Первый Артефактор семьи Шторм - Юрий Окунев

позволили предугадать направление и область, которую накроет первым делом, чтобы вывернуться.

Теперь я держал выдранный из стены череп на вытянутых руках, а мои плечи болели, словно я вывернул их оба сразу. Артефакт успокаивался и замирал, лишённый опоры. Наконец я смог его изучить со всех сторон и ответ на вопрос: «Зачем он нужен?» пришёл сам собой.

Судя по выпуклым рунам на задней стороне черепа, он являлся якорем. Маячком навигации, позволяющий кому-то вернуться. Маячком, который мог себя защитить. Этот артефакт превосходил всё, что я видел в Гильдии артефакторов даже не на порядок, а в сотню раз. Он был чем-то из той же области, что и браслет на моей руке.

Автоматически глянув на браслет, я понял, что он почти слился с моей кожей, стал малозаметным. До меня наконец дошло: такими свойствами обладали только божественные артефакты. Созданные такими как я в прошлой жизни.

Видимо и эти артефакты — они из прошлой жизни этого мира, мира до того, как пали Боги. Потому что разница была слишком уже существенной. Даже с учётом того, что в Гильдии самое мощное и ценное вряд ли выкладывали на прилавки для всех.

— Как ты собираешься использовать его? — спросил Кефир, спрыгивая со шкафа, на котором сидел во время атаки черепа.

— Думаю, он станет неплохой защитой в доме. Никто не будет ожидать тёмного Дара в семье с атрибутом воздуха. К тому же он становится сильнее, когда сливается с пространством.

— А что насчёт маяка? Не боишься того, кто может прийти на него?

— Кефир, я помню, что ты можешь заглядывать в мои мозги, но давай не будем частить, ладно? — раздражённо попросил я.

— Ничего не обещаю, прозрачный, — фыркнул лис. — Ты лучше придумай, что скажешь хозяйке, когда она вернётся.

— Уже знаю.

Мы вышли из подвала и взяли у охранников пилу и ручную дрель, ту самую, у которой нужно крутить ручку, чтобы она сверлила. Высверлив несколько отверстий в задней стенке комода, я выпилил кусок почерневшего дерева.

Череп загрузил в рюкзак, обмотав кусками обоев, которые взял из дома, а фанерный лист — в руки. Поднявшись наверх, я передал дерево Андрею Сухову:

— Передашь Феодосии Александровне. Скажешь, что я нашёл небольшой тёмный артефакт, пытался его убрать и он сдетонировал. Повезло, что выстроил защитный контур. — Я покачал в руке скрученную серебристую пластину, которую использовал при подготовке. — Он обуглил и насытил тьмой кусок комода, в котором жили крысы. Предположу, что кто-то из крыс стащил его и принёс по трубам, а затем нашёл удобное гнездо. Артефакт скрывал крыс от взора тёмных, поэтому не могли найти их лежбище. Теперь хорошо бы почистить комод, а лучше выбросить и сжечь, от греха подальше.

Сухов слушал внимательно, а Черкасов слегка скривился. Заметив это, я дополнил:

— Антон, понимаю тебя, но мне сейчас нужен будет водитель. Нужно быстро проверить несколько мест в городе. Благодарности и извинения передаст Сухов.

Оба кивнули.

— Что делать с лекарем?

А вот это сложный вопрос.

Мы вышли на улицу, сообщив управляющему, что один из нас останется и дождётся Зарудную. Максим сидел запертый в машине и смотрел перед собой, ничего не замечая.

— Есть простой способ решить проблему, — сказал Андрей и по его пальцам пробежала небольшая молния.

— Он не нанёс мне прямой вред, не атаковал меня. Я не могу его убить. — Я понимал, что он предал нашу семью уже дважды, но ни разу так, чтобы немедленно лишать его единственной жизни. — Может сдать его бабушке?

Сказал и сам понял, как это глупо. Она как раз-таки не станет церемониться, особенно если узнает, что он сделал и что знает. Предавать можно только по очень весомой причине, да, госпожа Воронова?

Снова запереть в подвале? Не могу же я его держать взаперти всю жизнь. Отпустить? Учитывая его связи на дне, могу случайно встретить кого-то вроде Кулака или кого похуже в подворотне. Даже артефакты не позволяют отрастить глаза на затылке и защитить от всех видов атак.

И всё же. Одна мысль продолжала точить меня, сбивать с толку, снижать решимость.

Я махнул рукой с просьбой открыть машину, залез внутрь, оставляя охрану на улице. Почувствовал запах кожи, чуть-чуть выхлопа и пота. Максим, несмотря на нейтральное выражение лица, потел как штангист в бане. На руках всё ещё оставались черные линии отравления тьмой.

— Задам один вопрос. Ответ на него всё решит.

Подорожников скривился, но промолчал, ожидая моих слов. Я же сосредоточился, провёл рукой по глазам, активирую Взор артефактора. Мир сразу же раскрасился энергетическими потоками, исходящими от материи вокруг: серые потоки от стали корпуса, коричневатые от кожи, зеленоватые от лекаря.

Вздохнув, я наконец спросил:

— Ты знаешь, когда демоны вернуться?

Отвисшая челюсть Максима почти коснулась колен, а глаза практически вывалились из орбит. Он явно ожидал других, более практичных вопросов. Но тут я его подловил.

— Откуда… как? Почему⁈ — его язык заплетался, как после удара боксёра.

Я же молчал. Теперь я видел, что он готов сказать гораздо больше, чем я могу спросить. Подорожникову потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Когда он успокоился, он кратко отчитался:

— Пётр Иванович строго сказал: нельзя этого допустить. Пока нет Богов, на страже должны стоят мы, люди. Но и пугать обывателя не стоит, иначе начнётся паника. Однако в последнее время было всё больше предзнаменований. — Вдруг он замялся. — Когда вы сказали про крыс с атрибутом тьмы — я напрягся. Это один из стандартных признаков.

Я про себя кивнул — тоже так подумал, когда услышал о таком.

— Однако я не ожидал, что мы найдём ЭТО. — Он мотнул головой в сторону дома. — Череп демона — редкий артефакт, который необходимо уничтожить специальным образом. Не думал, что они ещё остались, тем более в самой столице.

— И как их уничтожить?

Максим вжал голову в плечи:

— Пётр Иванович не говорил. Сказал только, что для этого нужен специальный ритуал.

— А где узнать про этот ритуал?

Лекарь пожал плечами.

— Нам нужна его библиотека. Он показывал на полку с особыми книгами, когда говорил об этом. Но я не уточнял, в какой именно книге ответ на этот вопрос.

Уже хорошо. Значит, когда найдём Инъектор, сгоняем в гости к Лизе и заглянем в кабинет брата.

Теперь время практичных вопросов.

— Почему ты не сказал об