Пробуждение охотника - Яков Барр

нож, вытащенный из глазницы громилы, уже к глазному яблоку плюгавого. Тот замер, боясь дышать.

— Здоров, братка! — начал я беседу голосом главаря, отчего тот жалобно всхлипнул.

— Бахталес! — откликнулись с той стороны.

— Чекулю жмокнули, все путем, товар брать будешь?

— Там же?

— Место тихое, менять не горит.

— Через час.

Собеседник разорвал связь.

Для своих сделок цыган Янко выбрал и впрямь уединенный тупичок, запертый в высокие дешевые заборы из профлиста. Находилось дивное место в двух шагах от станции, что разумно. Оглядевшись, мы нашли удобный запущенный дом с закрытыми ставнями, тихо проникнуть в который не составило труда.

С чердака, покрытого слоем пыли и паутины, тупичок было видно, как на ладони. Тут мы и установили съемочную технику, а Соня расположилась со снайперским Схимником.

Янко знал, что имеет дело с людьми ненадежными. С собой он привел свиту, один молодой парень занял место в начале тупичка, явно чтобы отваживать случайных прохожих. Янко с еще одним прошел в конец, где я в облике плюгавого главаря ждал, прислонившись к забору. Подручные выглядели живописно по-цыгански, в свободных брюках и цветастых рубашках. Племянник барона же одевался «культурно», в дорогой черный костюм, не подходящий для летней жары.

— Один пришел? — удивился Янко.

— А чего мне бояться? — ухмыльнулся я мерзко, вполне в стиле бандюгана, — ты же не задумал меня кинуть, братка?

— Не дрейфь, мы люди честные. Принес?

Я помахал в воздухе пакетиком с таблетками, мы с цыганом сблизились. По сценарию мне следовало поинтересоваться деньгами, вот только мне было на них плевать. Ускорившись не так уж сильно, я одной затрещиной швырнул Янко на дырявый асфальт и помчался по переулку, вырубая телохранителей. Убивать я никого не собирался.

Вскоре ко мне присоединилась Соня. Я как раз фиксировал запястья племянничку стяжкой.

— Езжай домой, — попросил я девушку.

— Размечтался, я с тобой!

— Мне нужен Пижонов. Мы уже проверили, у тебя нет шансов. Езжай, проведай наше разросшееся семейство. Придумай, что делать с Аленой и ее барином. Я бы барчуку мозги проветрил. Сын помещика Филимонова, один из тех, кого Вержицкий подзудил меня исками в угол загнать. Возможно, тебе стоит навестить мажора, главное, упомяни Васнецова. Типа он барона пинком под зад из губернии выгнал, и тебя, щенка, за ухо оттаскает.

— Что ты от него хочешь?

— Пусть барчук захочет познакомиться, мне пора врастать в благородное общество. Ладно, мы еще вместе с тобой это спланируем. Но сейчас езжай домой.

— Я могу страховать тебя издали, — Соня погладила Схимник.

— Он тебя почует.

— Девка та мерзкая не почуяла.

— Она гораздо слабее, я это чувствую. И кажется, она вовсе не инвейдей, возможно, каким-то образом и местные могут кое-чему научиться.

С трудом я уговорил Соню не прикрывать меня. Она сорвала злость, резко подняв Янко на ноги и отвесив пару пощечин исключительно ради пробуждения баронового племянничка. Еще минут через пятнадцать я постучался в ворота цыганского замка. Как следует постучался, усилив ликвором кулак, чуть ворота не снес к чертям. Завелся, а чего вы хотите? Спор с женщиной не способствует душевному покою.

Из микрофона раздраженно спросили:

— Чего надо? Частная территория!

— Я хочу поговорить с бароном Раду, — я хорошенько встряхнул племянничка за шиворот перед камерой и добавил, — по очень важному делу!

Охранник наконец разглядел, кого я притащил, поэтому потерял дар речи. Потом ворота распахнулись, движимые скрытым механизмом. Я шагнул внутрь и уперся в лес разношерстных стволов, направленных мне в грудь.

— Не советую, ромалэ! Я пока никого из вас не убил, и, честно говоря, не хочу причинять вам вред. Но могу, если меня разозлить, а я уже сердит на него.

Я еще раз встряхнул Янко. Тот пребывал в несколько заторможенном состоянии, потому что во время нашего похода сюда племянничек, яростно сверкая глазами и извергая угрозы, вырывался, желая наказать меня нехорошего. Попытки бунта я гасил затрещинами, так что в итоге немного оглушил горячего парня.

— Авэла! Авэла! — рявкнул кто-то суровым оперным басом.

К нам подошел толстяк в черных брюках и красной рубашке «под галстук». Повинуясь его жесту, цыгане разошлись, образовав круг метра в три. Оружие они не убрали, но направили в землю.

— Меня зовут Раду, ты хотел меня видеть.

— Приятно познакомиться, — я протянул толстяку свободную правую руку.

— Спасибо, что не убил моего родственника, — барон ответил на рукопожатие.

— Вы знаете, кто я?

— Ты — бхут, мертвец. И мне интересно, чем Янко разозлил мертвеца.

Я отпустил Янку, тот быстро шмыгнул за спину дядюшки.

— Так уж вышло, что я поселился здесь неподалеку. И мне бы не хотелось, чтобы рядом с моим домом происходили неправильные вещи.

— Что же произошло, бхут?

Я достал планшет, на котором мы на скорую руку смонтировали ролик с подвигами Янки и гопников.

— Я помню эту девушку, она приходила сюда дважды, — заметил барон в самом начале просмотра.

— И дважды мне пришлось спасать ее жизнь. Твой племянник договорился с местными бандитами, чтобы те убивали твоих клиентов, он же выкупал наркотики за полцены. Я готов терпеть торговлю этой мерзостью по соседству, но то, что произошло и не однажды, никуда не годится.

— Янко, это правда? — негромко спросил Раду.

Но тут ролик дошел до нашей встречи с племянником. Вопросы сразу же отпали.

— Подойди сюда, парень. Подойди ближе, я сказал!

— Этот бузно!.. — начал было возмущаться племянник, но барон отвесил ему пощечину.

— Я много лет, дольше, чем ты портишь воздух на планете, создавал репутацию, развивал бизнес, достойный доверия существ, которым достаточно щелкнуть пальцами, и нашего рода не станет на Земле. Благодаря репутации, мы живем в приятном месте, сытно едим и пьем. И ты решился убить наше дело ради пригоршни монет?

— Но это же выгодно! Что нам до этих жалких наркош!

— Выгодно? Дылэно! Скэмпо! Доверие и надежность, вот что выгодно! И что ты сделал с доверием к нам? Эта чакиро покупала не для себя, ее послал аристократ, который мог потерять и свои деньги, и свою служанку. Думаешь, он просто забудет про кидок? Или пойдет к своему барэдыру, к своему кириво, чтобы тот разобрался? Когда кириво с меня спросит, отдать им твою голову?