Я не царь. Книга XXIV - Сириус Дрейк

оказались под водой. Двигаться становилось все тяжелее.

— Вы когда-нибудь представляли заклинание, на которое способны только маги вне категорий? — спросил Есенин. — Вы погружаетесь в мои владения.

Последние слова прозвучали в нескольких десятках метров от меня. Тело стало практически неподвижным и лишь большими усилиями я смог просто передвигать ногами. Генерала же прижало к земле.

И только Есенин мог спокойно ходить.

— Лора…

— Анализ данных. Этот туман. Он воздействует на все тело. Ты словно на глубине в пару километров. Давление на твое тело колоссально.

Между тем Есенин достал из кармана какую-то склянку с жидкостью.

Я отдал приказ Любавке и Кицуне действовать, но как только они ворвались в зал, их так же окутала дымка.

— Снять ограничения на пропускную способность. Лора, всю энергию в детальку Болванчика. Быстро!

Она не стала спорить. Он моего импровизированного костюма отделилась одна деталька и медленно поплыла к Есенину.

Князь же подошел к Маше и наклонился.

— Быстрее!

Что бы он ни хотел сделать с этой склянкой, надо это предотвратить и быстро, ибо энергия расходовалась в огромном количестве.

Генерал хаоса находилась сбоку. Дункан ближе всего к Маше, но и она не двигалась.

Если я смогу как-то скинуть это заклинание, то…

Болванчик подлетел поближе к Есенину, но тот повернулся и схватил детальку ладонью.

— Это не сработает, Миша. Не сейчас, — его голос был уверенным, но глаза источали грусть.

— Сейчас! — произнес я и Болванчик взорвался у него в руках.

Энергии было достаточно, чтобы обычного человека испарило. Но я решил пойти на уловку и постепенно повышать уровень.

— Я же сказал… — начал Есенин и понял, что энергия только увеличивается и сильнее сжал детальку в руке, пытаясь подавить новый взрыв.

Все возможные резервы были направлены в маленькую детальку моего питомца. И в какой-то момент князю ничего не оставалось, кроме как развеять заклинание и сосредоточиться на Болванчике.

Вот только он не остановился и второй рукой со склянкой тянулся к Маше.

— Я… не могу… двигаться… — упав на колени, сквозь зубы прорычал я, сплевывая кровь. Мне тоже надо сосредоточиться и вливать последние капли энергии в Болванчика.

Тут уж была битва на истощение!

И все же энергия и действие протоколов у меня закончились первыми.

Есенин дернулся и поспешил к Маше. Его и самого вело. Он только что потратил огромное количество силы и на заклинание, и на подавление взрыва.

И когда он, шатаясь, практически задел мою супругу склянкой, его руку перехватила Дункан.

— Нет! НЕТ! — воскликнул князь. — Что ты сделала⁈

В месте, где они держались за руки, появилось красное свечение. Айседора закричала и я увидел, как какой-то полупрозрачный силуэт вылез из ее тела и втянулся в склянку.

Рядом со мной появились Кицуня и Любавка.

Пока около моей Маши происходило что-то непонятное, генерал хаоса издал какой-то скрипучий крик, от которого мои перепонки чудом уцелели.

— Этого не должно было случиться!

После чего он хлопнул в ладоши. Появился блуждающий алтарь и генерал исчез.

Дункан же упала на колени, а Есенин отошел на пару шагов, смотря на склянку в его руке.

Та окрасилась в ярко-красный цвет.

— Как… — пробубнил он, наклонившись к Дункан.

Я уже подумал, что он хочет ее убить, но нет. На его лице было замешательство.

— Ася, откуда в тебе вторая душа?

Но девушка не ответила. Она закатила глаза и упала в обморок.

Есенин же продолжал смотреть удивленными глазами на склянку.

— Что это… — произнес я.

Любавка помогла мне подняться, но ноги уже не держали. Пришлось Болванчику полностью стать протезом и помогать мне двигаться.

— Это, — не отрывая взгляда от бутылочки, прошептал князь. — Этого должно хватить…

Как будто он и не нападал на нас, а тут и не было никакого сражения. Теперь Есенин полностью сосредоточился на этой жидкости.

Наконец он все же повернул голову ко мне.

— Миша, прости… Я не хотел навредить Маше…

И он побрел к выходу.

Я бы все равно не смог с ним справиться. Он слишком силен. Особенно это его последнее заклинание. Так что пусть идет.

Подойдя к Дункан, я проверил ее состояние. Энергии не было даже на то, чтобы Лора сделала сканирование, так что пришлось по старинке: проверить пульс, реакцию глаз на свет, да и все.

— Как же хреново… — пробубнил я, поднимаясь к Маше.

— Знаю, а ты чего хотел? Чтобы вокруг были розовые пони? Нет, дорогой мой. Ты сейчас на грани комы. И если бы не я, такая вся из себя молодец, ты бы давно отрубился.

— Вот спасибо. И за что мне такая помощница?

Удивительно, но за всю эту вакханалию Маша никак не пострадала. Да, она была слегка в пыли, но не более. Я провел рукой по ее волосам.

— Эй, дорогая, очнись…

— Дай мне пару минут, и я ее разбужу, — сказала Лора. — Энергии сейчас критически мало, но она восстанавливается.

— Не надо, — вздохнул я и сел рядом с Дункан на пол.

По особняку прошлась мощная волна и со всех сторон послышались звуки битвы.

— Любавка, забери Машу отсюда подальше, — из последних сил сказал я.

— Я могу забрать вас обоих!

— Тогда забери Дункан.

Любавка не стала спорить и, взяв девушек на руки, убежала из особняка.

Кицуня подошел ко мне, лизнул в лицо и лег у ног.

— Ну что, приятель? — аккуратно погладил я его и оставил на шерсти кровавый след. — Весело тебе было?

В ответ он посмотрел на меня как на психа.

— А КАКОГО ХРЕНА! Я ЧТО, ОПОЗДАЛ⁈ — прогремел голос Валеры на весь зал.

Я аж поморщился. Оказывается, даже громкие звуки для меня болезненны.

Мой московский заместитель стоял в дверном проеме, весь такой готовый к бою. Над головой горела маленькая корона, а в руке было дуло от танка.

— Да, дружище, прости, но все веселье прошло без тебя, — кашляя, сказал я. — Хотя с тобой мне бы не пришлось превозмогать!

— Тю… — Валера подошел ко мне и присел на корточки. — Превозмогать, это хорошо! Это значит, ты перешел на новый уровень! — и похлопал меня по плечу.

— Да блин, больно!

— Ой, прости! Видимо, не рассчитал силы, — и аккуратно погладил.

— Да все равно больно! — скривился я. —