, я продолжил злить Сашу едкими высказываниями, а тот, приходя всё в большую ярость, заставлял старушку бить меня молниями. Так продолжалось до тех пор, пока бедная женщина не упала на колени, испытав магическое истощение. Я же держался за край сознания, стараясь полностью сосредоточиваться на поддержании узоров и просто переживать удар за ударом, накапливая энергию.

В моменты просветления я видел лицо старушки, которая, кажется, начала что-то подозревать. Ее заклинания стали более энергоемкими и менее разрушительными для моего тела. Она старалась вложить больше чистой энергии, нежели стихийной. Только вот взбешенный моим сопротивлением Саша пинал ее и, не понимая, требовал, чтобы та продолжала, и она продолжала.