Московский Целитель. Я пришел править - Евгений Прядеев

что периодически кто-то мыл в отделении все пробирки до скрипучей чистоты.

И подобных историй в госпитале можно услышать огромное количество. Ну а как иначе может быть в заведении, где регулярно спасают жизни в самых безнадёжных случаях? Впрочем, гораздо больше я удивился, когда в одной африканской деревне местная целительница мне рассказала историю про больницу с непроизносимым названием. С ее слов в далекой северной стране работали не врачи, а волшебники, которые лечат людей не лекарствами, а заклинаниями. Сила их велика, причем настолько, что однажды и вовсе из тела человека снаряд достали.

Естественно, что я, как нормальный пограничник, точно знал, что не снаряд, а минометную мину, об этом даже в фильме к столетию погранвойск рассказывали. Но в Африке то об этом откуда знают?

Интересно, а Надежда Владимировна в курсе этой истории?

Спросить, впрочем, я все равно не успел. Мы подошли к КПП, и к моему удивлению, целительница, даже не подумав притормозить, просто потянула на себя дверь. Такое ощущение, что она здесь каждый день ходит. Или может быть в госпитале пропускной режим изменили?

Нет, всё на месте. Прапорщик с пистолетом, металлический турникет в полный рост и маленькое окошко в стене, где временные пропуска на посещение выписывают.

— Мальчики, это со мной, — махнула рукой целительница, и лампочка над запором загорелась зеленым цветом.

— Надежда Владимировна, вы серьезно? — догнал я женщину уже в паре метров от КПП. — Это что сейчас было? Спектакль для подмастерья?

— Ты о чем? — целительница посмотрела на меня настолько недоумевающим взглядом, как будто я про слонов, на которых земля стоит спрашивал.

— Обо всем, — искренне всплеснул я руками. — Это режимный объект. Сюда с ксивой то не всякого сотрудника пустят. А вы так ручкой махнули и все двери немедленно отворились. Как будто так и должно было случиться.

— Геннадий, я тебя не очень понимаю, — пожала плечами Надежда Владимировна. — Мы пришли, меня здесь знают, нас пропустили. Что не так-то?

— А то, что гражданские на территорию госпиталя просто так попасть не могут, — продолжал возмущаться я. — Признайтесь честно, вы меня все это время обманывали?

— В каком смысле обманывала? — искренне изумилась целительница. — Геннадий, я искренне тебя не понимаю.

— Вы сотрудница ФСБ? — напрямик спросил я. — Вы с полковником Седых все это время просто разыгрывали меня? Как в старых фильмах. Хороший полицейский, плохой полицейский? Так что ли? Ну и что вам тогда от меня нужно?

— Гена, выдохни! — взяла меня за плечи целительница. — Ты несешь полную ересь, только, видимо, пока сам ещё этого не осознаешь. Если Эдик сунется в госпиталь, то его, в отличии от меня, будут долго мурыжить на входе, несмотря на все его корочки и регалии. Я Целитель! Я спасла в этом госпитале столько людей, что можно пару поселков заселить. И ребята на КПП практически все ко мне с чем-нибудь обращались. Кто сам нос не туда сунул, а у кого родственники приболели. Поэтому я и хожу сюда, как по променаду. Не надо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

— Извините, — буркнул я после небольшого раздумья. — Просто это всё выглядит как-то странно. И моя жизнь перевернулась слишком неожиданно.

— А так всегда бывает, когда пытаешься добрыми делами заниматься, — усмехнулась целительница. — Пойдем, нас наверняка люди ждут.

— Где это? — не очень понял я. — Мне казалось, что нас кто-то встретит. Или мы сюда не учиться приехали?

— Учиться, конечно, — отозвалась Надежда Владимировна. — Вот сейчас в травму придем и чему-нибудь научимся. Там практически всегда требуется помощь целителя, как минимум облегчить боль или остановить кровотечение. А тебе пока полезно тренироваться при любой возможности.

Однако попасть в травматологическое отделение нам не дали. Стоило только подойти к главному корпусу госпиталя, как его двери с грохотом распахнулись нам навстречу. На улицу выбежал мужчина лет пятидесяти в белом медицинском халате, полы которого развевались как ангельские крылья.

— Надежда Владимировна!! Как я рад, что вы приехали именно сейчас! Я уже собирался сам звонить, но мне по счастливой случайности сообщили с КПП, что вы оказывается в госпитале! Это чудо! Настоящее чудо!

— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — улыбнулась женщина врачу. — Я тоже очень рада вас видеть. Кстати, познакомьтесь — это Геннадий, мой ученик!

— Очень приятно, — едва взглянул на меня Дмитрий Сергеевич, а потом снова обратился к Надежде Владимировне. — У нас действительно экстренный случай. Пациент поступил ночью после ДТП. Сделали две операции, но никак не можем стабилизировать…

Много сложных и непонятных слов, но уточнить их значение мне никто не позволил. Целительница изменилась в лице и не говоря ни слова, устремилась в здание. Дмитрий Сергеевич даже не пошел, а буквально побежал за ней вприпрыжку, а я смотрел им вслед, чувствуя себя невыносимо глупо. Меня попросту забыли…. Вернее, показали собственную никчемность, от которой пока больше вреда, чем пользы.

Однако, уже в дверях целительница обернулась и рявкнула так, что вороны с карканьем сорвались с деревьев и ринулись прочь подальше от госпиталя.

— Геннадий? Ты чего стоишь, сопли жуешь? Не слышал что ли? Человек умирает!

На самом деле, лежащий в палате под простыней мужчина совсем не напоминал умирающего. В конвульсиях не бился, священника не требовал, а многочисленные подключенные к нему приборы работали вроде бы штатно. Зеленые лампочки задорно перемигивались, а в палате не надрывалась тревожная сирена. Дыхание мужчины было ровным и спокойным. Мне вообще показалось, что он просто глубоко спит.

Однако, судя по напряженным лицам Надежды Владимировны и Дмитрия Сергеевича, всё обстояло не так уж и благодушно.

— Мда уж, — покачала головой целительница. — Такими темпами может и до утра не дотянуть. Много крови потерял?

— Думаю, что достаточно много, — кивнул хирург, а затем взял у зашедшей вслед за нами в палату медсестры папку. — Множественные ушибы, перелом берцовой кости правой ноги, закрытая черепно-мозговая травма…

Дмитрий Сергеевич неторопливо зачитывал историю болезни, а целительница просто стояла, внимательно слушала и больше ничего не делала. Я тоже старался слушать, но из-за множества незнакомых слов смысл услышанного ускользал.

— Сколько времени прошло после операции? — непривычно жестким тоном задала вопрос Надежда Владимировна, перебив Дмитрия Сергеевича.

— Их было две, — поморщился доктор. — После второй прошло около шести часов.

—