Бог войны - Григорий Семух

Заставив Мендакса захрипеть, хватая ртом воздух, — люди старались, репетировали, будь человеком, тебе что, лень ударить ладонью о ладонь?

— Как ты это делаешь? — спросил Салазара Мендакс, когда пьеса подошла к концу и он понял, что безумный брат императора не убьет его за то, что тот разговаривает во время представления, — невозможно воздействовать волей, на существо с волей. Сначала сердце, теперь вот горло, чуть не задушил. И там, в тюрьме ты воздействовал на людей и телекинезом и голой магией. Это невозможно. Организм просто отторгает негативное воздействие.

— Ну какой же ты тупой, — шепотом ответил Салазар, поднявшись вслед за залом несколько раз хлопнул в ладоши, а потом воплотил в руке букет цветов, — примерно вот так.

— Как?

— Браво, — закричал Салазар и бросил букет главной актрисе, которая попыталась его поймать, выбросив вперед руку и тут же взвизгнула, когда в ее ладони оказался не букет с цветами, а бритвенно острый клинок, который она схватила за лезвие.

— Что ты творишь!

— Уходим, пока нас не заметили, — хохотнул Салазар и скрылся в толпе. В это время девушка на сцене, охнув упала в обморок, и к ней со всех сторон бросились люди, среди которых удалось затеряться парочке магов.

— Нож отравлен?

— Да, вспомнился сегодняшний инцидент.

— Зачем?

— Как говорил мой учитель актерского мастерства — не верю, — объяснил Салазар, — плохо играла, ну и чтобы тебе продемонстрировать.

— Что именно? — не понял Мендакс и Салазар тут же сжал кулак, снова схватив его за сердце.

— Вот это, идиот. Ты ничего не понял? Ладно, объясню, я никогда не был жадным до знаний. Я актер, я могу сыграть что угодно. Я просто прячу нож в букете цветов и все.

— То есть… — задумчиво протянул Мендакс и Салазар тут же пустился в объяснения.

— То есть я просто беру отрицательное воздействие и оборачиваю его положительным воздействием. Организм ведь, не противится, когда лекари воздействуют на него своей магией. Понимает, что ему добра хотят.

— И ты, вырывая мне сердце, заставляешь меня же думать, что желаешь мне добра?

— Я безусловно желаю тебе добра. Не вру ни в одном слове. Честно.

Оказавшись на улице, Мендакс свистнул кучеру, ожидавшему их неподалеку, и когда они забрались в карету, хотел было отдать приказ ехать во дворец, но Салазар остановил его жестом.

— Давай зайдем в какой-нибудь кабак, хочу выпить чего-нибудь не отравленного. Во дворец возвращаться не хочу. Деньги у меня есть, задание понял. Отдохнем, выпьем, и я отправлюсь сразу в Альду. Давай куда-нибудь в местечко попроще, без чопорных франтов и напыщенных индюков, а то боюсь я прикончу несколько.

— Тут рядом есть… — кивнул Фулгур в сторону и высунувшись в окно отдал распоряжение кучеру, — давай в «Последнюю каплю».

Спустя минут двадцать, Фулгур и Салазар разместились за столиком, неподалеку от маленького подобия сцены, возвышавшейся над полом на высоте колена, на которой сейчас приплясывала группа парней с разного рода музыкальными инструментами, и с переменным успехом пыталась извлекать из них какие-то звуки. Как показалось Мендаксу — звучала эта какофония звуков ужасно, единственным достоинством этой музыки была громкость, но народу вроде нравилось.

— Послушай, Фулгур, — Салазар решил начать с легкого вина и тут же наполнил стакан из поданной официанткой бутылки, — а чем это мальчишка Адд не угодил вам?

— Если честно, — устало вздохнул Мендакс, — виноваты сами. Угрозы он не представлял как таковой, но мы решили перестраховаться и на всякий случай посадить в Альде своего правителя. Артиса Адда на дуэль спровоцировал мой сын и почти убил, но его сумели спасти.

— А потом он взял реванш и прикончил твоего сынулю, да?

— Верно. После покушения Альда стала проблемой и одновременно решением, — мы думали что если быстро захватим Альду, сумеем купировать центробежные настроения внутри империи, и дадим сигнал соседям.

— Бей своих, чтоб чужие боялись, — рассмеялся Салазар, — Альда это же часть империи..

— Так было надо.

— Но вы все просрали?

— Верно. Мальчишка оказался неожиданно силен, убил моего сына, спас свою мать, попутно уничтожив город, навалял мне, перебив за компанию еще почти два полка спесивых, а потом, когда мы двинули на него армию, выступил ей навстречу и разбил малым числом войск наши превосходящие силы.

— Вот уж точно бог войны, — хохотнул Салазар отхлебнув еще вина, — а вы не думали, что может быть стоит оставить мальчишку в покое?

— Теперь это личное.

— Ой Мендакс, ну что ты. Заведешь себе нового сына. Женушка еще может рожать?

— Она мертва, — Фулгур потер палец под кожей которого располагалась золотая клякса пропитавшая кость, — сын был последним, что мне о ней напоминало. Он был похож на мать. Я не могу оставить это как есть. Да и братца твоего, как бы не свергли если он покажет такую слабость.

— Его в любом случае свергнут, не враги — так сыновья. Я так понял, у этих сопляков диаметрально противоположная брату система ценностей, да и друг друга они ненавидят… А ты брось это дело, ты еще молод. Сколько тебе? Лет семьдесят? Когда я выходил в прошлый раз, пятнадцать лет назад, брату было девяносто с небольшим и у него было четыре любовницы. Он особо не расстроился из-за смерти своей жены. У тебя еще есть время настрогать парочку наследников.

— Я ее любил… Впрочем, откуда тебе знать что это такое.

— Думаю, я знаю что это такое получше твоего, — Салазар жестом подозвал официантку и заказал еще пару бутылок и легких закусок, и когда девушка ушла, продолжил, — да и наверное, лучше любого в этом мире.

— Откуда? Ты хоть раз любил?

— Конечно! — воскликнул Салазар так, что на них даже обернулись забулдыги, сидящие за соседними столами, и безумный маг поспешил понизить голос, — конечно любил.

— Да ну? — хмыкнул Мендакс, — и как же ее звали?

— Их, — поправил мага Салазар, — я не помню. Их было много.

— Что и следовало доказать, — грустно улыбнулся Мендакс, — ты ничего не понимаешь.

— Ну давай, просвети меня — расскажи сумасшедшему убийце, что такое любовь.

— Я не знаю, как это объяснить, — пожал плечами Фулгур, — просто без нее, без сына, я чувствую