Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ I - Арон Родович

Он щурится, губы чуть поджимаются.

— Я нанимал таких, как ты, — бросает. — Все бездарные. Она всё равно уходит. Ни один не доказал, что она изменяет.

По глазам вижу — не врёт. Действительно нанимал. Действительно не смогли ничего найти. И теперь не доверяет никому.

Может, просто ревность. А может, и правда всё не так чисто. Я помню, что почувствовал, когда держал её кошелёк: страх и что-то спрятанное то, что она что-то скрывает. Мой дар не показывает причины, только эмоции.

Но сейчас не время рассуждать. Сейчас нужно выжить.

— Если никто не смог доказать, — говорю спокойно, — значит, вы просто выбирали не тех. Попробуйте последний раз. Для вас это вопрос доверия, для меня — вопрос репутации. Договор, отчёт, видео, доказательства. Всё официально.

Он молчит. Плечи чуть опускаются. Губы дрогнули, дыхание стало тише. Это уже не угроза — размышление.

Я мысленно отметил: «Есть». Контакт пошёл.

Теперь главное — не сорваться.

— Сегодня первый день работы, — продолжил я, не давая паузе остыть. — Возьму заказ с половинной оплатой, как для первого клиента.

Также надавлю на то, что я меркантильный. Такие, как он, привыкли все покупать.

— Ты точно мне не врёшь? — решил он уточнить.

Я быстро, чтобы не потерять то, что уже удалось выстроить, отвечаю:

— А какой смысл мне врать?

— Ну, смысл, например, чтобы не сдохнуть.

— В принципе, логично, — подтверждаю я, чуть кивая. — Но мне, например, сейчас куда интереснее получить заказ от такого великого господина.

Пауза.

— Кстати, как могу к вам обращаться, господин?..

— Максим Викторович Драгомиров.

— От такого великого и сильного Максима Викторовича Драгомирова. — повторяю я с лёгкой усмешкой, — было бы честью принять заказ. Я же правильно понимаю — вы аристократ?

— Да, — гордо выпятив грудь, подтвердил он. — Я наследник графского рода Драгомировых.

Ага, вот он — наш клиент. Здесь мы будем играть на его чувствах, на его тщеславии.

Глаза чуть заблестели, подбородок приподнялся, плечи расправились — весь набор микрожестов, который я уже научился считывать. Он получает удовольствие, когда его признают.

— Ну, вы представляете, — продолжаю я, будто невзначай, — в первый же день работы агентства взять заказ от такого великого графского рода, который считается одним из самых влиятельных в Серпуховском районе. Я даже слышал, и в Москве ваш род имеет особое влияние и связи.

— Да, ты всё правильно слышал, — ответил он с довольным видом.

— А теперь вы — высокого птица полета и я мелкая сошка, которая только появилась на рынке, — продолжаю в том же тоне, — сможет выполнить ваш заказ так, как вы хотите — доказать измену вашей… — делаю короткую паузу, — невесты, это будет просто честь для меня.

— Она моя будущая невеста, — ответил он. — Из баронского рода Белозерских.

Ага, думаю я. Вот тут всё и складывается.

Белозерские — бароны, а Драгомировы — графы. Значит, всё-таки любовь, а не расчёт.

Драгомировы — действительно влиятельные, старые, богатые. Я знаю: у них пара заводов и даже кое-что завязано с военной промышленностью. Конечно, не изучал детально, но в общих чертах да — род серьёзный. Один из первой сотни аристократов Московской области, стабильно мелькает в списках влиятельных фамилий.

А Белозерские — ниже рангом. Баронский род. Значит, если он выбрал именно баронессу, то, видимо, действительно по любви. Потому что отец на такое вряд ли бы согласился. Старший Драгоммиров скорее выбрал бы графиню, а то и дочку герцога.

Значит, всё-таки сыночка он любит, раз разрешил жениться по сердцу, а не по рангу.

Элизабет Викторовна — дочка барона Виктора Кирилловича Белозерского. Барон, кстати, хоть и не первой линии, но род у него старый, уважаемый.

* * *

Владимир не блистал умом, зато был одарён силой.

Родился в деревне, в простой крестьянской семье. С малых лет помогал родителям по хозяйству: то на поле копаться, то с животиной возиться — коров гнать, свиней чистить, телят подтаскивать. Тело крепкое, здоровье железное — ему и тяжесть не в тягость, и солнце не вредит. Кожа грубая, ладони мозолистые, мышцы будто сами собой росли, даже когда он ничего особенного не делал.

Учёба шла плохо: буквы путались, цифры ускользали, зато по физкультуре всегда был лучший. Учитель физры даже говорил: «Этому бы в спорт — да кто им там заниматься-то будет, крестьянским мальчишкой?»

После школы пошёл в армию.

Там понравилось: всё понятно, расписано, сказал командир — сделал. Не надо думать, не надо придумывать, не надо сидеть над бумагами. Отслужил, вернулся, и понял: не его это — документы, отчёты, планы. Мозгами зарабатывать не получится, зато кулаками — вполне. Так он и пошёл в охрану. Сначала у мелких бизнесменов в областном центре: сидеть у входа, проверять сумки, пару раз «попросить» нетрезвых гостей уйти. Потом перекочевал повыше — побогаче люди, почище работа. Там уже костюм выдали, рацию, инструктажи.

По знакомству попал к Драгомировым — и остался.

Там всё было по-другому: порядок, дисциплина, уважение. Ему впервые в жизни сказали «молодец» не за то, что тачку вытолкал из грязи, а за работу. Теперь он работал на самого господина… вернее, на его сына — Максима Викторовича. Отец называл его просто: «Максимка». Владимир следил за ним, сопровождал, выполнял поручения. Не умничал, не задавал вопросов.

Ему не нужно было много: еда, одежда, кров — всё за счёт рода. Деньги, что платили сверху, уходили семье в деревню — родителям, брату, сестре. Себе он ничего не копил. Жил тихо, без претензий, без излишеств. Его устраивала простая жизнь: утром встал, поел, на службу, вечером отбой.

Никаких сложностей.

Сегодняшний день вроде ничем не отличался от остальных. Господин приказал присмотреть за его невестой: пойдут, мол, кофе попьют, потом на покупки. Дескать, ворует она его деньги, да поймать никак не выходит. Сыщиков нанимали — бесполезно. Никто ничего не нашёл.

Владимир к таким задачам относился просто. Сказали следить — значит следить. Не думать, кто прав, кто виноват. Работать.

Вот и стоял он у выхода из кофейни, наблюдая.

Он даже не представлял, что такие могут воровать: у них же всего полно. Но если господин сказал — значит, так и есть.

Они с господином пили кофе, потом вышли. Потом она зачем-то снова вернулась и тут всё пошло не по плану: невеста сорвалась и побежала