Темнейджеры – 2. Питер, прощай! - Александр Альбертович Егоров

– Ты и сейчас не уймешься, Гройль? – прервал меня Сигмунд.

Я перевел взгляд на него:

– Ты маешься дурью. Зачем ты устроил этот смехотворный парад? Если это и есть Страшный Суд, то я не боюсь.

– Я тебя не пугаю. Я выношу тебе приговор. Ты больше не вернешься в Асгард, но и в Митгарде тебе делать нечего. Твое место – в преисподней. Ты будешь низвергнут туда на веки вечные. Ты хотел бросить вызов Демиургам? Предложил свои услуги тому, чьего имени здесь не принято называть? Ты не первый, так поступали многие… между ними и тобой есть только одно серьезное различие.

– Какое же?

– Ты мой брат. Я не могу убить тебя.

– Наконец-то ты признал себя слабаком, Сигмунд. Но я – могу!

И я кинулся на него.

Нет, я не зря копил силы. Не зря отобрал жизнь у стольких людей и оборотней. Не зря стремился стать воплощенным злом. Зло всегда бьет первым, а добро обороняется. Если, конечно, остается в живых после первого удара. Особенно когда зло вцепилось ему в горло без особых предисловий.

Вот только я ошибся в расчетах.

Мой брат Сигмунд пошатнулся, но не упал. Я повис на его шее, и оказалось, что мои лапы не достают до земли. А мои зубы даже не добрались до его глотки сквозь длинную густую шерсть. Он всегда был сильнее. Хотя ни разу никого не убил ради этого.

– Ну что за дурак, – только и сказал он.

Белые фигуры обступили нас. Они были готовы разорвать меня на куски голыми руками. Они только и ждали приказа. Но Сигмунд медлил.

– Отцепись уже, – сказал он.

Но я рефлекторно сжал клыки.

Я не предвидел одну вещь, о которой стоило бы помнить. Когда-то, в детстве, он учил меня превращаться. И возвращаться обратно.

И вот мои – внезапно человеческие – зубы лязгнули и разжались. Сигмунд потерял целый клок белой шерсти, однако на этом мои успехи и кончились: длинное сережкино тело шлепнулось на пол. Прикусило язык. И вдобавок плотно приложилось коленкой.

– Да блин, – завопило оно противным мальчишеским голосом. – Вы чего вообще делаете?

– Исполняю приговор, – отвечал Сигмунд. – Загоняю дьявола в ад, хе-хе. А ты, мелкий, вообще брысь отсюда. Свободен!

Голос еще звучал в моей голове, но сознание уже отключилось. Невидимая земля подо мною разверзлась, и я – или уже не я – или кто-то из нас двоих – провалился в бездну.

Глава 12. Свободен?

Я очнулся от холода. Да, было холодно и сыро. Когда включился слух, я понял, что где-то рядом журчит вода. Потом расползлась и муть перед глазами. Я увидел берег ручья, мокрые камни и свои собственные ноги в кроссовках.

Вернулись и запахи: вокруг пахло сырой травой и болотным дурманом. И еще чуть заметно какой-то тухлятиной.

Я повернул голову и понял, что лежу на дне оврага. Отвесный склон за моей спиной зарос дикой малиной и терновником. Холодный пар поднимается над водой, и солнце клонится к закату.

Что-то похожее со мной уже было. Прошлым летом, на каникулах. Но тогда мой друг Вик вытащил меня из этого самого ручья. То есть, я еще не знал, что его зовут Вик, и что он станет моим другом.

Я же помню: эту дрянную речку называли Чернушкой. И вокруг был Черный Лес. А меня звали Сергеем Волковым.

Я? Это снова я? И я могу владеть своим телом?

Офигенно!

Я вскочил и зашипел от боли. Все-таки я умудрился ушибить коленку, когда падал… откуда? С этого проклятого обрыва? Я забыл.

Оставалось признать: я ничего не помнил с того самого момента, когда адский вервольф Гройль подставил шею под мои зубы, а сам обманул меня и подменил мое сознание своим. Подлый предатель.

Там был Петербург. Петропавловская крепость. Царь-орел и его старый друг, филин.

И еще там была моя девушка, Лиза. Лисичка-оборотень.

Ого, у меня была девушка?

Я встряхнулся, как щенок после купания. Но картинка никуда не делась. И то, что я увидел на этот раз, было очень, очень красиво.

Только вот что случилось после? С тех пор, как я потерял сознание (о да, лучше и не скажешь) и до той минуты, когда оказался здесь?

Провал в памяти был совершенно полным. Эпическим. Незамутненным.

Я порылся по карманам. Нашел смартфон. Как вы думаете, промок он или нет? Не промок. На этот раз история не хотела повторяться. Он работал и даже успел подключиться к местному оператору. Сигнал на дне оврага был слабым, но все же ловился.

Я порылся в сообщениях. Выходило, что еще сегодня утром мой телефон находился в домашней тарифной зоне, в Питере – ну, и я вместе с ним. А потом я оказался здесь, в глухом белорусском лесу. Такие скорости не снились даже сверхволкам.

Альвхейм, – всплыло в моей голове странное слово.

Кажется, я успел побывать там.

Но как я туда попал? Что я там делал? И что я делаю тут?

Подумав, я набрал один номер из книжки. Это был номер моего деда, Германа. Но его телефон почему-то был отключен, а может, находился вне зоны доступа. Раньше такого никогда не случалось.

Стало тревожно.

Я нашел в мессенджере еще один контакт. Набрал. Результат был ненамного лучше: мне просто никто не ответил.

Тогда я решил послать войс.

– Слушай, Вик, – сказал я в микрофон. – Это я. Я вернулся. Если ты здесь… приходи, ладно?

Голосовое сообщение ушло, и пару минут я ждал и смотрел на экран – получено оно или нет? Потом я подумал, что Вик мог прочитать уведомление… и не принять. Он мог обидеться. Я же совсем забыл о нем, пока жил в Петербурге.

Мне стало грустно.

Оглянувшись еще раз, я побрел вверх по руслу ручья. Нога все еще болела. Я знал, что через пару километров я смогу выбраться из оврага на дорогу, и до усадьбы деда останется пройти не больше получаса. Если вы помните, Герман работал лесником. И мало кто знал (а может, и вообще никто), что этот чудаковатый старик на самом деле – грозный оборотень и главный Смотритель Чернолесья.

Прихрамывая, я шел и шел вперед. Телефон я сжимал в руке и время от времени смотрел на экран. Мое сообщение так и оставалось непрочитанным.