Красавец и уродина - Елена Булганова

class="p1">– Я тоже. Кстати, ты как собираешься туда попасть? – встрепенулся Борис. – У тебя ведь нет пригласительного, а без него точно…

– А вот и есть, – Вета помахала глянцевой картонкой перед длинным носом одноклассника. – Нашла в парке. Какой-то ротозей обронил.

– Здорово…

Говорить больше было не о чем, и Вета стала рассматривать других приглашенных. Кажется, никто из них особо не радовался возможности попасть внутрь памятника истории. Лица у ребят и девочек были озябшие, сонные, и… некрасивые. Похоже, все вокруг – такие же бедолаги, заучившиеся до посинения ботаны, как и они с Борисом.

– Слушай, а все остальные тоже из этого твоего клуба? – спросила она.

– Нет, только я один. А что?

– Ничего. Просто они как-то подозрительно похожи на нас с тобой.

– Чем похожи? – близоруко закрутил головой Шварц. – Они все парами?

– Нет, они все уроды, – буркнула себе под нос Вета.

Но Боря услышал – и очень удивился:

– А почему тогда на нас похожи? Ты же не уродка. Ты очень даже симпатичная.

– Спасибо, – вздохнула девочка. – Слушай, а очки тебе не пора менять?

В этот самый момент их всех позвали ко входу в туннель. Там уже застыли наготове двое мужчин, одетых, наверное, на случай дождя или возможного прорыва воды в длинные плащи с остроконечными капюшонами и высокие ботинки со шнуровками. Лиц их Вета не видела, да особо и не вглядывалась. Требовалось только показать свой билет и забиться в маленький накопитель перед пока закрытыми арочными воротами, сплошь из железных завитушек. И это было очень вовремя, – снова начал моросить противный сентябрьский дождик.

Глава 3. Костры в темноте

Но вот наконец ворота распахнуты. Вета ощутила запах затхлости, влажной земли и еще чего-то необычного, волнующего – возможно, так пахла старина. Она ступила в гулкое пространство подземного хода и удивилась тому, как он был освещен: вдоль стен под самым сводом жарко пылали факелы. Неужели пожарные такое разрешили?

Наверное, факелы должны были произвести впечатление на посетителей, тем более что в подводном туннеле кроме них не наблюдалось ничего интересного. Разве что какие-то древние письмена выделялись рельефно на каменных стенах. Борис тут же начал энергично зарисовывать их в тетрадку, а Вета стояла рядом и тихо злилась, потому что из-за его энтузиазма на них то и дело натыкались другие ребята.

Потом девочка решила, что так даже лучше – пусть уж пройдут вперед, тогда на нее точно никто не станет обращать внимания. Когда все, кого она успела заметить на берегу, обогнали их, Вета вгляделась в опустевший туннель – и вздрогнула. Там в полутьме явно таился кто-то, не стремился к ним приблизиться, намеренно замедлял шаги, а теперь и вовсе пятился. И этот кто-то показался смутно знакомым, но скрылся так быстро, что она просто не успела его разглядеть.

У Веты от волнения даже зубы застучали. Неопознанный кто-то мог доложить ее родителям, где она шляется вместо занятий в школе. Она оторвалась от Бориса, ускорила шаг и враз обогнала всех идущих. Даже экскурсоводов в надвинутых по глаза капюшонах, которые почему-то даже не пытались ничего им рассказывать.

Но вот впереди показались еще одни ворота, кованые, монолитные. И такие тугие, что в одиночку не справиться, пришлось ждать сопровождающих. Когда их открыли, девочка увидела мокрые кусты и поникшие печальные деревья, разом утратившие под дождем шарм осенних одеяний. Туннель вывел их на берег возле лодочной станции, закрытой сегодня для обычных посетителей, о чем свидетельствовала табличка на кассе. Вета удивилась, почему никогда прежде не замечала здесь входа в туннель, и еще тому, что за время их экскурсии на улице сильно потемнело. А ведь еще даже полдень не наступил! Солнце не пойми куда закатилось, и небо выглядело хмурым, предзакатным. Возможно, во всем были виноваты так и не пролившиеся до конца тучи.

На воде покачивались готовые к отплытию лодки. Громова дождалась Бориса и запрыгнула вместе с ним в самую последнюю, хотя сильно сомневалась, умеет ли он грести. Ничего, она и сама как-нибудь справится, плыть тут всего ничего. Один из мужчин-экскурсоводов отвязал их транспорт и ногой оттолкнул от причала. Девочка потянулась ко вставленным в уключины веслам…

И в этот момент лодка заходила ходуном, потому что в нее кто-то прыгнул с берега. Вета чуть не завопила на все озеро от изумления: это был Артур Гарин. Так вот кто выслеживал их в туннеле! Теперь он вальяжно расположился на корме и глядел на нее так злобно, что у девочки напрочь исчезло желание куда-то плыть. А вдруг на середине озера он начнет раскачивать лодку или подерется с Борисом? Она, конечно, не боится воды, но ведь в коварном Серебряном озере не рискуют плавать даже самые опытные спортсмены. Уж лучше вернуться к берегу, да и до школы (где Вета все же твердо решила побывать, хоть на последнем уроке, для очистки совести) отсюда ближе. Но, как ни старалась, как ни налегала на весла – развернуться не получалось. Шварц, остолбеневший при виде Артура, был ей не помощник.

– Зачем ты увязался за мной? – спросила она, клацая зубами от волнения и холода.

– Да вот, увидел, что ты несешься, как заяц, подальше от гимназии, – ухмыльнулся Гарин. – Точнее, пятишься, как рак. А я как раз сегодня планировал разобраться с тобой окончательно. Запомни: от своих планов я не отступаю никогда.

– Как это – разобраться? Убить, что ли?

– Разобраться – это значит, объяснить тебе, что можно, а что нельзя делать в нашей школе.

– Эй, слушай, отвяжись от нее, – вышел из ступора Борис. – Она же ничего тебе не сделала.

– Заткнись, урод, – отмахнулся от него Гарин. – Лучше хватай весла и постарайся грести, пока я не выкинул тебя из лодки. А я поболтаю с Громовой.

– Так что же можно делать в этой вашей школе? – спросила Вета. Она из последних сил пыталась выглядеть спокойной.

– Лучше запомни, чего нельзя. Строжайше запрещается даже смотреть в мою сторону.

– Я и не смотрю!

– Пялишься на всех переменах! Я уж из скромности молчу про физкультуру. На уроках вечно крутишь своей косматой головой. После уроков ждешь меня в раздевалке, при этом делаешь дурацкий вид, будто разошлась молния на куртке или ботинок развязался, – методично перечислил все ее преступления Артур.

– Но что такого ужасного в моих взглядах? – опуская голову и отчаянно стараясь не заплакать, прошептала Вета. – Ты ведь можешь просто не обращать на них внимания… ты и не обращаешь.

– Я-то могу, а вот другие… Неужели ты еще не сообразила, а, Громова? Любовь таких, как ты, к таким, как